Надежда Исмайлова: «Лекции «англичанки» я слушала за... шкафом»

Редакция Vesti.Az представляет читателям новую рубрику «Как молоды мы были». В рубрике будет сделан экскурс в раннюю молодость известных нам людей, гостями рубрики будут писатели, поэты, люди искусства, политики и спортсмены.
Одним словом, люди, которых мы хорошо знаем, уважаем и любим. Как их прошла молодость? Какие мгновения были яркими? Какой след оставила первая любовь? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с ними вы узнаете от них самих. Продолжает эту рубрику интервью с известной тележурналистикой Надеждой Исмайловой.



- Для большинства мужчин студенческие годы - это время тусовок и поиска. А вы, как мне кажется, уже тогда твердо знали, чем будете заниматься, чего хотите от жизни.

- Я действительно мечтала быть журналистом. Но русского отделения журфака в нашем университете не было, и я решила поступать на филфак. Конец 50-х как раз время начала «звонкового» протекционизма. Буквально за неделю до вступительных экзаменов я случайно узнаю, что списки поступивших уже сформированы. И я точно без «тапша», которого у меня, естественно, не было, не поступлю. Но, тем не менее, решила рискнуть. Я была хорошо подготовлена. Тем не менее, меня срезали. И на чем? На литературе! Помню, я в сердцах бросила экзаменаторам: «Это экзамены для дураков».

Наверное, я была очень наивной, но после провала решила, что я все равно буду ходить на все занятия, а потом сдам экстерном первую сессию. Покажу блестящие знания, и меня обязательно примут. Старостой группы была моя школьная знакомая, она поддержала эту авантюру.

- Вас пропускали в университет беспрепятственно?

- Месяц мы ходили по вступительным зачеткам, а когда появились студенческие билеты, я ходила через черный двор, со стороны крепости - девочки передавали свои студенческие. Естественно в журнале курса меня не было, но староста говорила, что я - заочница, которой разрешили посещать очные занятия. Вот такую мы придумали легенду.

Никому в голову не пришло ее проверять. Единственно, педагог английского попросила письменного разрешения деканата на мои посещения, но мы вышли из положения. Лекции «англичанки» я слушала за... шкафом.

Чтобы выглядеть замечательной студенткой, староста рекомендовала меня во все университетские кружки, студии, объединения, научное общество. Я пела, танцевала, читала стихи, выступала с докладами, ездила с курсом на хлопок. Приходила в университет в половине девятого утра и уходила в 9 вечера. По-моему, меня знали все. Но, главное, я стала писать для студенческой многотиражки.

Перед зимней сессией отправляюсь на прием к ректору. Он вышел в приемную - этот человек-легенда, гениальный химик, повернувший своим открытием ход Великой Отечественной войны, академик Юсиф Мамедалиев. Я так оробела, все казалось мелким, пролепетала что-то невнятное, он ничего не понял, сказал: «Хотите учиться, приходите на следующий год, если хорошо подготовитесь, обязательно поступите». И все.

Но я не могла уже уйти, я втянулась в студенческую жизнь, меня полюбили в газете. Редактором русской версии многотиражки был Артур Лернер, единственный, кроме старосты, кто знал истинное положение вещей. И он предложил мне поработать корреспондентом «по договору». Мне даже дали удостоверение, по которому я проходила в университет уже на законных основаниях.

- Получается, ваш первый гонорар вы получили еще на первом курсе?

- Это была зарплата. Так что первая рабочая запись в моей трудовой книжке - университетская многотиражка.

Все закончилось неожиданно и просто. Вмешался случай. Весной внезапно заболел Артур Лернер и лег на операцию, поручив всю работу мне. А тут - юбилей Самеда Вургуна, его отмечали во всесоюзном масштабе: в Баку приехали Симонов, Луговой, Антокольский, Гамзатов - живые классики со всех республик. Мы подготовили специальный выпуск. Несколько номеров ректор Мамедалиев лично дарил гостям в Оперном театре, где проходили торжества. И услышал много лестных отзывов. Он остался чрезвычайно довольным. А 5 мая в День печати в канун вечера по этому случаю ректор университета, подписывая приказ о награждении лучших студентов года, вспомнил о вургуновском номере: «Есть ли в списке его создатели?». И в знак особых заслуг меня «переводят с заочного на очное отделение». Приказ подписан. Через час его объявляют на торжественном вечере!

