Игбал Агазаде: «В четвертом классе мы давали Ленину прикурить, а в седьмом - впервые напились»

Редакция Vesti.Az продолжает рубрику «Как молоды мы были», в рамках которой сделан экскурс в раннюю молодость известных нам людей.
Гостями рубрики становятся писатели, поэты, люди искусства, политики и спортсмены. Одним словом, люди, которых мы хорошо знаем, уважаем и любим. Как прошла молодость? Какие мгновения были яркими? Какой след оставила первая любовь? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с молодостью, вы узнаете от этих людей. Сегодня в гостях у рубрики депутат Милли Меджлиса, председатель партии «Умид» Игбал Агазаде.

- Родился я в 1968 году в деревне Мердинли Физулинского района. До школы я жил без особых хлопот и проблем, был шумным, любил драться. Несмотря на очень юные годы, мы с моими сверстниками любили слоняться по территории всей деревни. В нашей семье было семеро детей, я был пятым по счету. А когда мне исполнилось 6 лет, родители отправили меня в Баку к бабушке с дедушкой. Здесь меня определили учиться в школу №4 имени Гусейна Джафара Пишевари с фарсидским уклоном, который находился рядом со станцией метро «Нариман Нариманов».

Школьные годы были очень интересными. Вдали от родителей, предоставленный самому себе, я был ребенком, жившим в атмосфере относительной свободы. В начальной школе наш класс был самым образцовым, самым воспитанным в школе. Когда же мы перешли в четвертый класс, все кардинально переменилось, от дисциплины в нашем классе не осталось и следа. А в седьмом классе мы впервые попробовали спиртное.

- И как же это происходило?

- 17 апреля мы готовились к проведению коммунистического субботника. В школе нам выделили под уборку конкретную территорию. Мы же устроили субботник на день раньше запланированного срока. Нашим классным руководителем был учитель литературы Тельман Алиев, сыгравший большую роль в нашем становлении. В тот день он нам сказал, чтобы мы готовились к поездке в деревню Гачреш Губинского района. Классный руководитель решил добираться до места отдыха на школьном автобусе, водителем на котором был армянин Жора. Естественно, что с собой мы прихватили и спиртное, в том числе и водку, которую мы собирались впервые попробовать всем коллективом.

Таким вот образом, пятеро одноклассников - мы впервые попробовали в Губе водку, и некоторые приятели опьянели. Завуч нашей школы Ислам муаллим, а также преподаватели Тельман муаллим и Рзахан муаллим построили нас в один ряд и стали по отдельности проверять, кто из нас напился сверх меры. Проверка состояла в следующем: нам демонстрировали два пальца, изображая указательным и средним знак «виктори», и между ними выглядывавший большой палец (мизинец и безымянный пальцы были загнуты). И при этом нам задавали вопрос, сколько пальцев перед глазами? Тем, кто называл цифру «два», указывали на третий вытянутый палец и признавали пьяным, попросив отойти в сторону. Так, в атмосфере веселья и бесшабашности мы вернулись обратно в Баку. Нас не стали наказывать, и после этого я и мои одноклассниками любили иногда выпить, а спустя некоторое время начали курить сигареты. В то время я воздерживался от курения, но иногда, когда мне этого хотелось, делал затяжку-другую. Тем не менее, мне нравилось заставить некурящих задымить за компанию.

Вспоминаю еще один из самых запомнившихся случаев, произошедший с нами, когда мы учились в девятом классе. Дело было накануне 23 февраля, когда принято отмечать День советской армии. Нашим классным руководителем в девятом классе был Рзахан муаллим, которого мы попросили отметить этот праздник. Однако наша просьба была встречена с его стороны отказом. И так совпало, что в тот же день мы должны были участвовать в республиканской олимпиаде. В ней принимали участие 12 человек из нашего класса, по различным предметам – по истории, литературе, математике, русскому языку и так далее. Наш класс вообще отличался высокой успеваемостью.


