«Я никогда не говорил, что в Ходжалинском геноциде виноваты азербайджанцы»

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с экс-президентом Азербайджана Аязом Муталлибовым.

- Аяз Ниязович, ровно 18 лет назад, 14 мая, состоялось ваше повторное возвращение к власти. Так уж получилось, что лишь на один день. Прежде чем касаться событий 14 мая 1992 года, хотелось бы вспомнить события 5-6 марта, когда тогдашний Верховный Совет проголосовал за ваш уход с поста президента.

- Событиям 5-6 марта предшествовали определенные события. Еще в феврале клика Народного Фронта Азербайджана предъявила мне ультиматум, чтобы я до конца месяца разобрался с ситуацией на фронте. В противном случае они грозились вооруженным сопротивлением действующей власти. Этому также предшествовала трагедия в Ходжалы в феврале 1992 года. Хотя тогда я находился в Иране. Узнав о трагедии, я попросил срочно встречи с президентом Ирана, которому я рассказал о тревожном сообщении. Я спросил его: чем они нам могут помочь? И сам же предложил, чтобы представители Ирана, в частности, глава МИД Вилаяти, немедленно отправился в Армению. Однако Вилаяти, посмотрев в записную книжку, сказал, что у него очень напряженный график. Тогда я немедленно вылетел в Баку.

26 февраля произошла ужасная трагедия с жителями Ходжалы, попавших под обстрел армянских боевиков. Эта трагедия вогнала в шок весь азербайджанский народ. Сразу после этого активизировался Народный фронт, руководство которого «продавило» решение о созыве чрезвычайной сессии Верховного совета, на которой был поставлен вопрос о моей отставке. Сначала они говорили, что хотят обсудить на сессии ситуацию в Карабахе, но это была ширма. В сущности же речь шла о том, чтобы вынудить меня подать в отставку. Мне пришлось взять на себя косвенное осуждение в том, что президент не смог уберечь свой народ. Но сессия сама по себе была назначена на 5 марта. До этого, 28 февраля, мы получили сообщение о том, что заседание Генеральной Ассамблеи ООН переносится на 2 марта. 5 марта НФА «продавливает» решение о созыве чрезвычайной сессии ВС Азербайджана, то есть уже после того, как Азербайджан стал полноправным членом ООН. Иными словами, дело было сделано, теперь можно было творить все что угодно. Вот вся прелюдия к тому, что происходило в стенах парламента 5-6 марта. Митинги на улицах, в которых участвовала лишь часть народа, предательство правоохранительных органов, все это было.

- Ваша позиция по поводу событий 5-6 марта 1992 года не изменилась?

- Нет. Это был самый настоящий государственный переворот. Иногда я называю его «ползучим переворотом». Даже в Гражданском кодексе СССР уход с работы по собственному желанию надо было мотивировать, тут мало было только собственного желания. А в моем случае не было собственного желания уйти с занимаемой должности.

Кстати, я не подавал письменного заявления об отставке. Я всего лишь выступил и сказал, что, вот, вы говорите, что на улице находится народ и требует моей отставке. Нет, там была лишь мизерная часть народа. Но я уважаю то, что вы говорите мне от их имени, однако вы делаете не праведное дело и очень скоро вы об этом очень сильно пожалеете.

Вся обстановка тогда была не в пользу действующей власти, не в пользу объективности. Так как никто еще точно не знал, что же произошло в Ходжалы.

- Кстати, армяне довольно часто ссылаются на ваши слова о том, что, мол, вина за трагедию в Ходжалы лежит и на азербайджанской стороне…

- Я не говорил таких слов чешской журналистке Дане Мазаровой. Я никогда такого не говорил. Я сказал, что НФА воспользовался тем, что произошло в Ходжалы. Не более того. Когда показали сюжеты покойного Чингиза Мустафаева с места трагедии, все были в шоке. Но мало кто знал, что это именно я способствовал тому, чтобы Чингиз вместе с иностранными журналистами сделал все эти съемки, потому что мы не имели права «зевать» в течение всего противостояния с армянами. Это я настоял на том, чтобы на место был послан военный вертолет за телами погибших. Я звонил командующему Закавказским военным округом с просьбой выделить нам вертолет. 26 февраля министр нацбезопасности Гусейнов вместе с главой МВД Керимовым зашли ко мне и сказали, что-то страшное произошло в Ходжалы. Через несколько часов они вновь зашли ко мне и сообщили, что в Ходжалы погибло очень много людей. Я немедленно связался с тогдашним председателем Верховного совета НКАО Артуром Мкртычаном и открыто заявил ему, что даже в Великую Отечественную войну фашисты себе не позволяли того, что сотворили вы в Ходжалы. «Да что вы? Кто вам такое сказал? Мы три дня назад предоставили им коридор, чтобы ходжалинцы ушли. Часть из них осталась, мы их кормим, хотя и самим не хватает пропитания», - всплеснул руками Мкртычан.

