Почему мы молчим? – ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В апреле я выступил в печати со статьей, которая явилась ответом на признания американских военнослужащих в совершенных ими преступлениях против мирного населения Ирака. В статье говорилось о месте и роли США в сформированной для урегулирования карабахской проблемы Минской группе ОБСЕ, об изменчивой политике их в отношении Азербайджана, в основе которой стоят отнюдь не соображения демократии и прав человека, а конкретные стратегические и экономические интересы. Теперь же сесть за статью меня побудили последние заявления находящегося в заключении журналиста Эйнуллы Фатуллаева, в том числе далекие от правды и справедливости, тенденциозные высказывания о правозащитниках.

В последнее время Э.Фатуллаев высказывает совершенно безосновательные суждения, выступает с довольно обдуманными, но предвзятыми заявлениями, обвиняет направо и налево. Кто дал ему такое право? Какие цели преследуются? Думается, ответ на эти вопросы многим ясен.

Обратить на себя внимание

Примечательно, что его обвинения встречают молчанием практически все – ключевые фигуры правительства и оппозиции, представители НПО, правозащитники. Почему же мы молчим? Может быть, из опасения привлечь гнев зарубежных кругов? Но я считаю, что каждый, кто считает себя независимым, а свою деятельность – прозрачной, должен уметь ответить на безосновательные нападки в свой адрес.

Хочу напомнить здесь некоторые из обвинений Эйнуллы Фатуллаева. Так, он заявил, что в одном из пенитенциарных учреждений (назван конкретный адрес) заразились СПИД 200 человек, использовавших один шприц. Кто же мог поверить подобным словам, учитывая, что один шприц стоит 5-10 гяпиков? В другом заявлении он называет имя убийцы покойного журналиста Эльмара Гусейнова, отмечая, что этот человек, сотрудник спецслужб, занимающий высокий пост, признался ему в содеянном. Посудите сами: есть ли хоть гран логики в заявлении о том, что высокопоставленный сотрудник спецслужб взял да и рассказал какому-то журналисту о неблаговидной операции? Уместно напомнить, что обвинение в совершении преступления, не имеющее доказательств, влечет за собой уголовную ответственность.

В другом заявлении Э.Фатуллаев утверждает, что правозащитники получают от государства ежемесячный оклад, и таким образом, они не независимы. Когда Эйнулла выпускал газету, весь Азербайджан знал, кому служила эта газета, то и дело менявшая спонсоров, и на какие деньги она печаталась.

Он заявил также, что одна из правозащитниц-женщин, прибыв в тюрьму, где он отбывает заключение, сказала заместителю начальника, что если, мол, хотите сломать Эйнуллу, дайте ему в руки лопату и заставьте работать. Эти слова ему якобы передал один из сотрудников колонии. Должен сказать, что все три женщины-правозащитницы, проводившие мониторинг в пенитенциарных учреждениях, - Новелла Джафароглу, Саида Годжаманлы и Саадет Бененьярлы входят в мониторинговую группу, членом которой являюсь и я, живой свидетель той работы, которую они проводили в отношении Эйнуллы. Я свидетель и того, сколь тяжелое, шокирующее впечатление произвело на всех троих это его заявление.

Эйнулла Фатуллаев выступил с обвинением и в адрес Эльчина Бехбудова, заявив, что тот вступил в торг с МНБ. А потом прошелся и в мой адрес: «Как-то Ганизаде пришел ко мне и сказал: Эйнулла, над тобой сгущаются тучи, будь осторожен». Во-первых, я такого не говорил, но если бы даже и сказал – что ж в этом предосудительного для правозащитника?

