«Население в «НКР» питается подножным кормом, и даже водка «Арцах» производится из турецкого спирта»

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с известным российским политическим аналитиком Олегом Кузнецовым.

- Олег Юрьевич, в Азербайджане и России завершились новогодние каникулы (в России еще и Рождественские), и теперь уже можно трезвым взглядом посмотреть на минувший 2013 год. Какие прошлогодние события, произошедшие на Южном Кавказе, Вы считаете наиболее важными? Пожалуйста, назовите три по мере их значимости на Ваш взгляд.

- Самым важным событием ушедшего 2013 года не только для закавказского региона, но и, пожалуй, для всего комплекса международных отношений вокруг Кавказа в целом я считаю легитимную по духу и букве смену президента Грузии. Михаил Саакашвили, как бы к нему не относились представителя различных стран, политических кругов и элит, был все-таки человеком, согласитесь, одиозным, с именем которого будет неразрывно связана война в Южной Осетии, независимо от того, какие оценки ей даются сегодня и будут даны будущими поколениями. Пусть на меня не обижается Михаил Николозович, но в мировую историю он войдет как второй Анастасио Самоса Гарсия, известный никарагуанский диктатор, о котором президент США Франклин Делано Рузвельт в 1939 году отозвался так: «Самоса может быть и сукин сын, но это наш сукин сын». Я знаю, что некоторые журналисты оспаривают этот факт и заявляют, что эти слова Рузвельт произнес не в адрес Самосы, а в отношении еще одного не менее одиозного латиноамериканского диктатора – Рафаэля Трухильо из Доминиканской республики, но это уже не так важно. Для миллионов людей, особенно для мальчишек школы № 77 грузинской столицы, побирающихся сегодня у автобусов с иностранцами на задворках тбилисского «Шератона», и для престарелых писателей, ранее составлявших цвет грузинской национальной литературы, а ныне доживающих свой век в церковных приютах при монастырях, организованных патриархом Илией II – а обо всем этом я знаю не понаслышке, все это я видел собственными глазами, - он так и будет «сукиным сыном» Америки.

С нынешним президентом Грузии Георгием Маргвелашвили, я прошу у него прощения за то, что произношу его имя на русский манер, политики и политологи в России связывают надежды на постепенную нормализацию отношений между двумя нашими странами, благо, что личность  и опыт этого человека, как жизненный, так и политический, дают для этого все основания. Не секрет, что в советское время успешно окончить факультет философии и психологии одного из десятки ведущих университетов некогда великой страны, я имею в виду СССР, мог только человек с врожденным интеллектом выше среднего уровня. Поэтому я надеюсь, что у Георгия Маргвелашвили здравомыслия и политического прагматизма гораздо больше, чем у его предшественника. Мы видим, что с первых дней своей деятельности его администрация заняла достаточно жесткую и, я бы даже сказал, принципиально-неуступчивую позицию в отношении России по вопросам Южной Осетии и Абхазии, во многом сходную с той, которую сегодня занимает Азербайджан в отношении Армении в связи с последствиями Нагорно-Карабахского конфликта, но форма ее выражения принципиально отличается от той, которая была при Саакашвили. Новый грузинский президент разумно не увязывает воедино вопросы геополитики и экономики, избегает открытой и, что самое главное, агрессивной антироссийской риторики, возлагая это бремя на плечи дипломатов, постоянно совершает в отношении Москвы жесты доброжелательности, что контрастирует с имевшей место быть прежде публичным эпатажем на грани самопиара и конфронтацией. Маргвелашливи кажется, хотя бы в первое время, более уравновешенным и уверенным в себе политиком и руководителем государства, в нем присутствует скрытая сила.

