Расим Мусабеков: Трамп — жесткий торговец, но он не склонен к прямому противостоянию – ИНТЕРВЬЮ

После 44-дневной войны и антитеррористической операции азербайджанская и армянская стороны неоднократно утверждали, что близки к подписанию мирного соглашения.

В середине марта даже было объявлено о согласовании текста мирного договора, однако дело с «мертвой точки» до сих пор не сдвинулось. Армянская сторона, на словах декларируя приверженность миру, на деле всячески торпедирует этот процесс.

Каковы перспективы того, что в ближайшее время стороны все же придут к окончательному согласию?

На этот и другие вопросы в беседе с Vesti.az ответил политолог, депутат Милли Меджлиса Расим Мусабеков.

— Как вы считаете, какова вероятность того, что Азербайджан и Армения в скором будущем заключат мирное соглашение, о котором стороны ведут переговоры не первый год?
Условия азербайджанской стороны известны: внесение изменений в Конституцию Армении и роспуск Минской группы ОБСЕ. Но Ереван упорствует в этом вопросе, в частности заявляя, что тема конституции является внутренним делом Армении, хотя в ней содержатся территориальные претензии к Азербайджану…

— Текст мирного договора согласован, и я даже полагаю, что он парафирован, с учетом того, что азербайджанская сторона отправила за своей подписью документ в Армению, и в Ереване он был принят. Но, помимо этого, есть и другие компоненты, необходимые для того, чтобы текст обрел форму полноценного мирного соглашения.

Это касается обращения сторон в ОБСЕ с требованием прекратить деятельность Минской группы. Действительно, ее сохранение не имеет никакого смысла.

С одной стороны, в Армении заявляют, что карабахский вопрос закрыт, но с другой — Ереван уклоняется от обращения в ОБСЕ. Это означает, что у Армении все еще сохраняются намерения использовать международные механизмы для оказания давления на Азербайджан в контексте территориальной целостности и внутренних дел. Естественно, для Азербайджана это неприемлемо. Поэтому Армении придется не затягивать с этим обращением, что позволит открыть возможность для подписания мирного соглашения.

Ну и, конечно же, остается вопрос по армянскому законодательству. Речь идет не только об отсылке в Конституции на декларацию о независимости. Есть и другие положения в правовой базе Армении, которые необходимо «подчистить».

Я думаю, первым шагом могло бы стать рассмотрение в парламенте Армении вопроса о том, что сохранение в законодательстве формулировок, представляющих собой притязания на территорию Азербайджана, является недопустимым.

Коли Никол Пашинян заявляет с трибуны парламента, что «карабахское движение нанесло вред становлению и укреплению армянской государственности», то пусть в этом направлении будет принято и конкретное решение. Без подобных шагов подписание мирного договора останется в подвешенном состоянии.

Кроме того, у Азербайджана есть необходимость в определенных консультациях с американской стороной. Впереди — визит президента Турции в США и его встреча с Дональдом Трампом. То есть ничего не подталкивает Азербайджан к подписанию соглашения в спешке.
30 лет мы жили в условиях конфликта, уже три года ведем переговоры о мире, и ничего страшного не произойдет, если договор будет подписан через полгода или в конце года. Но я все же считаю, что согласование текста открывает перспективу: подписание может состояться в обозримом будущем.

— Можно ли говорить о том, что сдерживающим фактором для Пашиняна является ожидаемая негативная реакция внутри страны после принятия решений по Конституции и Минской группе ОБСЕ?

— Конечно, у армянского премьера есть противники, которые будут его критиковать за уступки Азербайджану. Но дело в том, что эти уступки продиктованы здравым смыслом. Если Армения действительно хочет не просто мира, но и нормализации отношений с Азербайджаном, то с «камнем за пазухой» — в виде надежды реанимировать территориальные претензии — ей этого не добиться. Пашинян должен донести эту мысль до армянского общества.
Что касается его оппонентов — они и дальше будут использовать любую возможность для нападок. Но Пашиняну нужны реальные достижения, а не попытки «умаслить» своих критиков.

— Хотелось бы поговорить об американо-иранских отношениях. Как вам известно, 12 апреля в Омане намечены переговоры между этими странами. Чего вы ожидаете от этой встречи?

— Мне трудно сказать, чем завершатся непрямые переговоры между США и Ираном, насколько Тегеран готов пойти хотя бы на частичное выполнение требований Вашингтона. Но определенное движение со стороны Ирана есть.

Одним из требований Трампа является прекращение иранской поддержки прокси-сил, действующих в Йемене, Ливане и секторе Газа. И Иран уже продемонстрировал некоторую готовность идти на уступки — например, были отозваны иранские советники из Йемена. Думаю, аналогичные шаги могут быть предприняты и в отношении «Хезболлы» и ХАМАС.

— Дональд Трамп пригрозил, что отказ Тегерана от сделки по ядерной тематике приведет не только к новым пошлинам в отношении Ирана, но и может обернуться военными ударами. Это блеф или реальная угроза?

— Сложный вопрос касается полного свертывания иранской ядерной программы и отказа от ракетных вооружений. Думаю, тут будет продолжаться торг: за частичное выполнение требований США Иран будет добиваться смягчения санкций, которые душат его экономику. В любом случае, дипломатический торг предпочтительнее, чем прямое военное столкновение.

Что касается самого Трампа — он не воин по натуре, он прежде всего жесткий и прагматичный торговец. Переговоры, сделки, давление — это его стихия, но он не склонен к прямой конфронтации.
Напомню, что в его первую каденцию США наносили ограниченные удары — в частности, по ЧВК «Вагнер» в Сирии и по иранскому генералу Касему Сулеймани. Однако до масштабной войны тогда не дошло. Хочется надеяться, что и на этот раз удастся избежать большого конфликта.

• Цитаты Кремля из Вашингтона: Зеленский обвинил Уиткоффа
• «Грапарак»: Пашинян готовит чистку в своей партии
• Милей хочет найти нацистов, скрывшихся в Аргентине после Второй мировой