Начальником тамошнего УВД работал бакинский армянин Исагулов. Он тоже сказал, что у него нет никакой информации по происшедшему. Тут нужно учитывать и то, что трагические события произошли не в самом Ходжалы, а ближе к Агдамскому району. Я всегда говорил и говорю еще раз, что я не знал о тех событиях.

Вы знаете, в том, что произошло, есть и наша собственная вина. Осенью 1991 года на волне событий, связанных с ГКЧП, на волне резкого роста центробежных тенденций в союзных республиках, на волне эйфории демократические силы в Азербайджане потребовали от Верховного совета вывода контингента Внутренних войск МВД с территории Карабаха, забыв о том, что именно эти солдаты охраняли аэропорт в Ходжалы. Ведь у Азербайджана тогда не было собственных Внутренних войск. ВС принял это решение, ВВ-шники ушли, но у нас не хватило сил для обеспечения обороны Ходжалы. У нас на весь Карабах был лишь один ОМОН, что было явно недостаточно.

- Странная ситуация вырисовывается. 5-6 марта почти все депутаты ВС проголосовали за вашу отставку, а уже в мае они дружно проголосовали за ваше возвращение. С чем связана такая метаморфоза азербайджанских депутатов?

- Я считаю, что они просто прозрели. Люди просто не поняли моей демократичности.

- Вы решили уйти, не применив насилия…

- Вы просто не понимаете ситуацию, которая была на тот момент в стране и в мире. Тогда разваливалась огромная страна под эгидой перестройки и демократизации. Весь Запад наблюдал за этими процессами. Я не мог и не хотел применять силу. Я просил своих оппонентов не давить на меня, я говорил им, ведь вы все молодые, вы еще придете к власти. Куда вы торопитесь? Наоборот, помогите мне вывести страну из сложной ситуации. Но разве у Эльчибея и его клики хватило ума осознать это? Оно пошли на прямое противостояние с властью.

- А Москва в лице тогдашнего президента Ельцина не захотела поддержать вас из-за того, что вы в августе 1991 года поддержали путч?

- Я никогда и нигде не заявлял о своей поддержке ГКЧП. Кстати, во время августовских событий в Москве я как раз находился в Тегеране. И там узнал о ГКЧП. В Азербайджан я вернулся лишь вечером 20 августа.

- Вы хорошо знакомы с реальными предпосылками карабахского конфликта. Была ли у Азербайджана возможность тогда, в начале 90-х годов, решить его?

- Карабахский фактор сыграл свою роль и в начале прошлого века, в процессе падения АДР, и в процессе советизации Азербайджана. И уже тогда дашнаки мечтали включить Карабах в состав Армении. Карабахский фактор выступал катализатором общественно-политических событий и в самом Азербайджане. Для всех властей Азербайджана Карабах ничего нового собой не представлял, только мы, в отличие от армян, не уделяли этой проблеме должного внимания, мы спокойно взирали на то, что из Нагорного Карабаха вытеснялись азербайджанцы, что меняло в пользу армян демографическую ситуацию. Почему мы это позволяли? Разве никто не знал, что фашист Балаян пишет книгу «Оджаг», в которой открытым текстом дает понять, что Карабах принадлежит армянам? А мы всегда были толерантными, лояльными, конформистами. Это не проблема 1991-92 годов, она возникла снова на рубеже геополитических событий, охвативших СССР под эгидой перестройки. Разве мы не знали, что русские выступают союзниками армян? Пришедшие после меня к власти руководители Азербайджана сделали ставку на Запад. И что же Запад сделал для Азербайджана?

- Надеетесь ли вы вернуться на Родину?

- Да, надеюсь. Мне трудно объяснить причину того, что я столько лет, вынужден, находится вдали от родины. Особенно, если учесть, что я будучи президентом подписался под Актом о государственной независимости Азербайджана, при мне страна вошла в состав ООН. Я просто хочу вернуться на родину и объединиться со своей семьей, видеть своих детей и внуков.

Бахрам Батыев

• Хикмет Гаджиев: Азербайджан будет проводить более широкую внешнюю политику - ИНТЕРВЬЮ
• Хакан Фидан: "Мир на Южном Кавказе сегодня ближе, чем когда-либо"
• Спикер Милли Меджлиса встретилась с Валентиной Матвиенко