Профессор истории с родины Канта отозвался о книге азербайджанского автора

Профессор истории с родины Канта отозвался о книге азербайджанского автора
11 октября 2016
# 16:27

Опубликованный в 2005 г. в Европе роман нашего соотечественника, известного под псевдонимом Эл М. Коронон, теперь доступен и нашему читателю. Издательство «Qanun» выпустило второе, исправленное и дополненное, издание книги «Элохим».

Издательство, также опубликовало и другой роман автора «Нимрод». Редакции vesti.az удалось узнать, что автор получил образование в бакинской школе № 132 и Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. После аспирантуры в Институте философии АН СССР, работал в Риге в Институте философии АН Латвии. В настоящее время живет и работает в Лондоне.

Произведения Эл М. Коронона пронизаны чувством беспокойства за судьбу человечества: «Каждый человек несет ответственность за будущее».

Книга «Элохим» Эл М. Коронона – о жизни в Иерусалиме в последние годы правления царя Иудеи Ирода Великого (74/73-4 гг. до Р.Х.). Историческое повествование переплетено с фантасмагорическими вымыслами и охватывает события, связанные с ожиданиями у иудеев прихода Мессии.

___________________________________

«Элохим» как роман об инцесте

Основной пружиной, которая раскручивает литературное действие в романе, является тема инцеста, детально разработанная в двух параллельно разворачивающихся и противостоящих друг другу линиях судьбы главных героев – Ирода и Соломпсио, Элохима и Мариам. При этом в оценке акта кровосмешения автор выступает одновременно как суровый порицатель и как вдохновенный апологет. Сомнительно, чтобы такая странная двойственность пришлась по душе массовому читателю, который вряд ли способен разделить очень важную для писателя мысль: «Одно и то же может быть добром и злом. Омерзительной низостью и высочайшим благородством».

Запрет на кровосмешение – табу первобытного общества, которое действует и в XXI веке, – настолько глубоко укоренился в нашем сознании, что не приходится подвергать сомнению его правильность и необходимость. Даже его неосознанное нарушение может обернуться величайшей личной трагедией для человека, как это произошло с царем Эдипом. Не менее сильное внутреннее терзание обычно испытывает человек, чьи подлинные чувства входят в конфликт с этим законом. Но как быть тем, кто, будучи очень близкими кровными родственниками, взаимно и помимо их воли впадают в любовь, которая обществом считается преступной, а потому сурово пресекается? Роман идет еще дальше и представляет читателю самый крайний случай, теоретически возможный, но практически очень маловероятный: как жить женщине, если она готова вступить в связь лишь с единственным на свете мужчиной, в которого она до самозабвения влюблена и который, к несчастью, приходится ей родным по крови"? Как бы то ни было, с уверенностью можно сказать лишь о том, что после «Элохима» тему инцеста в литературе можно считать в основном исчерпанной.

«Элохим» как авантюрный исторический роман

В «Элохиме» есть все составляющие приключенческого романа: лежащая в основе повествования загадка – «Великое Тайное Предсказание», лихо закрученный сюжет с неожиданными поворотами, великая любовь и нежная дружба, коварные интриги и предательство, благородство, жертвенность и ужасающие злодеяния, погони и схватки, мистицизм и экзотика Востока. Читатель словно в омут погружается в нарастающий вал событий, напряженно следит за перипетиями судеб героев, подчиняясь заданному писателем ускоряющемуся ритму.

Попытки писателей художественными средствами воссоздать прошедшие эпохи и героев давно минувших дней слишком часто оборачиваются для читателей очередной «развесистой клюквой». Это стойкое предубеждение Э. Коронону удалось поломать. Каким же образом? Конечно, знание топонимики Иерусалима и его окрестностей, религиозных обрядов, нравов, примет быта, подробно выписанные декорации разворачивающего действа, то и дело мелькающие академические сноски – всё это тоже производит должное впечатление, даже если делать скидку на художественный вымысел и возможности мистификации. Дело, однако, в другом.

Автор каким-то непостижимым образом сумел почувствовать и передать главный нерв далекой эпохи, тот сравнительно короткий промежуток времени, который был словно до краев напоён надеждами, страхами и тревожными ожиданиями явления небывалых чудес или вселенских потрясений. Это было время на переломе эпох, когда чувства и мысли живущих напряжены до предела, когда перед ними встаёт проблема выбора, и так легко сделать ошибку, так просто свернуть на ложный путь. Это мистическое варево из фантастических идей, будоражащих ум слухов, терзающих душу предчувствий, обыденных уличных разговоров, ученых споров, добрых дел и страшных преступлений и есть то тесто, из которого лепится история. Завораживающая иллюзия присутствия при вершении истории, чью поступь читатель словно ощущает собственной кожей, пожалуй, одно из главных притягательных свойств романа. И хорошо, что в нем нет назидательных параллелей с нашим временем, хотя они, конечно, подразумеваются.