Первый бойкот…кафе «Экспресс»

В общем, в знак протеста мы заявили о том, что отказываемся от участия в олимпиаде, и отправились в кафе «Экспресс», располагавшийся в районе станции «Нариманов». В то время одна порция сосисок стоила один рубль. Точнее, 99 копеек. Мы заказали себе спиртное, закуски, поели, выпили и вернулись обратно в школу. У входа в школу мы увидели ее директора Саата Сеидова. Я пытался отговорить приятелей продолжать путь, заявив о необходимости поскорее убраться подальше, так как очень уж не хотелось в таком состоянии беседовать с руководством школы. Сказав это, я ушел, а мои одноклассники, не послушав меня, имели, в результате, «счастье» оказаться в центре разборки. Их застали пьяными, устроили им «разбор полетов» с привлечением врача из седьмой поликлиники для официального установления факта, употребляли они спиртное или нет.

Как итог, поднялся вопрос об отчислении большинства ребят из школы. Когда я пришел в понедельник на урок, то и меня тоже планировали наказать, как и всех остальных участников похода в кафе «Экспресс». Посоветовав друзьям держать язык за зубами, я пообещал решить данную проблему «малой кровью», попросив их только лишь подтверждать правоту моих доводов. Нас собрали в кабинет военной подготовки. Когда покойный Саат муаллим стал расспрашивать нас о причине нашего поступка, я встал и просто ответил, что мы собирались отметить праздник создания Советской армии, но наш классный руководитель Рзахан муаллим не разрешил нам это. Поэтому мы были вынуждены отметить праздник с размахом. И тут же задал встречный вопрос директору школы: «Вы выступаете против Советской армии?» Естественно, что этот риторический вопрос содержал политический подтекст, и Саат муаллим ответил на него отрицательно. Таким вот образом мы избежали наказания, выйдя, что называется, сухими из воды.

Школу мы закончили с высокими оценками. Наш класс был успевающим, из 27 учеников 23 получили позже высшее образование. Четверо ребят стали военными, окончили военные учебные заведения в Калининграде, Саратове и Челябинске. Один из них, Джейхун Баширов, стал шехидом, погибнув в Карабахскую войну. Он был пилотом самолета АН-29 и погиб 29 октября 1991 года.

Некоторые из моих бывших одноклассников стали превосходными экономистами, двое стали востоковедами, другие после получения высшего образования – представителями различных профессий. Сегодня многие из нас поддерживают друг с другом связь. Вообще можно очень долго говорить о школьных годах.

- Чем Вы увлекались еще в те годы? Куда планировали поступить после школы?

- Любил спорт. А что касается учебы, то до первой четверти седьмого класса, когда наступил переходный возраст, у меня в «табеле об успеваемости» не было ни одной «четверки». Я получал одни «пятерки» в четвертях. А в седьмом классе в связи с наступлением так называемого переходного возраста, а также полной свободы городской жизни, не обремененной родительским контролем, моя успеваемость резко скатилась вниз. В результате, по итогам первой четверти в седьмом классе я умудрился нахватать «тройки» по шести школьным предметам. Большинство оценок были «четверки», и только по физкультуре удалось сохранить за собой отличную успеваемость.

Естественно, это не могло не обеспокоить моего отца, который в конце каждой четверти приезжал в Баку, чтобы справиться в школе по поводу моей успеваемости. Увидев такой кошмар, он прямо заявил мне, что переведет меня учиться домой, в Физулинский район. Мне же, «избалованному» городской жизнью, никак не улыбалось поменять ее на жизнь в деревне. Поэтому я очень долго и упорно уговаривал отца оставить меня в бакинской школе, пообещав ему исправиться, подтянуть учебу и вновь получать одни только «пятерки». И, надо отметить, что я сдержал свое обещание – по итогам второй четверти в моем табеле были одни «пятерки», за исключением одной «четверки». Больше я не допускал снижения успеваемости и окончил школу отличником.