Я узнала об этом утром. Час расплаты наступил. Сначала было плохо мне, потом - главному редактору. Мы отправились к ректору, как на Голгофу. Он долго не мог понять, что ему объяснял взволнованный редактор. Наконец спросил у меня: «А как вы проникали в здание? Вы же практически человек с улицы». После долгого молчания он сказал: «Я потрясен». И еще через паузу: «Хорошо, я беру все на себя. Вы будете учиться». Так я стала студенткой.

Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, не вмешайся Юсиф Мамедалиев. Я часто его вспоминаю. Он «уточнил» мою судьбу. В моей истории он сделал больше меня, это история о нем, а не обо мне. О его душе.

- Получается, что вы, без документов о зачислении, развили такую бурную деятельность, какая не всем студентам по силам.

- Но благодаря такому необычному вторжению в студенческую жизнь, я испытала ее прелести сполна. Университет в те годы был эпицентром художественной жизни студенчества Баку. Мы организовали устный межстуденческий альманах, в нем участвовали ребята со всех вузов, много из Политехнического, АзИИ. Это такие известные люди, Анар, Мансур Векилов, Сиявуш Мамедзаде, писатель с мировым именем Эдуард Тополь, Александр Грич (сейчас они живут в США.) Их первые работы публиковались в университетской многотиражке. Общались мы и с ребятами из Консерватории - с Рафиком Бабаевым, Вагифом Мустафазаде, ходили на их концерты.
Читали Хемингуэя, слушали «Биттлз».

- А романтические отношения?

- Конечно, случались. Это особая сфера отношений. Я ведь училась в раздельной школе. Поэтому мальчики были для нас - другой планетой. Их было интересно познавать, узнавать, с ними интересно было дружить.

Кстати, моя личная жизнь тоже сложилась в студенческие годы. Еще на третьем курсе меня пригласили работать на АзТВ, и я окончательно перешла на заочное отделение. Однажды летом, это был 61-й год, я опаздывала на работу. Пробегать приходилось мимо открытой двери кабинета зампреда - он отмечал опоздавших. Я оставила сумку у двери его кабинета, неторопливой походкой, прошла «опасную зону», а потом послала помрежа, чтобы он забрал мою сумку. А в коридоре стоял молодой человек, я его даже не заметила. Это был Расим Исмайлов, студент ВГИКа, который приехал к нам на практику. Потом в своем дневнике он напишет: «В конце коридора появилась тоненькая девушка, она, видимо, опаздывала и проскользнула мимо, оставив в воздухе терпкий запах «Красной Москвы». Я понял, что хочу услышать ее голос, узнать, что она тут делает, как ее зовут, хочу взять ее за руку. Хочу жениться на ней. Через полгода мы стали мужем и женой».

- Решительный молодой человек.

- Он сделал мне предложение на третий день, но я жутко оскорбилась.

- Почему?

- Мы встретились в гостях у общего друга, который собирался через неделю сыграть свадьбу. И Расим вдруг предложил: «А что если и мы поженимся вместе с ними?».

Я обиделась: «Что это? Брак «за компанию»? На самом деле, он оказался чрезвычайно скромным, деликатным человеком. И это предложение - неуклюжее объяснение в любви, он сделал от застенчивости.

Слава богу, разобрались. У нас получился замечательный дуэт. Не могло быть иначе, мы были одного поля ягоды. У нас было общее направление в жизни. Моя юность прошла очень красиво. Конечно, сейчас я понимаю, сколько было сложностей, преодолений, подводных течений, ударов. Но в принципе все заканчивалось нормально. Наверное, это везение или предназначение судьбы. Или я это заслужила, не знаю. Во всяком случае, меня всегда окружало пространство любви.

В одном библейском апокрифе сказано: «Бог дал мужчине идею. И Женщину, чтобы она помогла эту идею осуществить». Нам с Расимом бог дал много общих идей. В основном в студенческие годы. И этот ресурс памяти и опыта общения с потрясающими людьми до сих пор помогает жить.

Н.Кязимова

• Поэтесса Назиля Сафарли предупреждает о мошенничестве через WhatsApp-ВИДЕО
• Адалят Исмайлов стал лауреатом конкурса "Русская премия"
• Константин Эмма: «Трудные времена не создают поэтов – их рождает внутренняя Вселенная» - ИНТЕРВЬЮ