Дональд Трамп и мирный план для Газы: дипломатия под Нобелевскую премию – ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Израиль и ХАМАС объявили о достижении соглашения по «первой фазе» мирного плана, предложенного президентом США Дональдом Трампом. Обе стороны подтвердили, что все ключевые положения и механизмы его реализации уже детально проработаны.

Документ предусматривает обмен пленными: ХАМАС освободит израильских заложников, а Израиль — палестинцев, находящихся в тюрьмах. Кроме того, израильская армия выведет войска из ряда районов сектора Газа, приблизившись к заранее определенной линии разграничения.

Представители Египта, Иордании, ОАЭ, Индонезии, Пакистана, Турции, Саудовской Аравии и Катара, а также лидеры европейских государств и генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш выразили надежду, что это соглашение станет началом деэскалации в Газе и снижением напряженности на всем Ближнем Востоке. По их словам, достигнутая договоренность может стать долгожданной «передышкой» для региона.
Однако за этой надеждой сразу просматривается тень сомнения: не окажется ли нынешнее соглашение очередной имитацией перемирия, как это уже происходило ранее?

Ровно год назад при участии тех же или близких посредников стороны также договорились о прекращении огня и обмене пленными, однако все достигнутые договоренности вскоре рассыпались. Тогда решающую роль в продвижении переговоров сыграли личные посреднические усилия Дональда Трампа, который на тот момент еще не вступил в должность, но уже активно выстраивал собственную линию в ближневосточном урегулировании. Первые шаги по реализации тех договоренностей пришлись на последние месяцы администрации Байдена, но в условиях внутренней политической турбулентности в США и нарастающей напряженности в регионе план так и не был доведен до конца.

Сейчас, как и тогда, большие надежды возлагаются на посредничество США. Но, несмотря на паузы в боевых действиях, последующие фазы прошлых соглашений так и не были реализованы в полном объеме. Если нынешняя договоренность пойдет тем же путем, она рискует повторить судьбу предыдущих попыток — особенно если не будут обеспечены четкие механизмы контроля и принуждения к выполнению обязательств.
Новая геополитическая реальность на Ближнем Востоке добавила новые переменные в баланс посреднических сил. На фоне согласования первой фазы мирного плана заметно усилились позиции Египта. Переговоры проходят в Шарм-эль-Шейхе, где Каир выступает главным региональным модератором — предоставляя площадку, обеспечивая логистику и контроль над границами, включая гуманитарный доступ в Газу.

Тем временем Катар, который ранее играл ключевую роль посредника, используя свои эксклюзивные контакты с ХАМАС в качестве дипломатического ресурса, оказался в менее выгодной позиции. По наблюдению аналитиков, его влияние ослабло: объекты Катара подвергались угрозам со стороны Израиля, а статус нейтральной площадки был подорван неспособностью гарантировать безопасность ключевых участников переговоров.

Фактически Израиль «выбил» Катар из игры как посредника, тем самым открыв Египту путь к закреплению ведущей роли в ближневосточном переговорном процессе.
Для Израиля именно египетское посредничество выглядит наиболее приемлемым и прагматичным вариантом: Каир, в отличие от Дохи, последовательно дистанцируется от идеологии «Братьев мусульман» и, соответственно, не заинтересован в сохранении политического будущего ХАМАС в его нынешнем виде. Такая позиция делает Египет более предсказуемым и удобным партнером для Израиля, особенно в вопросах безопасности, приграничной логистики и гуманитарного доступа в Газу.

И все же нельзя считать, что Катар полностью выбыл из процесса: он по-прежнему участвует в переговорах и оказывает давление на ХАМАС, добиваясь принятия мирного плана. Однако его возможности действовать с прежней эффективностью заметно ограничены.

Дальнейшее развитие событий во многом зависит не столько от содержания соглашения, сколько от его политического контекста. Дональд Трамп, вновь выступивший в роли архитектора договоренностей, оказался в центре глобального внимания. Белый дом уже выстраивает его образ как «президента мира», да и момент для этого выбран предельно точно — объявление первой фазы совпало по времени с публикацией списка номинантов на Нобелевскую премию мира 2025 года.

Совпадение вряд ли случайно: дипломатическая активность Вашингтона и акцент на «миротворческой миссии» Трампа воспринимаются многими как тщательно рассчитанный политический шаг, направленный на укрепление его международного имиджа и внутреннего электорального ресурса. Для Трампа, стремящегося вернуть себе статус глобального арбитра, подобный успех имел бы не только символическое, но и стратегическое значение.

Тем не менее общеизвестно, что престиж Нобелевской премии мира достигается не эффектными заявлениями, а устойчивыми результатами. Предшественник Трампа, Барак Обама, также получил Нобелевскую премию мира, и многие до сих пор задаются вопросом — за что именно.

Пока мир между Израилем и Палестиной остается хрупким, говорить о подлинной стабилизации рано. В ближайшие недели станет ясно, будет ли соглашение воплощено на практике: произойдет ли обмен пленными, отступление израильских войск и разграничение зон, или документ останется очередной декларацией без реального механизма исполнения. Если реализация первой фазы получит международные гарантии и контроль, она может стать началом подлинного процесса деэскалации. В противном случае соглашение рискует превратиться лишь в дипломатический эпизод — удачный в политическом плане, но не имеющий долгосрочной ценности для мира в регионе.

• СБ ООН проведет заседания по ситуации в Газе и в Украине
• В Версале покажут спектакль, созданный искусственным интеллектом
• В Италии задержали женщину с 1,4 кг героина в желудке