Технические предметы нам преподавала Зарафшан ханум, устроившаяся работать в нашей школе в 23-летнем возрасте после окончания Азербайджанского педагогического института. Она была дочерью уважаемого профессора Алифа Мамедова. Зарафшан была очень юной 23-летней девушкой, а мы были восьмиклассниками. Так уж получилось, что мы создавали ей некий дискомфорт. Я был одним из самых недисциплинированных в классе, создавал слишком много головной боли для нее. И тогда Зарафшан ханум заключила со мной своеобразный договор. Технические предметы – математику, геометрию, алгебру, физику - мы проходили в кабинете физики. По трем этим предметам уроки у нас вела Зарафшан ханум. Когда мои выходки ей окончательно надоели, она поставила мне условие, согласно которому во время ее уроков я буду находиться в лабораторном кабинете, хранить там молчание, соблюдать дисциплину, а она за это мне будет ставить «пятерки» по техническим предметам.

Так как я заранее готовился поступать на факультет востоковедения, то беспрекословно принял эти условия. Если честно, то для меня это предложение было как манна небесная, свалившаяся с неба мне на голову. Такие вот сепаратные переговоры продолжались между нами до десятого класса. К тому времени Зарафшан ханум вела у нас уже четыре предмета – к алгебре, геометрии и физике прибавилась астрономия. Одна из самых интересных ситуаций сложилась во время выпускных экзаменов. В день письменного экзамена по алгебре учительница мне предложила сесть и написать ответы на вопросы экзаменационного билета, самостоятельно решить примеры и задачи. Я же, в свою очередь, поставил свой собственный ультиматум: «Пожалуйста, я ничего не буду писать. Интересно, что вы ответите на вопрос руководства школы, когда у вас спросят, как это ученик, получавший все эти годы отличные оценки по техническим предметам, умудрился на экзамене схватить двойку?» Эти слова возымели должный эффект, и Зарафшан ханум сама решила за меня все задачи, а я переписал за ней решения.

В отличие от нее мы очень боялись учителя химии Юсиф муаллима. В связи с этим я уделял особое внимание этому школьному предмету и знаю химию достаточно хорошо. Учитель литературы Тельман муаллим, как я отметил выше, был уникальным человеком. За одно-единственное правильно сказанное слово он мог поставить «пятерку», и, наоборот, мог завести в тупик самого успевающего ученика и влепить ему «двойку». Более того, нередко в журнал он ставил по успеваемости «единицу». Также у нас был завуч, ветеран войны Башир Баширов, обладавший строгим характером, из уст которого мы впервые в школе услышали слово «забастовка». До того об этом мы читали в учебниках истории, и для нас забастовка была чем-то далеким.

Однажды одного из наших приятелей выгнали из школы. Кстати, он очень хорошо учился. Был четверг, первым уроком по расписанию был русский язык, и в знак протеста мы не стали заходить в учебный кабинет, несмотря на требования нашего учителя. Это произошло в 1983 году. Появился завуч и спросил у нас о причинах нашего поведения. Мы ответили ему, что до тех пор, пока нашего друга не восстановят в школе, мы будем бойкотировать занятия. И тогда он сказал, что мы устраиваем забастовку там, где это не нужно. Нас это чрезвычайно испугало и, одновременно, удивило, так как мы все привыкли к тому, что забастовки являются сопроводительными элементами кровавых революций и переворотов.

Интересным также я мог бы назвать то обстоятельство, что мы не верили в «особенность» Ленина. Начиная с четвертого класса, каждый раз, когда в классе на стенке появлялся новый портрет Ленина, мы давали ему прикурить. Проделывали дырку во «рту» на картинке и устанавливали в образовавшуюся щель сигарету. Это вовсе не говорило о том, что мы ненавидели советскую систему. Мы всего лишь прекрасно понимали, что все это утопия и не соответствует реальным положениям.