«Элохим» как философский роман

Сочинение Эл М. Коронона может претендовать на звание философского или интеллектуального романа в том смысле, какой в прошлом веке было принято вкладывать в характеристику произведений Т. Манна или Г. Гессе. Интеллектуальные разговоры и споры на отвлеченные философские темы составляют добрую половину текста романа. Череда выписываемых автором событий, исторические экскурсы, культурологические отступления, этнографические зарисовки, нескончаемые дискуссии вокруг Пятикнижия и его толкований – всё это только повод, создающий подходящую среду для проповеди самого автора, развертывания собственных взглядов, догадок и сомнений по мучающим его проблемам бытия и мироздания: о Вере, о Боге, о Жизни и Смерти, о Добре и Зле, о Вечности и Бесконечности, О Свободе, о Морали, наконец, о «Внеземной Любви». При этом жанр художественного произведения удобен тем, что автору не надо думать, как свести концы с концами, можно не заботиться о стройности, аргументированности и законченности презентуемой «философской системы». Ведь недосказанность и противоречивость можно, скорее, отнести к достоинствам литературного текста.

Самое интересное здесь как раз не «система», некое зашифрованное послание писателя миру, до которого еще надо докопаться, рискуя к тому же быть сильно разочарованным, а бесконечная россыпь мыслей и наблюдений философской, культурологической или этической направленности. Некоторые из них могут показаться простодушными, путанными, до конца недодуманными, но им не откажешь в свежести, они берут за живое. К некоторым суждениям автора хочется вернуться, прочитать их еще раз, некоторые сражают неожиданным поворотом мысли, некоторые кажутся только точной формулировкой того, что вроде бы сам давно понимал и чувствовал. Иные звучат как настоящие прозрения: «Бог есть Мечта человечества овладеть Вселенной». Кстати, в последней фразе можно едва ли не до бесконечности менять основной глагол, от чего лежащая в ее основе идея всё более разрастается и обретает новые смыслы.

Последнее высказывание принадлежит не названному полным именем Г.П., Учителю, персонажу, явно близкому писателю и, похоже, имеющему реального прототипа. Философские сентенции то и дело слетают с языка самых разных действующих лиц, включая и второстепенных. Несколько неправдоподобно, если не сказать комично, выглядит поток ученой мудрости, извергающийся из уст двенадцатилетней Мариам. Но именно в диалоги Элохима с дочерью автор вложил все свои самые сокровенные размышления, и следить за ними интересно. И это при том, что современный читатель напрочь отучился воспринимать и уж тем более вникать в вещи отвлеченные, его жизни не касающиеся. Думается, здесь всё дело в редкой искренности написанного, именно в искренности, а не в выворачивающем душу наизнанку откровении (см. соответствующее рассуждение о различии искренности и откровенности в первой книге).

«Элохим» как апокриф

Создание литературного произведения, в основу которого положен библейский или околобиблейский Сюжет, прием старый, если не сказать избитый. И надо признать – плодотворный, придающий современному художественному тексту иной масштаб и как бы иное измерение. Конечно, речь не идет о беззастенчивых литературных паразитах, наловчившихся компилировать бестселлеры из популярных туристических путеводителей. На ум приходят примеры другого рода: Л. Андреев, М. Булгаков, уже помянутый Т. Манн…

И все-таки, зачем понадобилось искать сюжет во временах, предшествующих рождению Иисуса? Ведь не для того, чтобы на полном серьезе открыть людям глаза на тайну рождения Спасителя, каковое, по версии автора, стало результатом кровосмешения, в подкрепление чему проводятся параллели с историей Адама и Евы? «Открытие» Эл М. Коронона кому-то покажется надуманным, кому-то кощунственным, кому-то остроумным. Но причина обращения к евангельским мотивам, вероятно, в другом.

Писателя привлекает слом времен, переходная эпоха с ее устремлением к новой вере, поиском новых оправданий человеческому существованию, дающая простор для рефлексии и постановки все тех же «вечных» вопросов. Кроме того, Библия – великолепное подспорье для богоискательства, богостроительства и богоборчества одновременно!