Я встречался с Эйнуллой всего два раза в тюрьме. Один раз это было в связи с тем, что его хотели посадить в карцер в одну камеру с человеком, которого все в тюрьме сторонились, и он протестовал против этого. Мы, группа правозащитников, по просьбе отца Эйнуллы и Арзу Абдуллаевой отправились в это учреждение, и я, член общественного комитета, имел весьма жесткую беседу с заместителем начальника тюрьмы. Я категорически потребовал объяснения, почему Эйнуллу хотят посадить в одну камеру с тем человеком при наличии свободных камер. Позже Эйнулла через родителей и Арзу ханум передал мне благодарность. Хотя его благодарность не сгладила эффект от поведения его отца Эмин муаллима, который при выходе из колонии настойчиво потребовало от нас выполнить его просьбу, противоречащую правилам тюремных учреждений. Поскольку сделать это было невозможно, Эмин муаллим начал необоснованно критиковать нас, начисто зачеркнув нашу работу по защите прав Эйнуллы, проделанную нами в стенах учреждения.

Во второй раз мы встретились с ним также вместе с несколькими правозащитниками. В этой беседе Эйнулла сказал, что не имеет претензий к администрации тюрьмы. В свою очередь, Эльчин Бехбудов, которого Эйнулла обвинил в сотрудничестве с МНБ, в своем интервью сказал, что Эйнулла говорит с подачи пенитенциарной службы, и что он ему друг. Какое лицемерие! В отличие от Эльчина я заявляю, что с такими, как Эйнулла, не дружу. Мои друзья – самые нравственные, самые знающие люди на свете, прекрасные семьянины и настоящие мужчины.

Порой мы поднимаемся на защиту кого попало, то ли для того, чтобы обратить на себя внимание, то ли во избежание критики со стороны местных и зарубежных кругов. И не задумываемся, что такая позиция принижает нас, обесценивает. Защищая Эйнуллу, мы забываем о Ходжалы, забываем покойного журналиста Чингиза Мустафаева, Алифа Гаджиева. Возможно, этому содействует Татьяна Чаладзе, выступая от имени ходжалинцев. Ведь какое отношение может Татьяна Чаладзе иметь к Ходжалы?

В последнее время я установил для себя некоторые правила. Я решил не защищать в суде людей, действующих вразрез с нормами морали, высказывающихся предвзято и без фактических оснований, допускающих не красящие мужчину поступки и высказывания, кто бы им ни противостоял. Надеюсь, что такой же позиции будут придерживаться и другие члены мониторинговой группы.

В последнее время те, кто вышел на свободу из заключения, особенно журналисты, выступают с безосновательными заявлениями и нередко выражают намерение стать правозащитниками, однако спустя максимум месяц все это забывается. Есть небольшое число заключенных, которые, критикуя правозащитников, считают, что мы обязаны во всем поддерживать любые их высказывания. Они забывают, что к нам ежедневно обращаются множество граждан, чьи права нарушены, и наша первейшая обязанность – оказать им правовую помощь.

Эйнулла хвалит Лейлу Юнус и Арзу Абдуллаеву. Арзу ханум действительно немало делает и для Эйнуллы, и для других заключенных. Что касается Лейлы Юнус, то она помышляет больше о грантах, и я прошу сообщить мне, если есть случаи, когда она действительно защитила права неправедно притесняемых. Если раздувать и политизировать любое событие, сидеть на заседаниях политических партий, издавать политические заявления – это правозащитничество, то мне остается только пожелать Эйнулле удачи из рук Лейлы Юнус.

Конечно, настанет день, когда Эйнулла выйдет на свободу. Он или отправится за границу, подобно некоторым из бывших заключенных, или примется искать другую работу. Очень хотелось бы, чтобы правительство Азербайджана выполнило резолюцию Европейского суда по правам человека относительно Эйнуллы Фатуллаева. У нас появилось немало лжегероев, и нередко плодим их мы сами. Подобно многим другим, Эйнулла спустя месяц после освобождения окажется позабытым.

Чингиз Ганизаде, председатель Комитета по демократии и правам человека, кандидат юридических наук

• Четыре человека погибли при стрельбе на севере Франции
• СМИ: Турция назначила нового посла в Азербайджане
• Хикмет Гаджиев обсудил внешнюю политику с представителями НАТО