Цифры и реальность бюджета 2026: баланс между диверсификацией и нефтегазовой опорой – АНАЛИТИКА

В проекте госбюджета на следующий год усиливается роль ненефтегазового сектора: он должен обеспечить основную часть текущих расходов, что заметно выше нынешнего уровня. Таким образом, экономические ориентиры и бюджетные ожидания в главном финансовом плане страны постепенно выстраиваются на переходе к более устойчивой и диверсифицированной модели развития.

На совместном заседании парламентских комитетов проект бюджета представил заместитель министра финансов Гималай Мамишов. По его уточнению, повышение уровня жизни и укрепление системы социальной защиты остаются неизменными приоритетами государственной политики. Поэтому и в следующем финансовом году значительная часть текущих расходов по-прежнему будет направлена на социальные цели.

Доходы государственного бюджета Азербайджана в 2026 году прогнозируются на уровне 38,6 млрд манатов, из которых 22,2 млрд манатов, или 57,4%, будут обеспечены ненефтяным сектором, что на 2,1 млрд манатов, или 10,6%, больше показателя текущего года…

Из доходов ненефтяного сектора 13,3 млрд манатов поступят от налоговых органов, 6,9 млрд манатов — от таможни, 1 млрд манатов — от платных услуг бюджетных организаций, 531 млн манатов — от прочих доходов и 450 млн манатов — от дивидендов. Доходы нефтегазового сектора прогнозируются на уровне 16,4 млрд манатов, или 42,6% всех доходов бюджета: 3,6 млрд манатов придется на консорциумы и SOCAR, а 12,8 млрд манатов — на перечисления из Государственного нефтяного фонда.

С ростом ненефтяных доходов объем трансфертов из Фонда в бюджет сократится на 1,7 млрд манатов, что, по словам министра финансов Сахиля Бабаева, полностью соответствует стратегии защиты резервов Государственного нефтяного фонда. При этом, по сравнению с текущим годом, поступления от налоговых органов увеличатся на 9,1%, таможенные пошлины и импортные налоги — на 4%, доходы от платных услуг — на 16%, а прочие доходы — на 9,6%.

Главный нерв рассуждений уходит в плоскость пропорций в доходах казны: уже 88,1% текущих расходов планируется покрыть именно за счет ненефтяных отраслей, и это на 7,1% превышает нынешний уровень.

Однако при более детальном рассмотрении цифры заставляют задуматься.

На первый взгляд создается ощущение постепенного ухода от нефтяной зависимости, отмечает экономист Акиф Насирли. Но при внимательном анализе становится ясно: формальное распределение доходов не всегда отражает реальную картину. По действующим правилам составления бюджета, поступления Государственного нефтяного фонда не включаются напрямую в структуру госбюджета. И это неизбежно искажает представление о масштабах реальной зависимости экономики от нефтяных доходов.

Иными словами, подчеркивает эксперт, даже при росте ненефтегазовых доходов значительная часть благосостояния страны все еще опирается на нефтегаз, поскольку именно они формируют основу накоплений и крупных трансфертов, обеспечивающих бюджетную устойчивость. Внешне структура может выглядеть сбалансированной, но фундаментальная роль нефтяного сектора остается заметной.

Все это, конечно же, вовсе не отменяет позитивной динамики: увеличение ненефтяных доходов действительно отражает постепенное продвижение к диверсификации. Но важно помнить, что снижение зависимости — процесс не быстрый и требует длительной работы, развития несырьевых отраслей и последовательных шагов. А значит, задача ближайших лет — превратить формальные показатели в устойчивую экономическую реальность, при которой ненефтяной сектор станет полноценной опорой бюджета без оглядки на мировые цены на сырье.