Быть может я скажу парадоксальную вещь, но его приход к власти благоприятен для Кремля только в среднесрочной перспективе, поскольку через два-три года он может стать серьезным оппонентом, с которым нужно будет вести тяжелые переговоры. На Михаила Саакашвили после нескольких его эпатажных и публичных антироссийских выходок, а вместе с ним и на всю внешнюю политику Грузии в период его президентства, Кремль мог попросту не обращать внимания, но с Георгием Маргвелашлвили этот номер уже не пройдет, и если не завтра, то послезавтра Москве придется искать ответы на крайне неудобные вопросы. С избранием нового президента Грузия автоматически превратилась из страны-изгоя, в отношении которой при Саакашвили со стороны России демонстрировался нулевой уровень толерантности восприятия, в полноценного участника международных отношений, и этот факт уже сам по себе коренным образом меняет расстановку сил на Кавказе. Вот почему избрание Георгия Маргвелашвили на пост президента Грузии я считаю событием № 1 2013 года для региональной геополитики Южного Кавказа.

События № 2 и № 3 для геополитики региона в прошедшем году связаны, на мой взгляд, непосредственно с Азербайджаном. Событием № 2 я считаю подписание в декабре 2013 года международного соглашения по газовому месторождению «Шах-Дениз-2» и о транзите азербайджанского газа через Турцию в Западную Европу по Трансадриатическому газопроводу, которое по аналогии с нефтяным картельным соглашением 1994 года уже получило на официальном уровне название «Второго Контракта века».

Событием № 3 я все-таки считаю оружейный контракт между Азербайджаном и Россией без малого на миллиард долларов с последующим увеличением закупок российского оружия еще на 3 миллиардов долларов в ближайшие годы.

Событие № 2 окончательно превращает Азербайджанскую Республику в самостоятельного игрока не просто на региональном, а на мировом рынке энергоресурсов, поскольку открывает ему полностью свою газовую «трубу» в Европу. Естественно, это привлечет в страну помимо доходов от продажи нефти дополнительные многомиллиардные долларовые поступления. Но на фоне закономерной и вполне уместной экономической эйфории по этому поводу как-то затерялось или была очень умело замаскирована геополитическая составляющая. Мы знаем, что согласно «Второму Контракту века» Азербайджан будет поставлять на мировой рынок 16 млрд. кубометров газа в год, 6 млрд. из которых будет забирать себе Турция, а 10 млрд. уйдут на Балканы и в Италию. Из этого факта проистекают два существенных макроэкономических последствия: во-первых, Турция начинает еще более существенно зависеть от поставок азербайджанских энергоресурсов; во-вторых, транзит азербайджанского газа через Турцию существенно снижает для Европы привлекательность и значимость Украины как основного транзитера газа с Востока. Указанные макроэкономические факторы автоматически влекут за собой два глобальных для региона Южного Кавказа и всей Передней Азии геополитических последствия.

Во-первых, в тандеме Анкара–Баку роль ведущего партнера уже сегодня все более, хотя и постепенно переходит к Азербайджану, который тем самым получает реальные рычаги влияния, скажем, на перспективы вхождения Турции в Таможенный Союз и на весь комплекс турецко-российских экономических и политических взаимоотношений.

Во-вторых, Азербайджан приобретает самостоятельные и, главное, действенные инструменты косвенного влияния на энергетическую политику Европейского Союза. В связи с этим я хочу обратить внимание еще на один не менее важный макроэкономический факт, имеющий геополитические последствия: в 2013 году Азербайджан начал поставлять в Турцию также и электроэнергию, создав для этого единую энергосистему с участием Грузии, что еще более вовлекает эти две страны в орбиту его геополитических интересов, автоматически повышая его значимость во всей Передней Азии в географическом, а не в геополитическом смысле. Для тех, кто не понял мысли, поясню: с точки зрения географии Южный Кавказ относится к азиатской части континента Евразия, а с геополитической – к европейской. Возможные перспективы и последствия процесса приобретения Азербайджаном новых горизонтов влияния через осуществление диверсифицированной энергетической политики еще нуждаются в своем глубоком и тщательном осмыслении, но уже сегодня совершенно определенно и даже однозначно можно сказать, что мир в 2014 году уже не будет таким, каким он был в 2013-м, и в этом изменившемся мире роль регионального лидера Южного Кавказа окончательно закрепится за Азербайджаном.

