Александр Шаровский: Если режиссер не авторитарен, значит, он бездарен - ИНТЕРВЬЮ-ФОТО

Азербайджанский Государственный академический русский драматический театр им. С. Вургуна в Баку всегда пользовался особой вниманием со стороны жителей столицы, а громкие премьеры всегда приводили к аншлагу. 

Главный режиссер театра, народный артист Азербайджана, кавалер ордена «Шохрат», "Шараф", а также российского ордена "Дружбы" Александр Шаровский, который 10 февраля отметит свое 73-летие, в интервью Vesti.az рассказал о работе театра, проблемах, связанных с пандемией коронавируса и о многом другом:

- Как повлияла пандемия на театр, в частности, на посещаемость?  

- На мое удивление, народ пошел на спектакли. Несмотря на пандемию, люди ходят в театр и это нас радует. Я очень благодарен публике нашего города, поскольку, невзирая ни на что, роль русского драматического театра в культурной жизни нашей страны сохранилась.

- В связи с карантинными мерами, вызванными пандемией коронавируса, в 2020 году театру не удалось торжественно отметить 100-летие. Когда планируете отметить юбилей?

- Юбилей театра отметил наш президент Ильхам Алиев. Это произошло следующим образом. Сначала он присвоил нашему театру звание академического, после чего немало актеров было удостоено различных наград. Не было всего лишь гостей и торжественного вечера. Но, как вы понимаете, до сих пор нельзя собирать полный зал. Поэтому, скажем так: я сейчас об этом не думаю.

Столетие - это когда театр работает. Театр - не старый ковер, который повесил и выбиваешь из него пыль. Это вечно обновляющийся организм. Меня радует, что, несмотря на пандемию и невзирая на двухгодичный перерыв в работе, в театр пришло много молодых артистов.

Я в очередной раз прихожу к выводу, что настоящий актер пестуется в театре. И они оказались людьми, которые готовы работать. А для того, чтобы стать артистом, надо работать, извиняюсь за выражение, как ишак. Только тогда можно надеяться, что твой талант может заиграть. Театр - это непростая профессия.

- А если у человека нет актерского образования, но он ощущает в себе талант, может ли он прийти к Вам? Образно говоря, с улицы?

- Несомненно. Дело в том, что я вообще к актерскому образованию отношусь своеобразно. Несколько лет назад я открыл студию для желающих учиться актерскому мастерству. Актер рождается в театре. Институт - это тепличное условие, и, как правило, наше актерское самомнение. Мы думаем, что можем все, но когда выходишь на сцену к зрителям, надо иметь, помимо таланта, еще волю и агрессию. Актер должен быть смелым. Это все непросто. Ведь публика с таким же успехом, как она тебя любит, может тебя и освистать. Я всегда, когда беру в театр молодых артистов, спрашиваю: для чего существует актер? Ответ следует: во имя искусства и т.д. И  они очень удивляются, когда я им  говорю, что актер живет во имя славы.

- По какому принципу Вы подбираете актеров? Что в них самое важное для Вас? 

- По таланту. Он виден через две минуты. В театре есть молодые и талантливые актеры.

- Когда ожидается долгожданная премьера спектакля «Приходила женщина в черном»?

- Автором романа «Приходила женщина в черном» является мой великий друг Магсуд Ибрагимбеков, художником спектакля -  великий художник Таир Салахов. Так получилось, что это были их последние работы. Мы с увлечением работаем, невзирая на то, что пришлось на какое-то время прерваться, в связи с чем и отложили премьеру. Мы планировали ее представить в январе. И когда у меня спрашивают, когда ожидается премьера, я отвечаю, что не знаю. Возможно, она состоится в марте. Все зависит от того, как будет обстоять ситуация с пандемией, ведь карантин пока еще не закончился.  

В постановочную группу входят: мой ассистент,  режиссер по пластике, народный артист Фуад Османов, который также является исполнителем одной из ролей. Музыкальное оформление принадлежит Владимиру Неверову, костюмерши - Анна Ибрагимбекова и Ольга Аббасова, художник-декоратор - Саша Федоров.

Я с большим трепетом хожу на каждую репетицию, так как каждый раз думаю, что бы Магсуд Ибрагимбеков и Таир Салахов сказали по поводу этой мизансцены или какой- либо импровизации, качества игры актеров. Театр посвящает этот спектакль двум великим современникам.

