Мать шехида до сих пор жалеет, что похоронила сына таким образом

Мать шехида до сих пор жалеет, что похоронила сына таким образом
26 ноября 2016
# 17:00

Давно ли песни ты мне пела,


Над колыбелью наклонясь.

Но время птицей пролетело,

И в детство нить оборвалась…

Эти строки из некогда известной в советское время песни «Поговори со мною, мама», которую блестяще исполняла Валентина Толкунова. Именно припев этой песни подтолкнул нас к идее начать одноименный проект «Поговори со мною, мама».


В этой рубрике мы намерены рассказать читателям о наших шехидах, имя которых, к сожалению, предано забвению и о семьях которых очень редко вспоминают соответствующие органы и чиновники.

О шехидах, положивших на алтарь свободы самое ценное – собственную жизнь, расскажут матери шехидов. С помощью их рассказов  читатели Vesti.Az узнают о том или ином герое, который навсегда останется в памяти своих близких, и мы надеемся впредь и в памяти наших читателей, может и молодыми, но очень любящими свою Родину. Как бы это банально ни звучало в нашем практическом мире, такие люди не должны быть преданы забвению.

В проливной дождь, промокнув до нитки, я постучалась в дом тети Минары -  вынужденной переселенки  из Зангеланского района.  Причина, которая привела  меня  в дом  землячки, был сын семьи Гасановых – Афган Худайар оглу Гасанов, героически погибший   2-го в февраля  1994 года   в боях в Физулинском районе.

 80-летняя Минара хала, с присущей нашему народу гостеприимностью, приняла меня.

«Ты  сперва переоденься, не то простынешь,  чаю попей, согрейся, а  потом уже обо всем поговорим»,- сказала мне тетя Минара с материнской заботой.

 Я не стала ей перечить.  Надев теплые шерстяные носки, накинув на себя вязаный жилет, поближе присев к электрическому обогревателю, отпив глоточек горячего чая, я начала беседу. Но видно было, что  мама нашего храброго земляка, не хотела говорить о нем.

« Я могу рассказать тебе сколько угодно о нашей жизни в Зангелане, о всех бедах, которые мы пережили,  о радостных днях, которых мы со слезами и грустью вспоминаем, о родной земле, где мы были  счастливы. Но только не об Афгане. Я на него очень обижена, он  не послушал нас, остался верен своему характеру. Настырным был, если принял какое-либо решение или сказал слово, то, что бы там ни произошло, остался бы непреклонен.

Он  родился в 1969 году, был самым младшим в  нашей семье. Мы жили в Шайыфлинском районе Зангелана.  Все дети для родителей дороги, но он был особенным. Муж после его гибели,  до последних своих дней можно сказать, что не жил. Он  ревел как раненый лев.  Я на Афгана очень обижена, очень. Он погиб, а нас  оставил жить с таким большим горем, с  кровоточащей раной. 

Когда  население Зангелана перешло границу, спасаясь от верной гибели,  мы тоже были среди них. Афган, как и другие солдаты, последними покинул  Зангелан, но он даже не стал интересоваться нами, знал, что я не отпущу его, и оставил нас на берегу Ирана. Спустя некоторое время узнала, что их привезли в Баку вместе с боевыми товарищами, а потом направили в Физулинский район, где он и погиб  во время боя в селе Шюкюрбейли.

Он был упрямым, настырным, его невозможно было переубедить. Помню, еще в районе, когда служил в Шайыфлинском батальоне, был тяжело ранен в ногу,  но в госпитале даже нормально не отлежался. Он даже нам не сказал, что был ранен, хромал, мы спрашивали, что случилось,  а он отвечал, мол, ничего страшного, ударился ногой. 

В советский период он отслужил в  Польше. Был артиллеристом, а после демобилизации поступил в  Бакинский техникум  связи. По окончании  приехал в Зангелан и устроился на работу в железнодорожное управление. Но когда армяне, которые прикидывались нашими друзьями, позарились на наши земли,  он записался добровольцем и  встал на защиту  родного Зангелана.

Он с детства хотел стать полицейским. Это была его заветная мечта.  Будучи самым младшим ребенком,  мы, естественно, избаловали его, но в меру. Он не злоупотреблял этим.  

