Как молоды мы были: «Я всего однажды сказал Зардушту «нет»…

Редакция Vesti.Az продолжает рубрику «Как молоды мы были», в рамках которой сделан экскурс в раннюю молодость известных нам людей. Гостями рубрики становятся писатели, поэты, люди искусства, политики и спортсмены. Одним словом, люди, которых мы хорошо знаем, уважаем и любим. Как прошла молодость? Какие мгновения были яркими? Какой след оставила первая любовь? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с молодостью, вы узнаете от этих людей.

- Сегодня в гостях у рубрики сопредседатель Социал-демократической партии Азербайджана Араз Ализаде.

- Я родился 3 ноября 1951 года в Баку, в семье преподавателей. Детство мое прошло в большом дворе на бывшей Коммунистической улице, напротив филармонии. Двор был многонациональным – здесь жили русские, армяне, грузины, евреи, таты, азербайджанцы, но все мы жили как одна семья. Скажем, моя мать, уходя в университет, поручала меня соседям, которые присматривали за мной так же, как и за собственными детьми. Мы играли, кроме того, в бывшем Пионерском саду, раньше это был Губернаторский сад, а теперь называется сквером Вахида.

Когда мне было 6 лет, мы переселились в дом около Дома Писателей по улице Гуси Гаджиева, на бывшую Базарную улицу, ныне проспект Азербайджана. В том дворе также царила особая атмосфера – здесь жили Гасым Гасымзаде, Гусейн Аббасзаде, Бахтияр Вагабзаде, Ильяс Эфендиев, Зейнал Халил, Ахмед Джемиль, Талят Эйюбов, Байрам Байрамов, Габиль Имамвердиев, Салам Гадирзаде и другие, в последствии народные писатели, народные поэты. Тогда их никто не знал.

Вначале я пошел в 190-ю школу, но из-за страстного увлечения футболом перешел в вечернюю школу рабочей молодежи №-64. 1968 г. окончил среднее образование и поступил на юридический факультет Азербайджанского госуниверситета. Еще в студенческие годы хотел жениться, но мне помешал обычай, требовавший от парня, желающего создать семью, самому организовать свадьбу. Я же поступил на юрфак для того, чтобы стать адвокатом – не прокурором или следователем, как многие другие. Адвокаты же в те времена жили бедно и никаких прав не имели. Вот почему у меня и обручение, и свадьба задержались. В конце концов, из-за этой проблемы я перешел на факультет востоковедения, а по окончании стал преподавать в средней школе.

Потом я был командирован в Афганистан в качестве переводчика Министерством Газовой Промышленности СССР, а через два года я вернулся в Баку и стал работать в музыкальном училище им. Асефа Зейналлы секретарем комитета комсомола. В то время был введен порядок, по которому сын востоковеда не мог быть востоковедом, сын юриста – юристом, одним словом, сын не мог иметь профессию отца. У нас же в семье все были востоковеды. Поэтому в 1979 году я поехал в Киев по приглашению Института Истории Академии Наук УССР, где получил работу и квартиру. Я преподавал в Киевском Государственном Институте Иностранных Языков, где был автором курса «Новой и новейшей истории Афганистана» для афганских студентов. Этот курс я читал и в других ВУЗ-х СССР, в которых учились студенты из Демократической Республики Афганистан. Но потом меня уволили с работы – из-за того, что я написал письмо Брежневу об ошибочности ввода советской армии в Афганистан. Вдобавок я провел 13 месяцев в заключении. Потом против меня устроили провокацию – следователь ударил меня, и я ответил ему, за что был приговорен к 2 годам заключения. Спустя год на основе обращения интеллигенции я был освобожден, но отправлен по этапу для проживания в городе Комсомольск-на-Амуре Хабаровского края, и по пути временно содержался в местных тюрьмах в ожидании следующего этапа. Словом, дорога на место поселения заняла 6 месяцев, а само проживание в Камсомольске-на Амуре – год.