Событие № 3 также полностью укладывается в логику изменения геополитического статуса Азербайджана. Закупка значительного объема тяжелого российского вооружения завершит процесс реорганизации и перевооружения азербайджанских вооруженных сил, в результате чего армия Азербайджана полностью избавится от наследия советского прошлого и приобретет черты, максимально соответствующие специфике региона и особенностям ведения боевых действий в горно-лесистой местности. В ближайшие два-три года Азербайджан получит самые мощные на Кавказе вооруженные силы, что будет соответствовать его реальному положению полностью самостоятельного и самодостаточного участника международного экономического сообщества и экономического лидера Закавказья. Я не имею морального права и возможности обсуждать вопрос о том, как модернизированные вооруженные силы Азербайджана будут использоваться для защиты национальных экономических и политических интересов, так как этот вопрос относится к компетенции высшего политического руководства вашей страны, но абсолютно уверен, что использоваться они будут адекватно обстоятельствам. Азербайджан в 2014 году входит в новую реальность, и к ней всем, в том числе и нам, российским политологам, еще надо привыкнуть.

- Странно слышать, что Вы не называете вступление Армении в Таможенный Союз в числе трех важнейших событий для региона Южного Кавказа минувшего года…

- Прежде всего, я хочу отметить, что никакого формального, а тем более – формально-правового присоединения Армении к Таможенному Союзу не произошло. На встрече 3 сентября в Москве между президентами России и Армении было принято только политическое решение на этот счет, а в декабре на встрече глав стран СНГ обсуждалась своего рода «дорожная карта» - план действия по интеграции Армении в это международное экономическое объединение. Как мне известно, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и президент Белоруссии Александр Лукашенко дали предварительное добро на присоединение Армении к ТС, обусловив его целым рядом оговорок, невыполнение условий которых армянской стороной поставит непреодолимые барьеры на этом пути. К тому же, вхождение любой другой страны в Таможенный Союз – это отнюдь не одномоментное явление, а длительный процесс, рассчитанный на несколько лет, хотя армянский премьер-министр Тигран Саркисян, демонстрируя полную уверенность в своих словах, в конце прошлого года в заявлении для местной прессы сказал, что текст договора будет готов уже к маю. Вообще-то для Армении время «переходного периода» определено в два года, но мне почему-то уже сегодня кажется, что его будет совсем недостаточно для взаимообъемлющей и полноценной интеграции этой страны в структуры ТС. Причем вина за это, хотя и в силу целого ряда объективных причин, будет лежать всецело на официальном Ереване. И с этим ни Москва, ни Астана, ни Минск ничего не смогут поделать.

Я сейчас поясню свою позицию, но для начала буду вынужден рассказать про один реальный факт, весьма далекий от обсуждаемой темы. Знаете, почему грузинские военные не смогли с должной эффективностью использовать в войне 2008 года в Южной Осетии против российской авиации зенитно-ракетные комплексы, поставленные ей из Украины, а все потери российским ВВС нанес зенитно-ракетный дивизион, укомплектованный офицерами и контрактниками из Украины? Только потому, что вся сопроводительная документация по эксплуатации боевой техники для Грузии была написана на украинском языке. При этом поборники украинской самостийности умудрились перевести на украинский язык абсолютно все технические термины, даже те, которые существуют в других языках без перевода. И это не шутка. Я не силен в украинском языке, но что получилось в итоге, могу проиллюстрировать на таком примере: в русском и немецком языках есть слово «шприц», созвучное ему слово есть во всех языках романо-германской группы, а в Украине шприц называется «штрипкалка». Во всем мире шприц – это шприц, а у них «штрипкалка», понимаете?

- К чему Вы все это говорите?

