О чём говорит статус армянской писательницы в Facebook?

«Почем меланхолия?» - хотелось вскрикнуть мне, прочитав статус, написанный  в социальной сети Facebook на страничке российской писательницы Наринэ Абгарян.

Текст Абгарян  облачил солнечное августовское утро в такую безысходность, что творчества  «теоретика абсурда» Альбера Камю и сумрачного Франца Кафки   показались мне «оптимистическим гимном и Одой к радости».

Популярный, как пишут армянские СМИ,   в России прозаик  и лауреат  литературный премии «Ясная Поляна» Наринэ Абгарян со своих  первых предложений вогнала мои мысли и дух  в «депрессивную Яму» (авторство определения принадлежит коллеге Фариде Расуловой).

 "Кто-то скосил сухую траву, сгрёб её в дальний угол двора и поджёг, запах едкий, горький, тленный. Городские морщатся, мне же не привыкать, я радуюсь ему, словно старому знакомому, дышу полной грудью. Подталкивая, пустую баночку из-под монпансье, скачет по расчерченным мелом квадратикам одинокая мысль — скоро осень. Скоро. Осень", - начинает писатель свое фейсбучное эссе, которое удивительно напоминает «памуковскую» прозу.

Приглушенные стенания почти физиологически ощущаются за каждой строкой, и человека просто хочется спасать, предполагая, что рука госпожи Агарян  возможно уже тянется к таблеткам или револьверу: Лето — время беспечное, легкомысленно-быстротечное, в лете столько радости, что кажется — его хватит на оставшуюся жизнь. Но на жестяных крышах гаражей раскинулись разноцветным листопадом вымытые ковры — жёлтые, синие, абрикосово-рубиновые. Скоро, совсем скоро осень.

Хочется выть и жалобно умолять: «Стоп. Ни слова более.  Оставьте хоть какую – то надежду».

«На ужин медовый инжир, мягкий козий сыр, немного сухого вина под старое чёрно-белое кино, где влюблённый Богарт уедет за Хепбёрн в Париж. Наивный и прекрасный, канувший в лету мир, к которому если и возвращаться, то в Ереване — он удивительным образом умеет быть созвучным всему, что принято хранить в сердце и в душе. Этот город знает толк в настоящей красоте», - немного отвлекается Наринэ и возникает ощущение, что мы с ней начали вести, какой – то мистический диалог.

Но длится он недолго и Абгарян без всяких компромиссов полностью уходит в себя еще и  разместив под высказанным фотографии на которых  запечатлены  безлюдные или серые уголки Еревана.

Небо на одной из фото  Наринэ  не голубое, а черно – бело – серое, которое стало таковым как бы подстать настроению автора и столицы Армении с ее бесцветными улицами и зданиями.  

Тут же  за границей Армении,  на востоке Турции видятся и вершины Агрыдага

"Завтра будет Алленовский "Манхэттен", прогулка по аллее платанов, долгое сидение на ступеньках Каскада, ветер и тишина. На синюю макушку библейской горы вновь задвинут облачный нимб, раскрасят закатным лиловым дома, запустят рапидную киносъёмку городских огней. Ничего не изнашивает так, как раскаяние, признается дорогой моему сердцу человек, и я вдруг пойму, что каждое расставание и есть повод для раскаяния. Повод вылинять, выцвести, облететь.

Ночь накинет на крыши домов вещаное покрывало небес, рассыплет звёздную мелочь, выпустит летучих мышей. В этом городе так мало необходимых мне людей. Без которых я — ополовиненный сосуд, высохшее русло реки, забытая марионетка театра теней. В этом городе так мало любимых людей! И разлука с каждым — вечность. 

Лета стало мало, совсем на донышке, лета стало ровно столько, чтоб попрощаться и отпустить. Во дворе, гремя пустой банкой из-под монпансье, играет в классики жизнь” – подытоживает свое лирическое наступление Наринэ Абгарян, а значит есть повод вздохнуть свободно и взглянув в окно порадоваться ликованию мальчишек со двора,  забивших гол в ворота соперника. 

  

• МИД Германии прокомментировало договоренность Азербайджана и Армении
• В Армении объяснили порядок передачи Азербайджану 4 сел
• Ильхам Алиев: Мы гордимся, что азербайджанские специалисты принимали активное участие в строительстве БАМ