В Баку я вернулся в ноябре 1987 года. Некоторое время работал в парке Кирова инспектором, в парке Низами заместителем директора. Потом учредил Бакинский развлекательный центр и стал его директором. Затем встретился с одним немецким бизнесменом, который пригласил меня на работу в свою фирму. С этого времени начал заниматься политикой, и мои социал-демократические убеждения сформировались в основном под влиянием «новой восточной политики» Вилли Брандта, который первым среди германских канцлеров признал итоги второй мировой войны, неприкосновенность границ и перевел противостояние в экономическую плоскость. Благодаря этому авторитет Германии резко вырос. Созданная нами организация получила название «группа друзей Вилли Брандта».

Когда в 1988 году начались карабахские события, мы, видя отсутствие реакции в Азербайджане, решили провести массовые акции. 16 мая провели первый в стране массовый митинг, собрав на площади 15-20 тысяч человек. Это напугало власти, нас пригласили в Верховный совет, но договориться не удалось, и 18-го мы провели новый митинг, который собрал сотни тысяч людей. Во время XIX Конференции КПСС армяне распространили книгу с ложью о Карабахе. Тогдашний первый секретарь Бакинского горкома партии Фуад Мусаев попросил дать им ответ. З.Ализаде, Э.Намазов и я вылетели в Москву, где Зардушт и Эльдар написали ответ. После этого мы – Эльдар Намазов, Тофик Гасымов, Зардушт Ализаде, Лейла Юнусова и я встретились с Везировым. Во время встречи он никому не давал рта раскрыть, перебивал того, кому сам же предоставил слово, и молол ерунду. Наконец, я оборвал его и изложил нашу позицию. Когда мы выходили из комнаты, Везиров приблизился и сзади пощекотал мне бока. Видя мое недоумение, сказал: «Хочу, чтобы ты вышел отсюда с улыбкой».

После того разговора Зардушт Ализаде предложил создать Народный фронт, но Тофиг Гасымов возразил, что с этим народом Народный Фронт не создать. Я сказал, что в отличие от балтийских республик у нас масса идет не за интеллигенцией, а за маргиналами. Тогда мы договорились, что другие участники встречи создают Народный фронт, а я собираю вокруг себя социал-демократов – с условием не мешать им.

В 1989 году в день принятия Акта о независимости лидеров Народного фронта впервые допустили в Верховный совет. Я это все смотрел по телевизору и когда увидел, что Везиров занимается словоблудием, сорвался и пошел туда. Тогда здание Верховного совета охранял КГБ. При моем приближении сотрудник встал; я почувствовал, что он меня задержит, и, приняв хмурый вид, приказал: «Отставить! Сидеть!». Внутри шло препирательство с Везировым. Я подошел и толкнул Везирова, воскликнув, что сколько же можно морочить народ. В то время Аяз Муталибов был председателем Совета министров. Меня представили ему как младшего брата Зардушта.

- Сколько вас детей в семье?

- Четверо – два брата и две сестры.

- Вы два брата пошли стезей политики. Насколько в детстве вы были схожи характерами?

- Он старше меня на 5 лет, но был очень спокойного нрава, проводил время в основном среди книг и тетрадей. Я же, наоборот, был большой озорник и вспыльчив по натуре. О причинах такой разницы часто спрашивают, и я в шутку отвечаю, что Зардушта воспитал дом, а меня улица. Многие, неправильно поняв эти слова, называют меня уличным мальчишкой.

- Бывают ли между вами споры?

Никогда, слово Зардушта всегда было для меня законом. За 50 лет жизни я ни разу не сказал ему не только «нет», но даже «почему». Он был для меня почти богом. К сожалению, спустя 50 лет я однажды сказал «нет», и отношения наши испортились. Сейчас мы не поддерживаем связей.

- Почему же такое произошло?

- 10 декабря 1989 года была создана СДПА. Потом я, уехав за границу, передал пост сопредседателя Зардушту, а он передал все дела своему заместителю Арзу Абдуллаевой. В результате число членов партии сократилось с 1500 до 300 человек. Некоторых она исключила из партии без их ведома. По возвращении я занялся выяснением этого вопроса; оказалось, что часть наших партийцев перешла в сектор НПО. Я собрал их и сказал, что пусть те, кто хочет заработать, подадут заявление о выходе из партии и перейдут в НПО, и дружба наша сохранится. Арзу Абдуллаева с этим не согласилась, и Зардушт ее поддержал. Договориться мы не смогли, и за мое «нет» Зардушт на меня обиделся. Тем не менее, несмотря на его неявки, на двух съездах мы переизбирали его сопредседателем, пока наконец в 2003 году его поведение не вызвало недовольство, и мы сместили его с поста.