В 1983 году нам выдали приписное свидетельство призывника, которое в простонародье принято было именовать «белым билетом». Нас всех отправили в Наримановский военкомат. В те годы очень распространенным был следующий анекдот. «Как-то один колхозник поехал в Германию для участия в интернациональном форуме. Все выступают, время от времени вставляя в свою речь слово «партия», что, в свою очередь, вызывает бурные аплодисменты. Наш колхозник ничего не понимает из сказанного, и сам тоже толком не готов выступать, так как его просто включили в состав делегации. И когда настал его черед выступать, он поднялся на трибуну и, чтобы как-то выйти из создавшейся ситуации, начал громогласно декларировать «Ала-була боз кечи… Партия!» (Жил да был серенький козлик… Партия!), в результате чего и зал взорвался аплодисментами. Таким образом, он продолжал нести несусветную околесицу, разбавляя ее для проформы возгласами «Партия! Партия!»…

Так вот, пришли мы в военкомат получать приписное свидетельство. С нами учился Меджидов Джейхун (ныне проживающий в Саратове), который поднялся на трибуну и выступил с речью «Ала-була боз кечи… Партия!» На эту выходку-«безобразие» сбежались все, начиная от военного комиссара и заканчивая рядовыми сотрудниками военкомата. Разгорелся очень громкий скандал, в результате чего в тот день нам «белые билеты» так и не выдали. Вот так весело протекали школьные дни.


Купил магазин за 12 тысяч долларов

- А после окончания школы Вы пошли учиться на востоковеда?

- После окончания школы я подал документы на факультет востоковедения Азербайджанского Государственного Университета. На вступительных экзаменах летом 1985 года я получил три «пятерки» и одну «четверку» по «письменной литературе». В результате, угодил в «конкурс», который был очень большим в тот год. Не поступив в ВУЗ, я устроился рабочим в строительно-сборочное управление №3 ремонтно-строительного треста завода «Азнефтехимия». В связи с этим хочется отметить еще один интересный факт: в то время я работал простым рабочим в помещении, которое сегодня является головным офисом партии «Умид», и в те далекие годы я лично штукатурил в моем нынешнем рабочем кабинете. В то время там располагался магазин. Причем занимался я этой работой во многом благодаря тому, что с нами работала молодой специалист из Украины Татьяна, вместе с которой я и штукатурил стены моего сегодняшнего кабинета. Скорее всего, мое трудолюбие было ни чем иным, как следствием моего увлечения молодой красивой девушкой. Тогда я даже представить себе не мог, что комната, в которой я штукатурю, спустя несколько лет станет штаб-квартирой возглавляемой мной политической партии.

Когда в 1996 году хозяин помещения Рамиз выставил помещение на продажу, я занимался бизнесом. И когда мне случайно стало известно о том, что магазин продается, я купил это помещение за 12 тысяч долларов, сбив цену с «начальных» 15 тысяч «зеленых», а спустя некоторое время приватизировал его.

Итак, я работал разнорабочим, а в 1986 году повторно подал свои документы на факультет востоковедения АГУ, но снова попал в «конкурс», на этот раз с багажом – две «пятерки» и одна «четверка». Вновь срезавшись, в ноябре того же года я ушел служить в армию.

- Какие яркие воспоминания связаны с месяцами прохождения армейской службы?

Армия – 100 рублей - Москва

- 12 ноября 1986 года, когда мы достаточно представительной группой находились на территории Баладжарского военного комиссариата, мой родной брат неожиданно сообщил о том, что в Москву отправляют отдельную группу призывников, и что он собирается заплатить 100 рублей ответственным за формирование «московского» списка лицам. Я ответил, что мне абсолютно без разницы – «куда отправят, там и буду служить». Брат заплатил сто рублей некоему капитану Попову, который, в свою очередь, захватил меня с собой… Попал же я в воинскую часть, дислоцированную в городе Дзержинский Горьковской области. В течение 6 месяцев мы проходили «учебку» в составе знаменитого Ильинского полка. Спешу отметить, что и в армии я тоже не отличался хорошей дисциплиной, то и дело участвовал в драках, никогда не подчинялся приказам.