Сегодня же складывается ситуация, когда часть поступлений, формально обозначаемых как ненефтяные, фактически все еще связана с нефтегазовыми ресурсами, пусть и косвенно, отмечает Насирли. Так, значительная часть «ненефтяных» поступлений косвенно опирается на нефтяные ресурсы: трансферты из Государственного нефтяного фонда, финансируемые на его средства инфраструктурные проекты и налоговые поступления компаний, участвующих в этих проектах, формально учитываются как ненефтяные. Аналогично, доходы электростанций, ТЭЦ, систем теплоснабжения и сборы с объектов инфраструктуры, построенных на нефтяные средства, отражаются как ненефтяные, хотя напрямую связаны с нефтью и газом.

«Трансферты из Государственного нефтяного фонда формально учитываются как «доходы от финансовых операций», но полностью формируются за счет продажи нефти. Налог на прибыль SOCAR и ее дочерних компаний, доходы от продажи электроэнергии на тепловых электростанциях, а также налоговые и социальные отчисления компаний, работающих в инфраструктурных проектах, реализуемых на нефтяные средства, классифицируются как ненефтяные, но их финансирование напрямую связано с нефтью и газом.

Косвенная зависимость проявляется и в НДС, акцизах, доходах нефтехимической продукции, транзитных сборах с транспортировки нефти и коммунальных платежах за тепло, производимое на мазуте. Общая доля таких статей составляет около 35% от 78% официальных «ненефтяных доходов», что вместе с прямыми нефтяными поступлениями дает не менее 56% бюджета, зависящего от нефтегазового сектора», — отметил он.

Таким образом, формальная статистика ненефтяных доходов не отражает реальной зависимости экономики от нефтегазовых ресурсов. Если 35% из 78% ненефтяной части бюджета косвенно зависят от нефтяных доходов, то общая «эффективная нефтяная зависимость» составляет около 40%. Рост ненефтяных доходов в последние годы во многом обеспечен административными мерами: усилением налогового контроля, повышением ставок НДС и акцизов, а не развитием реального несырьевого сектора.

Для реальной диверсификации, говорит аналитик, необходимо сокращать трансферты из нефтяного фонда, стимулировать экспорт и производство в несырьевых отраслях, развивать промышленные и технологические кластеры с высокой добавленной стоимостью и направлять новые налоговые поступления на социальные и инновационные проекты. Только при этом ненефтяной сектор сможет стать устойчивой основой бюджета, а финансовая стабильность перестанет зависеть от колебаний мировых цен на нефть.

Устойчивость любой экономики, ориентированной на нефтегаз, следует оценивать прежде всего через развитие реального сектора — материального производства, прибыльности предприятий и налоговых поступлений, комментирует ученый-экономист Фикрет Юсифов:

«Нельзя не отметить, что диверсификация и структурная трансформация ненефтяных отраслей принесли заметные результаты. Однако ключевой показатель здесь — не только рост внутреннего производства, но и объемы экспорта этих отраслей. За последние 20 лет экспорт продукции ненефтяного сектора увеличился с 260 млн долларов до 3,4 млрд долларов — впечатляющий результат», — подчеркивает профессор.

При этом остается актуальным вопрос о доле ненефтяного экспорта в общей структуре валютных поступлений страны.

«Да, экспорт ненефтяной продукции растет, но его удельный вес в общей экспортной выручке пока невелик. Так, по итогам прошлого года более 87% валютных доходов по-прежнему формируются за счет нефтегазового сектора. В итоге доходы от ненефтяного экспорта покрывают лишь чуть более 16% расходов на импорт, а оставшаяся часть финансируется за счет валютных поступлений от нефти и газа», - отметил Юсифов.

Учитывая глобальные изменения в энергетическом балансе, ученый рекомендует правительству уделить особое внимание корректировке стратегии, направленной на повышение конкурентоспособности и экспортного потенциала ненефтяных отраслей.

• Азербайджан усиливает защиту финансовой инфраструктуры от киберугроз
• Азербайджан и Китай обсудили участие китайских компаний в развитии транспортной системы Баку
• KazMunayGas опроверг планы о покупке доли «Лукойл»