- Теперь поговорим о вашей первой любви.

- Моя первая любовь стала моей первой супругой, в 1995 г. ее не стало. Мы познакомились на первом курсе и поженились в 24 года. У меня трое детей, из них живы двое – старший сын умер в прошлом году. Средний живет и учится в Киеве, а младший на военной службе.

- Чем вы больше всего увлекались в детстве?

- Футболом. Но несогласие матери и отсутствие соответствующих данных помешали мне пойти по этой стезе. Мать думала о моем будущем и видела, что в этой сфере хорошего заработка нет.
Начал как защитник и кончил как нападающий. Иногда стоял в воротах. Активно играл в футбол до 16 лет, потом сделал перерыв, но от футбола не отходил. Живя в Украине, даже получал как тренер и как игрок неплохие деньги, содержал семью. С 1993 года полностью забросил футбол.

- Как родители вас наказывали?

- Отец действовал больше словом, мама же часто порола. Я бывал бит столько, что теперь и не вспомню отдельные случаи. За проказы мама охаживала меня палкой. Каждый раз, отдыхая в Кисловодске, она привозила 50 палок специально для меня. Протестуя против экзекуции, я только усугублял свое положение. Когда мама хотела нас наказать, Зардушт и Нушаба молча приносили палку и становились перед мамой, и она тут же им прощала. Я же упорствовал, и раздраженная мама принималась колотить меня. Она била меня вплоть до 15 лет, пока однажды, взяв палку, вдруг не засмеялась и не заметила: «ты уже большой, сколько мне еще бить тебя…»

- Вы выросли в многонациональной среде. Случались конфликты?

- Такого не припоминаю. Для нас главным была не национальность, а сам человек, его мировоззрение.

- Какой период жизни вы назвали бы золотым?

- Все периоды. С удовольствием вспоминаю даже время, проведенное за решеткой. Но очень тоскую по золотой поре Азербайджана, которой считаю 1988-89-е годы. В этот период весь народ поднялся как один человек.

- Не припомните ли самый приятный и самый неприятный случай из детства и юности?

- Для меня величайшей трагедией был мамин запрет играть в футбол, а величайшей радостью – игра в футбол. Если же серьезно, то худшее для меня событие произошло во время переворота 1992 года, когда Народный фронт привел группу женщин. Я никогда не мог бы представить, что азербайджанская женщина может быть такой одичалой и аморальной.

- У кого детство прошло лучше – вас или ваших детей?

- Мое, конечно. Во-первых, я постоянно был с родителями, а кроме того, жизнь прошла оживленно и содержательно. В студенческие годы работал в нескольких местах, занимался журналистикой, в культурной сфере, участвовал в спортивных соревнованиях. У детей же детство прошло на занятиях и перед компьютером.

- А если взять в материальном плане?

- Мои родители были профессора, уровень жизни у нас был средним. Мы уделяли внимание не столько одежде, сколько еде и здоровью, никогда не голодали. У детей же уровень материального обеспечения был то высоким, то низким. Например, младшего сына я год не мог устроить в школу в Турции из-за безденежья. Из-за бедности вынужден был продать квартиру, и сейчас своего жилья у меня нет, мы живем у зятя. Хотя бывали времена, когда денег куры не клевали.

- Что из того, что вам дали ваши родители, вы не смогли дать вашим детям?

- Тесное общение. Как я сказал, я вырос под постоянной родительской опекой, в то время как мои дети иногда месяцами меня не видели. Что до остального, то я дал моим детям все, что полагается. И самое главное – хорошее воспитание.

Турал Талехоглу

• Трамп и Путин могут схлестнуться из-за Гренландии - АНАЛИТИКА
• Лидеры Казахстана и Кыргызстана поздравили Ильхама Алиева с днем рождения
• Алиев выразил благодарность главе Казахстана