- Объясняю. За двадцать лет национальной независимости и государственной самостоятельности постсоветские страны с доминированием этноцентризма в своей внутренней политике, а Украина и Армения, безусловно, относятся к их числу, пошли по пути тотальной этнизации своего государственного языка. Поэтому они не только перевели на свой язык все общеупотребимые термины, точнее – придумали для себя их заново, с чистого листа, но и в отрыве от практики мировой цивилизации стали повсеместно их употреблять, пойдя по пути лингвистического или языкового изоляционизма. Армения сегодня – это моноэтничная страна, в официальном делопроизводстве и документообороте которой используется исключительно армянский язык с включенными в него в огромном количестве за последние два десятка лет терминологическими новообразованиями. Если говорить проще, то армяне за это время придумали себе огромное количество различных «штрипкалок», особенно в области технической и юридической терминологии, которые сегодня понятны им одним и никому другому больше. По-русски в сегодняшней Армении говорят только люди старшего поколения, родом из СССР, причем говорят они на русском литературном, а не русском бюрократическом языке, и хотя русский язык – это официальный язык Таможенного Союза, его в бюрократической варианте в нынешней Армении в совершенстве уже мало кто знает. Отсюда возникает вопрос: как правовая система Армении в повседневной будничной практике будет приводиться в соответствии с нормами Таможенного Союза?

В начале этого века и тысячелетия я принимал участие в качестве ответственного исполнителя в целом ряде международных мероприятий, проводившихся по линии существовавшего тогда Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики и Министерства юстиции Российской Федерации, связанных с вопросами организации приграничного и трансграничного сотрудничества между странами СНГ. Поэтому хорошо представляю и знаю, какого труда будет стоить приведение в соответствие национальных нормативных правовых документов Республики Армения и Таможенного Союза, причем эту работу должны будут делать официальные лица Армении, а ее результаты будут контролировать структуры ТС. В практической деятельности этот процесс будет выглядеть приблизительно так: с армянского на русский в самые кратчайшие сроки должны быть переведены абсолютно все национальные  правовые акты Армении, касающиеся налогового и таможенного регулирования. Эксперты из России, Белоруссии и Казахстана должны изучить их в переводе и дать рекомендации по внесению в них соответствующих изменений, и сделают они это, естественно, на русском языке. Эти рекомендации должны быть переведены на армянский язык и апостилированы, т.е. подтверждены консульскими органами в правильности перевода. Затем  на основании этих рекомендаций армянскими парламентариями должны быть внесены соответствующие изменения в действующее национальное законодательство РА, после чего видоизмененные законы и подзаконные акты опять должны быть переведены на русский язык для проверки на предмет их соответствия правовым стандартам Таможенного Союза. Я знаю довольно хорошо особенности законотворческого процесса, а они в различных странах примерно одинаковы, поэтому могу уверенно утверждать, что внесение поправок в национальное законодательство Армении неизбежно станет предметом политического торга между различными политическими силами и потребует согласования межпартийных и межфракционных интересов и амбиций. Поэтому очень велик шанс того, что все необходимые изменения не будут внесены с первого раза, а сам процесс может растянуться не на год и не на два.

К тому же следует учесть еще одно обстоятельство: в соответствие нормативам ТС должны будут приводиться не два, ни пять, не десять и даже не пятьдесят нормативно правовых актов Армении. Речь неизбежно пойдет о нескольких сотнях, в основном подзаконных актов, каждый из которых объективно будет переводиться и затем апостилироваться несколько раз. Причем такие нормативные правовые акты как таможенные регламенты, не говоря уже про технические стандарты насчитывают не пять или десять, а сотни страниц. То же самое можно сказать и в отношении налогового законодательства. В результате мы имеем полмиллиона и даже миллион страниц текста, которые должны быть переведены с армянского на русский и потом с русского на армянский по два или три раза, что в итоге составит два миллиона страниц текста. За тем все это должно быть официально опубликовано, поскольку без официального опубликования ни один правовой акт ни в одной цивилизованной стране мира не имеет юридической силы. Вы можете реально оценить масштаб такой работы? И, главное, без выполнения все этой рутинной работы, предваряющей вступление Армении в Таможенный Союз, ни о каком ее реальном вхождении в состав полноценных стран-участниц этого международного экономического союза не может быть и речи. При этом следует учитывать то объективное обстоятельство, что практический навык документооборота на русском языке в нынешней Армении повсеместно безвозвратно утрачен, на государственной службе этой страны вряд ли сейчас найдется два-три десятка квалифицированных переводчиков, кто бы смог в отведенные короткие сроки выполнить эту нудную, кропотливую и необходимую работу. Причина такого положения дел до примитивного проста: все, кто умеет это делать, давно из Армении эмигрировали по экономическим причинам. Сегодня в России количество квалифицированных переводчиков с русского на армянский, именно на современный государственный армянский, со всеми его новообразованными «штрипкалками», приблизительно равно тому, сколько в Армении есть квалифицированных переводчиков с государственного армянского на государственный русский, а их число вряд ли больше десятка.

