Иран в плену проблем: сможет ли Тегеран защитить Асада? - АНАЛИТИКА

Башар Асад

2 декабря 2024

11:50

Иран столкнулся с серьезным вызовом из-за активного наступления суннитских повстанцев в Сирии. Правление президента Башара Асада, являющееся ключевым звеном иранской «Оси сопротивления», оказалосс на грани краха.

Две антиправительственные группировки - ХТШ (Хайят Тахрир аш- Шам) и СНА (Сирийская национальная армия) наступают в регионе Алеппо и движутся на Юг, в направлении крупного города Хама. Турция влияет на эти процессы. Никто не скрывает, что действиями СНА руководят турецкие офицеры, что касается ХТШ - группировки, получающей финансирование от некоторых стран Персидского залива, то она координирует свои операции с подразделениями СНА.

Наступление стало возможно из-за военных реформ в рядах антиправительственных групп и коррупции в рядах правительственных войск Сирии. Но у провала сил Асада в Алеппо есть и другая причина, или, точнее, комплекс причин.

Его власть и прежде не смогла бы устоять в ходе гражданской войны без поддержки России, Ирана и его союзников, прежде всего, самого боеспособного из них - ливанской шиитской партии «Хезболлы». Но сегодня Россия сосредоточилась на конфликте в Украине и вряд ли располагает возможностями для переброски крупных сил в Сирию.

«Хезболла» оперировала в Сирии примерно 5-10 тысячами боевиков, что составляло значительную часть всех ее вооруженных сил. Именно эти подразделения были каркасом обороны Алеппо.

И именно «Хезболла», входящая в «Ось сопротивления», сыграла ключевую роль в защите правительства Асада от краха. Особенно эффективно «Хезболла» отвоевывала территории у повстанцев в столкновениях за Алеппо в 2016 году.

Однако, из-за израильского наступления в Ливане Хезболла вывела свои силы из региона Алеппо, где они были главной опорой Асада. В Ливане они понесли тяжелые потери от ударов ВВС Израиля, как и оставшиеся на территории Сирии отряды. Кроме того, Израиль разрушил трассы, связывающие Ливан и Сирию, чтобы не допустить переброски сил организации. Возможно, именно это стало главным фактором провала сирийского режима.

Между тем, Сирия давно превратилась в центральное звено иранской коалиции, «Оси сопротивления». Этот альянс вооруженных преимущественно шиитских милиций и партий в значительной мере взял под контроль Ирак, Сирию и Ливан, обеспечив Ирану выход к Средиземному морю и позволив накачать оружием «Хезболлу». Но без центрального звена, без режима в Дамаске, шиитский коридор перестанет функционировать. Поэтому Иран с тревогой отреагировал на продолжающееся наступление повстанцев в Сирии, где он сохраняет активное присутствие, чтобы поддержать своего союзника - президента Башара Асада.

«Это сионистско-американский заговор», - заявил министр иностранных дел Ирана Аббас Арагчи в пятницу в телефонном разговоре со своим сирийским коллегой Фейсалом Мекдадом, как сообщает государственное Агентство новостей Исламской Республики. Арагчи имел в виду молниеносные операции, в результате которых коалиция суннитских боевиков захватила Алеппо и начала продвижение на Хаму. Боевая мощь и логистические сети «Хезболлы» оказались в значительной степени истощены, а командная цепочка существенно ослаблена в результате нескольких месяцев непрекращающихся израильских ударов и целенаправленных убийств.

Наступая, повстанцы используют этот вакуум в своих интересах. Информационное агентство Tasnim, связанное с иранским Корпусом стражей исламской революции (КСИР), назвало атаки повстанцев «новым этапом» в сложной кампании Вашингтона против «Хезболлы», утверждая, что США стремятся сорвать планы реорганизации шиитской группировки во время нынешнего перемирия с Израилем.

Соперничество Ирана и Турции

В сложном ближневосточном раскладе следует видеть разные стороны конфликта. Израиль ослабил «Хезболлу», а Турция и ее союзники воспользовались этим. Турция давно поддерживает антиасадовские группировки и ведет борьбу за доминирование в Сирии - с Ираном. На севере этой страны размешены ее войска, которые поддерживают некоторые операции СНА.

Согласно популярной в Турции мысли, турецкое государство должно доминировать на линии Мосул - Алеппо. Кроме того, идеи неосманизма предполагают расширение и укрепление турецкого экономического и военно-политического влияния в районах бывшей Османской империи, которой принадлежала когда-то и Сирия. Да и потом, если Иран мог удерживать на сирийском троне в Дамаске своего вассала, подпирая его штыками «Хезболлы» и других ополчений, то почему бы Турции не попробовать посадить на этот трон своего сателлита? Во всяком случае такая мысль не могла не прийти в голову турецкому руководству.

Наконец, в Турции находятся около 4 млн сирийских беженцев, что вызывает большое раздражение местного населения. Примерно половина из них - выходцы из региона Алеппо. В течение 2024 года Анкара несколько раз обращалась к Дамаску с предложением восстановить отношения между странами и принять беженцев назад. Однако, Асад отказывался это делать, требуя вывода турецкий войск из анклавов на севере Сирии. Сегодня развитие ситуации может позволить вернуть часть беженцев домой.

Поддержка Турцией антиасадовских группировок уже давно является предметом разногласий Анкары с Тегераном. Несмотря на очевидное сотрудничество в рамках Астанинского мирного процесса - дипломатической инициативы, целью которой является раздел территории Сирии на зоны влияния держав, - Тегеран и Анкара продолжают преследовать разные цели в этой стране.