«Элохим» как постмодернистский роман

Автор этих заметок никогда не относился к постмодернизму серьезно, никогда не считал его оригинальным явлением культуры, тем более, какой-то новой ступенькой в развитии человеческого духа. Первая же сцена с «постмодернистским привкусом» заставила насторожиться. Будь весь роман написан в таком духе – был бы, по крайней мере, понятен общий подход. А отдельные инородные вставки в достаточно традиционный литературный текст вызывают дискомфорт, создают ощущение стилевого разнобоя. Если перебрать все эти постмодернистские вольности, наиболее ярко присутствующие в речевых характеристиках героев, определенную логику заметить всё же можно. Они используются там, где для раскрытия образа не хватает традиционных литературных средств (и литературного языка). Убери, например, автор русский мат, и некоторые персонажи вмиг утратят живость и объемность. Или насколько бледнее выглядел бы Сарамалла без его всегда готового сорваться с губ присловья из лексикона урки: «Нет базара, Родо».

Можно сказать, Эл М. Коронон жертвует стилевым единством ради полноты и выразительности образов. И только к концу романа приходит понимание, что эта жертва оказалась не напрасной.

К слову, книга Эл М. Коронона не вполне вписывается в рамки традиционного романа, каким он сложился в прошлом и позапрошлом веке. В нем есть какая-то жанровая новизна, которую литературным критикам еще предстоит выявить и словесно обозначить.

«Элохим» как порнографический роман

Рецензия, наконец, уперлась в тему, о которой писать почему-то неприятно, но и не писать нельзя. Речь идет о многочисленных и весьма экспрессивных порнографических сценах и тоже довольно обильном русском мате. Может показаться, что основное назначение подобного арсенала (особенно в гремучей смеси с темой кровосмешения в качестве лейтмотива сочинения) – производство скандала – самой короткой дорожки к литературному успеху. Представим, однако, на минуту, каким вышел бы Ирод Великий без его всепоглощающей похоти и грязной сексуальности? Как описать жизнь в иерусалимском Дворце, минуя главные чувственные мотивы поведения его обитателей? Как передать атмосферу клонящегося к упадку, разлагающегося Рима?

Одним словом, приходится признать, что здесь мы имеем дело с тем редким случаем, когда мат и порнография становятся частью литературного языка, инструментом художественного познания, оправдываются творческим замыслом.

Мир «Элохима»

Талант писателя – это способность к производству художественных образов. «Вымышленные герои» – так назывался довольно занудный английский фильм, «мертвые души» – так Василий Розанов определил литературные типы, лишенные внутренней энергии и самой жизни. Герои «Элохима», и главные и, что особенно примечательно, многие второстепенные, – живые, неходульные, со своей биографией, собственной мотивацией, с развивающимся во времени характером, иногда гармоничные и последовательные, иногда неожиданные и непредсказуемые. Среди них прежде всего поражает своей монументальностью образ царя Ирода, Великого и Ужасного, – быть может, главное художественное открытие романа. Конечно, его антипод неизбежно должен был получиться менее выразительным и убедительным. Увы, еще не придумано средств, как сделать абсолютно «положительного» героя вровень по яркости красок со злодеем (с маленькой буквы).

Высшая мера таланта – создание силой одного только воображения целого мира, новой художественной реальности – со своим пространством, природным и рукотворным ландшафтом; мира, существующего в собственном «историческом» времени, находящегося в постоянном движении и изменении; мира, населенного необозримым сонмом персонажей, живущих и действующих по своей воле и своему разумению. Именно такой огромный и самодостаточный мир скрыт под обложкой «Элохима».

Урок арамейского

Принадлежность «Элохима» к русской литературной традиции хорошо видна хотя бы по тому, что автор романа определенно настроен усовершенствовать человека и окружающий мир, он жаждет открыть людям пролившийся на него свет истины, он не на шутку озабочен решением некой сверхзадачи. Однако не это главное, всё равно каждому заинтересованному и внимательному читателю «Элохим» повернется своей особой стороной, каждому преподаст свои уроки, часто совсем не те, на какие рассчитывал его создатель. Не факт, что у него прибавится прозорливости, мудрости, ответственности, но вместе с «Элохимом» он точно совершит шаг к самопознанию.

Юрий Костяшов,

Доктор исторических наук,

Калининград/Кёнигсберг

# 3921
avatar

Vesti.az

# ДРУГИЕ НОВОСТИ РАЗДЕЛА
#