Я достаточно долгое время преподавал в ведомственных вузах, готовящих сотрудников для правоохранительных органов России, и до сих пор поддерживаю отношения с рядом своих курсантов, делавших в минувшие годы научную карьеру и ушедших впоследствии на службу в центральные аппараты ряда «силовых» ведомств, поэтому знаком с ситуацией, как говорится, из первых рук. Более того, я до сих пор считаюсь в России одним из лучших специалистов по теории судебно-следственного перевода, на моих работах учатся новые поколения российских юристов, а сам я время от времени даю частные консультации в этой специфической области правоприменения. Поэтому вполне ответственно заявляю, что в Федеральную таможенную службу России сегодня из Армении десятками приходят официальные письма на армянском языке, и на них оперативно в ФТС не могут дать ответа, так как в ее организационно-штатной структуре должности переводчика с армянского (впрочем, как и с любого другого иностранного языка) попросту не предусмотрено. В результате российские таможенники обращаются в МИД за переводом, и только после этого опять же через МИД дают свой ответ армянским коллегам. Лично я не знаю, у какого ведомства и когда в данной ситуации раньше лопнет терпение, но то, что оно обязательно лопнет, я уверен. Поэтому все разговоры о том, что Армения – это потенциально готовый член Таможенного Союза – сказочка для лопухов.

- Как будет проходить на Кавказе граница Таможенного Союза в случае вступления в него Армении?

- Я полагаю, что это несвоевременный вопрос. Армения в ближайшие два года, на мой взгляд, по чисто техническим причинам не станет членом Таможенного Союза, политики не смогут преодолеть инерцию бюрократической рутины, а поэтому до тех пор, пока она не приобретет статуса полноправного члена ТС, говорить о его границе на Кавказе не только преждевременно, но и бессмысленно. Следовательно, в настоящее время мы можем говорить только о том, как должна будет проходить его граница по Кавказу. Применительно к крайне болезненной для Азербайджана теме последствий Нагорно-Карабахского конфликта ваш вопрос, думаю, следует переформулировать более прямолинейно: будут ли оккупированные земли Азербайджана включены в зону Таможенного Союза, не так ли?

- Вы попали в точку, Олег Юрьевич…

- Позиция азербайджанского руководства на этот счет мне хорошо известна и сформулирована она предельно ясно: граница Таможенного Союза в случае вступления в ее состав Армении должна проходить по международно-признанной государственной границе между Арменией и Азербайджаном, т.е. не по линии разделения огня, а по линии, указанной на всех политических картах мира. Иными словами, земли Нагорного Карабаха и иных оккупированных районов Азербайджанской Республики в состав зоны Таможенного Союза входить не должны, а для того, чтобы режим оккупации не превратился на практике в режим колонизации вдоль границы Армении и оккупированных территорий, а также на границе оккупированных территорий с Ираном должны быть организованы таможенные посты для контроля товарооборота. Такая позиция полностью соответствует всем нормам международного права и не может подвергаться двоякому толкованию.

Ни для кого не секрет, что я некоторое время преподавал в Московском пограничном институте, поэтому вопросы охраны государственной и проходящей по ней таможенной границы в любой стране мира вызывают у меня повышенный интерес. Оккупация Арменией части азербайджанской территории оголила полторы сотни километров границы между Ираном и Азербайджаном в Джебраилском, Зангиланском и других районах низменного Карабаха. Поэтому я особо хочу акцентировать внимание на том, что в случае вхождения Армении в Таможенный Союз под особый контроль должна быть взята граница между Ираном и оккупированными землями, иначе это направление, и без того являющееся сегодня «зеленым коридором» для международной контрабанды, в будущем рискует превратиться в площадку для ее легализации под эгидой Таможенного Союза, не говоря уже о более серьезных и даже глобальных политических и юридических последствиях типа содействия распространению ядерного оружия. Однако возникает резонный вопрос о том, кто и как это будет делать, ведь Азербайджан, и это очевидно, не даст согласия на присутствие контингентов иностранных военнослужащих и таможенников на оккупированных землях? Ответа на него мы сейчас не получим, поэтому узнаем его, я думаю, не раньше того времени, когда будет обнародован проект договора о присоединении Армении к ТС.