- Кстати, у Вас также ожидается новый проект, который будет создан в жанре документальной хроники под названием «44 дня». Расскажите о нем подробно.

- Это художественное произведение. Я веду по этому поводу переговоры с людьми, которые могут быть полезными в работе. Дело в том, что для меня как гражданина Азербайджана и человека, который здесь родился и надеется окончить свои дни, победа в Отечественной войне, которую добился наш народ, армия, и, прежде всего, наш президент, имеет огромное значение. Раньше во время гастролей на нас всегда смотрели  как на страну проигравших, а теперь все иначе. Мы ходим с высоко поднятой головой.

Что касается художественного проекта, то есть идея, записанная в черновике, но пока нет окончательного варианта. Поэтому пока я подробно не хочу говорить на эту тему.

- Какой смысл Вы вкладываете в свои спектакли как творческий руководитель?

- Я не люблю «чернухи». Я хочу, чтобы спектакли, которые мы ставим, несли позитивный заряд. Я просто не люблю пошлости на сцене.

- Однако сейчас модно использовать нецензурную лексику в постановках…

- Да, но пока я возглавляю этот театр, у меня этого не будет. Есть другие способы достучаться до души артиста. Недаром сказал классик, что на сцене нужно передать через ремесло и мастерство  жизнь человеческого духа.

Просто я считаю, что нужны хорошая литература, тексты. Вот такая литература нужна, которой я сейчас занимаюсь.

- Тогда что нужно сделать, чтобы зритель пошел в театр?

- Делать хорошие спектакли. Я видел спектакли, где люди обнажались. Много лет назад в Баку во время спектакля «Фантазии Фарятьева» я видел, как актриса Марина Неелова бежала спасать любимого человека в ночной рубашке и как бы снимала с себя трусики. Это было так поразительно и фантастически, и что самое главное, - не пошло.

Я говорил одному режиссеру, который показывал на сцене «обнаженку» о том, что Баку это не «съест». В частности, была сцена, где актриса сидела с обнаженной грудью и полчаса смотрела своими глупыми глазами в зал. Мало того, что грудь были никакая, да еще и взгляд был глупым. Режиссер считал это большим открытием. А на самом деле было пошло и мало интересно.

И потом, есть примеры, когда эротика - великая вещь. Но смотря как ее преподнести. Редчайший режиссер всех времен Мейерхольд  как-то отметил, что чуть открытое плечико и чуть приподнятая юбка выглядят более эротично, чем если раздеться полностью.

- Есть определенные спектакли, которые Вы хотели бы поставить в первую очередь?

- Я всегда ставил те постановки, которые хотел. Пока не заболею хорошей пьесой, мне трудно сказать, что хотел просто что-то ставить. 

- Есть ли какие-либо секреты, которыми пользуются режиссеры  для того, чтобы спектакль удался?

- Что такое секрет удачного спектакля? Скажу откровенно: спектакль, который ты ставишь, - это всегда рискованная игра. Театр - это вообще игра. Игра живыми людьми, на самолюбии. И когда ты ставишь спектакль, то должен знать, что именно ты делаешь. Какая основная мысль и идея. Но помимо этого, ты должен придумать ту форму, в которой твои мысли могут  влиться как в сосуд. Поэтому прежде, чем театр ставил спектакль, он всегда выезжал в провинцию, и тем самым проверял настроение публики. В свое время мы тоже выезжали.

- Влияет ли жанр на посещаемость зрителей?

- Конечно, влияет. Люди в основном сейчас хотят комедию или мелодраму. Они желают умилиться какой-то любви счастливой (несчастной) или же посмеяться. Все дело в том, что жизнь в особенности в период пандемии очень тревожная. Невзирая на то, что мы живем в благополучной стране, тревога по поводу пандемии людей не покидает. Они стали нервными, поэтому им нужно приходить в театр, чтобы сбросить напряжение.

- Как Вы относитесь к тому, что порой зритель сам диктует то, что хочет видеть на сцене?  И какой жанр Вы предпочитаете как режиссер?

- Я предпочитаю просто хорошую пьесу, а жанр потом сам дает о себе знать. Если попадается хорошая пьеса, то можно ее поставить и как комедию, и как трагедию.