Сегодня меня прекрасно знают политические деятели, широкая общественность страны. Я никогда не держал усы, исключением из этого правила являются лишь армейские годы. Единственной причиной этого было то, что у всех требовали сбривать растительность на лице. И тогда назло всем я заявил о том, что буду носить усы, как признак национальной гордости. Так, в течение двух лет армейской службы я носил усы, правда, в определенные моменты сбривал их, но как только начинал чувствовать давление на себя, тут же отпускал новые. Окончил я армию в статусе старшины второй роты, в течение долгого времени был секретарем комсомола части. Со временем дослужился до старшего лейтенанта и получал зарплату 280 рублей, у меня были свой отдельный кабинет, приемная. Секретаршей у меня работала супруга командира второго взвода, лейтенанта Конькова, 19-летняя Юлия Владимировна.


Выгнали из комсомола из-за одного зуба

Что еще вспоминается? В армейские годы меня с огромным скандалом выгнали из комсомола. Причина? Я ушел в самоволку и в драке выбил зуб своего оппонента. Это было для меня настоящей личной трагедией. Ведь я собирался стать членом Коммунистической партии, поступить в институт, однако, в армии меня неожиданно исключили из комсомола. Не менее странным стал и мой уход из рядов Вооруженных сил СССР.

Дело в том, что на 28 октября 1988 года была назначена свадьба моего родного брата. Сколько я не просил, меня не отпустили, памятуя о моем «боевом» характере. Сказали, отпустим тебя домой только 31 октября. Пришлось поступать «дипломатически». У нас в части начальником штаба служил некто Чекушкин, которому я преподнес в «подарок» пять бутылок водки, каждая из которых в то время стоила по 25 рублей. Ведь перестройка была в самом разгаре на пространстве СССР, «сухой закон», опять же. Вот так, поставив Чекушкину 5 бутылок водки и доплатив еще 100 рублей, я добился разрешения на пятидневный отпуск-побывку домой, хотя просил всего 3 дня.

Ранним утром 28 октября я вылетел из Барнаула в Новосибирск, где мне не удалось приобрести авиабилет до Баку. В результате, пришлось из Новосибирска лететь в Свердловск, из Свердловска – в Сочи, из Сочи – в Симферополь, и из Симферополя поздним вечером того же дня – в Баку. Приземлился самолет в аэропорту Бина в двадцать минут первого в ночь с 28 на 29 октября. Увы, к свадьбе я не успел. А когда истекали пятые сутки внеочередного отпуска, я получил телеграмму о необходимости вылететь в часть. Однако я не стал возвращаться обратно, так как к тому времени вышел приказ министра обороны СССР об увольнении в запас призывников 86-88-го годов службы. У всех в военных билетах значилось «Уволен по приказу министра обороны СССР номер такой-то». А в моем военном билете имеется запись «Уволен по приказу войсковой части 54076», так как я был уволен по внутреннему приказу в отпуск.


Решил стать шофером

- Вернувшись на Родину, вновь подали документы в институт?

- После возвращения из армии у меня не было никакого желания учиться. Я думал о том, что являюсь самым младшим сыном в семье, что имею крышу над головой, что живем не бедно. Решил работать шофером. И начал таким вот образом вести паразитический образ жизни, слоняясь без дела туда-сюда. Продолжалась эта праздная жизнь до декабря, когда отец, прочитав мои мысли, открыто мне заявил, что не собирается больше держать меня на своем иждивении. «Иди, найди себе работу». Я ответил, что никаких проблем не вижу, отец же мне пообещал устроить на работу. И устроил рабочим в водное управление Физулинского района.