Есть еще один очень специфический вопрос, который сегодня упорно обходят стороной все участники переговорного процесса по вступлению Армении в состав Таможенного Союза: оккупированные территории находятся вне правового поля, поэтому абсолютно все товары, произведенные на этих землях, или полезные ископаемые, добытые из их недр, сегодня не могут официально маркироваться, так как не имеют международно-признанной страны-производителя. Режим оккупации предполагает автоматическое выпадение территории из международного торгового оборота, а поэтому все, что попадает оттуда в международный торговый оборот, сразу же становится контрабандой. Конечно, в современном мире есть территории вооруженных конфликтов, доходы с которых от «черного экспорта» (например, донорских органов для трансплантаций, как это было в Косово), многократно превосходят все прочие легальные доходы. Хотя, если говорить серьезно, то совокупный валовой внутренний продукт территорий, гордо именуемых сегодня «Нагорно-Карабахской Республикой», не превышает 10 миллионов долларов в год, а это значит, что население там  питается подножным кормом и живет на дотации из Еревана, даже водка «Арцах» производится из турецкого спирта где-нибудь на Северном Кавказе. По сути, вопрос о возможности интеграции оккупированных территорий хоть в какую-то интенсивную хозяйственную деятельность (за исключением скотоводства и огородничества) сегодня не стоит в принципе, а поэтому нельзя присвоить маркировку страны происхождения тому, что не существует в природе.

Суммируя все сказанное выше, скажу: на сегодняшний день вопрос о границе Таможенного Союза на Кавказе относится к области политических прогнозов, домыслов и предположений,  а не реальной экономики, для ответа на который нет ни одного реального основания. Где бы не проходила эта граница де-юре и де-факто, она никак не изменит положения дел в Закавказье. Жизнеспособность Армении на 95% двадцать лет зависела и еще очень долго будет зависеть от внешних дотаций, в какой бы форме они не выражались, и совсем не важно, будут ли они облагаться таможенными сборами и пошлинами или нет. Изменить что-либо в этом раскладе за два ближайших года вряд ли что можно. И вообще, о какой границе Таможенного Союза на Кавказе может идти речь? Посудите сами: в 2013 году согласно данным официальной статистики 74 % российского экспорта составляли полезные ископаемые и природные ресурсы, а продукция машиностроения, главным образом оружие, – только 5 %. Кто и что покупает у России на Кавказе? Армения – газ, Азербайджан – боевую технику, поэтому расширение пространства Таможенного Союза в Закавказье никак не повлияет на изменение структуры товарооборота его стран-участниц. В русском языке есть поговорка «работа ради работы», т.е. бессмысленное дело. Вхождение Армении в состав ТС – это и есть ни что иное как «работа ради работы». Хотя этому процессу есть альтернатива, также сформулированная в русском языке в виде пословицы: «Бедным некогда скучать, они мечтают о светлом будущем».

- И последний вопрос: станет ли 2014 год временем разрешения Нагорно-Карабахского конфликта?

- Думаю, что нет. Нагорно-Карабахский конфликт жизненно необходим для Армении, без его наличия она просто не сможет физически существовать. Слышали ли вы что-нибудь о таких экзотических странах как Ярунде, Вануату, Ботсвана или Тувалу, Коморские или Маршалловы острова, кроме того, что они присутствуют на карте мира? Армения со своей дегенеративной экономикой и уровнем жизни населения чуть выше уровня нищеты, если завтра конфликт вокруг Нагорного Карабаха вдруг прекратится, уже послезавтра окажется в компании этих стран, а в политическом и экономическом смысле ей будет присвоен статус «минус ноль». Поэтому она может рассчитывать на регулярное и стабильное получение иностранных субсидий только в качестве источника очага международной напряженности в «гуманитарных целях» для урегулирования регионального военно-политического конфликта. Политическая шумиха вокруг вступления в Таможенный Союз – это очередная попытка отсрочить на два-три года необходимость дать справедливый ответ на вопрос о возвращении оккупированных земель под юрисдикцию Азербайджана.