Как сторонники жесткой линии, так и реформисты в политическом спектре Ирана прямо указывают пальцем на Турцию. Али Мотахари, видный иранский политик и бывший заместитель спикера парламента, в своем посте на сайте X предположил, что Анкара использует наступление в своих интересах. Иранские СМИ также обвиняют Турцию в том, что она воспользовалась моментом для продвижения собственных интересов, поскольку «Хезболла» ослаблена, а Россия занята Украиной, и выдвигают предположения о «тайном» союзе между Турцией и Израилем с целью дальнейшей изоляции Ирана и его региональных посредников. Впрочем, эти утверждения ничем не доказаны.

Что решат в Тегеране?

Решительное наступление протурецких повстанцнев создает неприемлемую для Тегерана ситуацию. Вопрос в том, что он может сделать.

Прежде Иран ограничивался финансированием и вооружением его прокси, действовавших в Сирии – «Хезболлы», а также бригады Фатимиюн, созданной из афганских шиитов-хазарейцев и иракских шиитских милиций, которые одно время активно сражались за Асада. Но сегодня ситуация изменилась.

«Хезболла» ослаблена, как говорилось выше. Что касается иракских ополченцев, то их руководство сегодня выходит в правительство Ирака, занимая там руководящие позиции. Бюрократический и военный аппарат ополченцев из зонтичной организации СНМ (Силы народной мобилизации) буквально купается в нефтедолларах. Рядовые ополченцы получают зарплату от иракского режима, защищая его от социальных протестов. Кроме того, они вовлечены в борьбу с Израилем, время от времени выпуская по нему ракеты, что чревато ответными ударами. Совершенно неочевидно, что они готовы сегодня нести тяжелые потери в Сирии. Кроме того, направившись в Сирию, они неизбежно станут мишенью для Израиля, который ведет военные действия с иранской коалицией («Осью сопротивления»). Решатся ли они на серьезное вмешательство в сирийский конфликт?

Если нет, в таком случае, может ли Иран сделать то, чего он до сих пор избегал - направить в Сирию свои собственные войска? Теоретически, да. Практически, это сопряжено с рядом рисков.

«На протяжении всего хода сирийской гражданской войны Исламская Республика пропагандировала среди иранской общественности тезис о том, что «если мы не будем бороться с радикальными суннитскими исламистами - террористами в Сирии, то нам придется бороться с ними в Тегеране». Таким образом, эта мантра служит оправданием растущего участия зарубежного филиала КСИР, сил «Кудс», в Сирии. Сирия рассматривается как ключевой политический и географический актив Ирана в реализации его идеологически ориентированной региональной политики», - отмечают аналитики издания Аль-Монитор.

Однако, во-первых, всего этого будет недостаточно для того, чтобы сделать масштабную военную операцию в Сирии легитимной в глазах большинства иранцев.

Экономика страны в кризисе из-за американских санкций и некомпетентного управления, около 70 процентов населения по данным Всемирного банка, находятся на черте и за чертой бедности. Такое же количество людей, согласно официальной статистике, выступают за отделение религии от государства, т.е. против режима Исламской республики, велаят аль-факих, против теократического государства во главе с верховным лидером Али Хаменеи, обладающим почти абсолютной властью. Страну сотрясают забастовки на заводах, а также протесты женщин и нацменьшинств. Один из главных лозунгов этих выступлений – «Ни Газа, ни Ливан, отдам жизнь лишь за Иран!». Пускаться в таких условиях в рискованную и дорогостоящую военную авантюру Тегерану будет сложно.

Во-вторых, если бы Иран ввел свои войска в Сирию, они с высокой вероятностью подверглись бы интенсивным ударам израильских ВВС. Еврейское государство находится в состоянии войны с «Осью сопротивления» и давно приняло решение о необходимости бить по Сирии, уничтожая там любые объекты проиранских сил. Появление же в Сирии самой иранской армии станет для Израиля своего рода красной тряпкой.

В последние месяцы иранские элитные силы «Кудс», предназначенные для специальных операций за рубежом, подвергаются огромному давлению. Они потеряли десятки своих высокопоставленных офицеров в результате целенаправленных ударов Израиля по связанным с КСИР объектам в Сирии. Семь генералов сил «Кудс» были убиты в апреле только во время одного воздушного налета на иранское консульство в Дамаске, что вызвало обмен прямыми ударами между Ираном и Израилем.

Именно израильская кампания заставила Исламскую Республику Иран уменьшить свое дорогостоящее присутствие в Сирии. И вот теперь идет наступление антиправительственных повстанцев на Алеппо и Хаму. Если Иран введет в Сирию войска, на них тут же обрушатся израильские удары.

В-третьих, введя войска в Сирию, Иран столкнется с новой угрозой - они могут вступить в столкновения с турецкой армией, которая поддерживает антиправительственные силы. На фоне рисков столкновения с Израилем, такая угроза еще больше повышает риски для Тегерана.

В-четвертых, в Иране с напряженным вниманием ждут решений новой администрации Трампа. Теоретически она может пойти на новую ядерную сделку с Тегераном (отмена экономических санкций в обмен на отказ от иранской ядерной программы вооружений). Многие в руководстве Ирана надеются на это, считая, что лишь с помощью сделки можно будет стабилизировать экономику страны и предотвратить грядущее восстание. Но если Иран ввяжется в войну в Сирии, вряд ли Трамп пойдет на примирение с ним.

Итак, Иран стоит перед сложной дилеммой…

Оставить все как есть, рискуя потерять или критически ослабить правление Асада в Сирии - центральное звено иранской сферы влияния, раскинувшейся от Тегерана до Средиземного моря? Или рискнуть и принять решение о новом развертывании иранских военных в Сирии, чтобы противостоять наступлению антиправительственных боевиков?!