В то время как раз стали появляться первые азербайджанцы-беженцы из Армении. В план работ была включена прокладка воды для беженцев в селе Мамедабад Зангеланского района. Ежедневно мне приходилось просыпаться в 5 часов утра, без четверти шесть выходить из дома и на «КамАЗе» нашего соседа Гараша киши добираться до райцентра Физули. Отсюда в половине седьмого в «открытом» кузове грузовика мы выезжали в декабре в Зангелан прокладывать водопровод. К восьми часам утра мы уже должны были находиться на рабочем месте. Я проработал таким образом примерно полтора месяца, за которые жизнь меня научила очень многому. Воспитание и мировоззрение людей, царившая на работе атмосфера, невольно подтолкнули меня к мысли о том, что придет день, и я стану таким же. Ну а у прораба я просил никогда не отправлять меня выполнять «личные заказы», ведь в советские годы широко применялась практика использования государственной рабочей силы руководителями различных государственных структур «на своем личном участке».

Тем не менее, однажды прораб оставил меня вместе с напарником Халафом работать в райцентре Физули. Когда я поинтересовался о причинах этого, он просто сказал, что здесь необходимо выполнить кое-какую работу. Добрались мы до центра города Физули, где рядом с рестораном «Шалале» нам сообщили, что мы должны будем проложить здесь канализационную линию. Когда же «оказавшийся поблизости» сержант милиции подошел к нам и стал требовать копать глубже, выяснилось, что мы проводим канализацию к его двухэтажному дому. Узнав об этом, я бросил инструмент, забрал свою одежду, поймал первое попавшееся такси и за 5 рублей доехал до своей деревни. И тогда-то я принял решение получить высшее образование.

В 1989-м году я поступил, наконец, на факультет востоковедения АГУ. За пять лет учебы сдал 53 экзамена, и все без исключения на «отлично». После окончания вуза некоторое время работал в Бакинском Государственном Университете, а потом уважаемый Муртуз Алескеров уволил меня с работы за мои политические взгляды. Затем я устроился работать в Азиатском университете, преподавал там политологию, а потом уже стал депутатом Милли Меджлиса.

На войне я был командиром

- Известно также, что Вы являетесь ветераном Карабахской войны, участвовали в боях. Расскажите об этом.

- На войне я был в период с декабря 1991 года по сентябрь 1992 год, когда были ликвидированы добровольные батальоны. Естественно, что экзамены и зачеты мы сдавали значительно позже окончания экзаменационной сессии. На войну две группы студентов ушли добровольно. В одной из них учился я, в другой – покойный Ровшан Гусейнов. Мы пришли в Министерство обороны для прохождения регистрации, а нам заявили о необходимости пройти трехмесячную военную подготовку в войсковой части в поселке Пирикишкюль, после окончания которой можно будет отправляться в зону боевых действий.

Я вернулся в университет и сообщил об этом студентам. Ровшан согласился на эти условия и вместе со своей группой прошел трехмесячную подготовку в Пирикишкюле. А мы посоветовались и пришли к выводу, что готовы воевать и без дополнительной подготовки. На следующий день мы отправились на Тертерское направление фронта. Ребята избрали меня своим командиром. Война – тяжелое бремя, у нас были и тяжелые потери, многие становились инвалидами. Allah ölənlərə rəhmət eləsin. Мы очень тесно общались с представителями Отряда полиции особого назначения, участвовали во многих боях. Вместе с другими батальонами воевали в боях в Агдамском, Тертерском, Гёранбойском направлениях…

Расим Бабаев

• Джейхун Байрамов и Исраэль Кац провели переговоры о ситуации в Газе
• Военная помощь РФ Армении во II Карабахской войне - Разъясняет Агиль Рустамзаде
• Выборы в Милли Меджлис: ЦИК Азербайджана зарегистрировал более 20 партии и 585 представителей