Сегодня Армения очень напоминает оставшегося без денег абстинентного алкоголика, готового разыграть на публику любой фарс или буффонаду, лишь бы получить на дармовщинку еще одну порцию алкоголя, который его, в конце концов, доконает. Даже если Армения и станет в итоге членом Таможенного Союза, в чем я лично очень глубоко сомневаюсь, этот шаг принципиально ситуации не изменит. Поэтому армянский истеблишмент будет всеми силами и дальше хвататься за тему Нагорно-Карабахского конфликта, чтобы обеспечить себе возможность еще одного глотка чистого воздуха.

В шахматах есть такое понятие как цугцванг, когда каждый последующий ход только ухудшает положение или позицию игрока. Нынешняя политическая элита Армении оказалась именно в таком положении. Вступление в международный экономический союз влечет за собой не только одни экономические, но еще политические и юридические последствия и обязательства, главным среди которых станет соблюдение норм международного права. Членство Армении в Таможенном Союзе если не Россией, то Казахстаном и Белоруссией будет неизбежно увязано с разрешением последствий Нагорно-Карабахского конфликта в пользу Азербайджана. Не будем лукавить и скажем прямо: Белоруссия сегодня финансово, в смысле кредитов, зависит от Азербайджана не меньше, чем от России, а Казахстан помимо стран Таможенного Союза также имеет международные обязательства перед организацией «Исламская конференция». Поэтому и Александр Лукашенко, и Нурсултан Назарбаев, как я уже сказал выше, дали свое согласие на вступление Армении в Таможенный Союз в купе с целым рядом внешнеполитических оговорок. Поэтому на исходе 2015 года Армении неизбежно придется выбирать – или продолжение оккупации Карабаха, или полноценное членство в Таможенном Союзе. Но это будет через два года, а не в этом году, поэтому я не питаю особых надежд на возможность урегулирования нагорно-карабахского конфликта в течение этого года.

Я знаю, что в современном азербайджанском обществе есть силы, которые всецело возлагают на Россию ответственность за 20-летнюю оккупацию Арменией Нагорного Карабаха. Я хочу адресовать им призыв посмотреть на процесс вхождения Армении в состав Таможенного Союза под другим, непривычным для них, углом зрения. Законы международной экономики более просты и жестки, чем законы политики, согласие с их нормами предполагает более реальную и предельно конкретную ответственность за их нарушение. До настоящего времени Армения, по сути, не была связана ни с кем какими бы то ни было многосторонними экономическими обязательствами, вступление этой страны в Таможенный Союз впервые за всю новейшую ее историю загоняет политический волюнтаризм армянского истеблишмента в жесткие политико-экономические рамки, подводя под необходимость соблюдения норм международного права. Я предлагаю азербайджанскому экспертному сообществу посмотреть на процесс вхождения Армении в состав ТС не как на очередную попытку упрочить режим оккупации земель Азербайджана, а как на возможно последнюю попытку экономическими мерами принудить Армению уважать мнение международного сообщества и признавать нормы международного права.

Если Армения легитимно не войдет в состав Таможенного Союза в 2016 году, соблюдая при этом все нормы международного права, – это станет самым крупным внешнеполитическим поражением лично Владимира Путина, которое может ему очень сильно аукнуться накануне президентских выборов весной 2018 года. Реальность такой перспективы надо понимать всем и в Москве, и в Ереване, и в Баку. Поэтому перспективы Нагорно-Карабахского урегулирования не настолько туманны, как это может показаться на первый взгляд, хотя о реальных сроках говорить еще рано. Насколько я сегодня прав, покажет время.

Бахрам Батыев 

• Эрдоган позвонил Президенту Ильхаму Алиеву
• Житель Агдабана: Армянские вандалы пытались выместить свою злобу даже на камнях
• МИД Азербайджана о возвращении сел: "Долгожданное историческое событие"