- Было ли в Вашей практике, что есть план постановки спектакля, но в процессе что-то происходит и актеры ведут не туда, куда бы Вы хотели?

- Дело в том, что чтобы ты не придумал, как бы для тебя не сложилась некая картина и ход спектакля, все равно ты выходишь на площадку с живыми актерами. И во время постановки все начинает уточняться или меняться. В этом вся прелесть театра.

- Еще с советских времен было известно, что в мире театра есть свои интриги, но в отличие от шоу-бизнеса, скандалы оставались за кулисами.

- Я, как руководитель и как человек, прошедший актерскую школу,  хорошо знаком с закулисной жизнью. Особенно интриги дают о себе знать, когда бывают собрания. Вот тогда начинают пить кровь друг у друга. Собрание в театре - вещь плохая. Обычно я провожу собрания в начале и в конце сезона. Только чрезвычайное событие может меня заставить собрать актеров вместе. Великая актриса Бабанова говорила: «Театр - то место, куда надо приходить за 45 минут до начала спектакля, а после спектакля снять грим и быстро убежать домой». Это чтобы не начинались интриги. Они существуют везде, не только в театре. Особенно интригами занимаются люди бездарные, которые считают, что их обошли ролями. Я просто прохожу мимо интриг.

Мой друг и учитель Магсуд  Ибрагимбеков мне говорил: «Тебя надо кормить сырым мясом, ты не реагируешь на интриги».  А я отвечал: «Магсуд, это меня отвлекает. Я лучше спектакль поставлю, чем буду вдаваться во все это».

- Некоторые считают, что Вы - авторитарный режиссер, который только сам знает, что делает и куда идет…

- Если режиссер не авторитарен, значит, он бездарен. Если ты не можешь навязать свою волю актерам на сцене, каждый из которых думает, что он лучше тебя знает роль, то ты просто бездарный режиссер. У меня есть любимое выражение, когда актеры начинают умничать. Я говорю им: идите в ЖЭК и поставьте себе в клубе спектакли для душевнобольных. У меня делайте то, что я вам говорю.

-  Хотелось ли Вам когда-нибудь снять фильм?

- Не хотел бы. Я не люблю кино. Я просто люблю смотреть кино. Я снимался немного, и для меня это был нудный процесс. Есть выдающиеся киноактеры, которые живут этим. Я же никогда не был заражен кино. Это другая профессия, другой мир, другая система существования.

- Вы считаете, что есть разница в поколениях? Мол, взрослым важнее и интереснее театр, а молодым - кино?..

- Я думаю, нет. Дело в том, что здесь надо понять, что над миром властвует мода. Есть приливы и отливы зрительского внимания. Был период, когда в театр ходили толпой, или когда были пустые кинотеатры. Здесь нужна качественная продукция. В настоящее время мода ходить в рестораны.

- С какими мыслями должен уйти зритель из театра, увидев Вашу постановку?

- Он должен уйти с очищенной душой. Если драма или трагедия - это слезы очищения, если это комедия -  должны быть слезы на глазах от смеха.

- Вы изучаете публику? Какая она сегодня, на Ваш взгляд?

- Изучить публику практически невозможно, так как она меняется со временем. Но мы всегда пытаемся понять, чего же она хочет. Мы должны ставить спектакли для разной публики, чтобы она ходила на постановки, и зал был рентабельным.

- Требуется ли сегодня государственным театрам активный пиар?

- Пиар требуется всегда. Реклама для театров и для любого вида творчества - это хлеб. Майкл Джексон прежде, чем выйти на стадион, год пиарил свой концерт. Любому коллективу пиар необходим. Без рекламы не будет настоящей публики и настоящего успеха.

- У театра есть какие-то проблемы, которые Вас беспокоят?

- У вас дома есть проблемы? Для меня театр - это мой дом, моя семья. В каждом доме есть свои проблемы и их всегда много. Если нет проблем, то нет и коллектива.

- Что для Вас самое сложное в профессии режиссера?

- Самое сложное в моей профессии - найти решение очередного спектакля. Найти внутренний подход.

• Стали известны подробности о состоянии здоровья Чингиза Абдуллаева
• В Баку пройдут Дни культуры Беларуси
• Чингиз Абдуллаев идет на поправку