Я оставляла его дома и уходила за покупками, или ходила проведать мать. Через несколько часов приходила, вижу, он  дома играется.  Тихо, спокойно, не шалил. Бывало, что оставляла его и заходила к соседке. Он не пользовался тем, что мамы нет,  и можно поозорничать.

Он не хотел огорчать меня, поэтому, в мое отсутствие вел себя очень спокойно.  Был заботливым.  Когда он учился в школе, приходил домой,  и когда не заставал нас дома (мы с  мужем  ходили на сенокос или же в лес по дрова), сердился на старших  брата и сестру, что почему одних их отпустили.

Он в особенности за отца беспокоился, когда  он уходил заниматься сельскохозяйственными работами. После работы уставший муж любил подремать, а на территории, где находилась  наша посевная земля, змей было видимо-невидимо. Он боялся, что не дай Бог спящего отца змея ужалит. Был случай, когда он застал отца спящим, и в этот момент  змея подползала к нему.  Афган рассказывал, что он не стал будить отца,  и взяв вилы, проткнул змею.

Когда  он был на позиции, после каждой перестрелки с врагом, я, беспокоилась,  пыталась  дозвониться до него. Ему это не нравилось, говорил, «не звони, ты отвлекаешь».  Он как-то домой пришел на пару дней, проведать нас.  И  тогда нам рассказал, что они в разведку ходили к армянам. 

«В  лесу армяне  в землю в ряд  закопали бочки с горючим.  И судя по тому, как на них аж деревья выросли,  они давно готовили козни против нас, они смеялись  нам  в лицо, а исподтишка рыли нам  яму», - сказал Афган.

Но мы тоже были свидетелями того, как эшелоны с боевой техникой в Кафан  провозили, наши чиновники, которые были  в то время у власти, даже не интересовались,   что за техника,  почему их отвозят в Кафан. В отличие от армян, наши государственные мужи хранили молчание.

Наш земляк был, покойный Ханали. Несмотря на свой пожилой возраст, он тоже воевал против армян.  Он еще в мирное время в Кафан  поехал,  у него там  друг был армянин, кирве называл, лук должен привезти оттуда. Он вместе с  этим армянином спустился в подвал – там лежали мешки  с луком.

И видит, что в углу большие мешки, а в них на ощупь что-то твердое. Он спрашивает он своего друга,  ай кирве, что это такое, а тот отвечает - оружие. Мол, оно на тот случай, если в Сарыкамыше начнется война. 

В то время мы не знали даже, где находится этот Сарыкамыш. Только спустя годы, я совсем недавно узнала, что Сарыкамыш  - регион в провинции Карс Турции, который  расположен в приграничной с Арменией территории.

Мы  еще тогда  должны были  понять, что армяне испытывают ненависть  к нам.  Но,  к нашему великому сожалению, мы были наивны и  верили, что армяне наши друзья…  

Муж так и не смог смириться с потерей Афгана.  Афган  очень любил отца, даже больше чем меня, и отец в нем души не чаял.   Афган  дважды чуть не утонул в реке, тогда он еще в школе учился.  Я поехала на свадьбу двоюродного брата, а он  ближе к вечеру  тоже пришел, я увидела его испугалась - уши и губы опухшие, лицо отекло. Я обняла его, поцеловала, подумала, наверно  подрался со сверстниками. «Что с тобой случилось? Кто  тебя  так избил?»,- тревожно спросила я. А он в ответ: «Мама, никто меня не бил.  Я в реке тонул, и ребята спасли меня», - сказал Афган.

Однажды,  я  с мужем, Худаяром, хотели помешать ему поехать на  позицию. Он разозлился и сказал: «Вы, что ли будете воевать?».  Мой муж, после того как погиб Афган,  до последних своих дней оплакивал его, плакал до потери сознания. Он выходил на балкон общежития,  где мы поселились после того, как в Баку приехали,  сквозь слезы кричал, звал сына: «Афган, где ты мой родной, приходи».  Все соседи приходили на его плач. Его сердце не выдержало боли утраты. Муж дышал им.  Муж верил, что мы вернемся на родные земли.

Когда сыновья хотели  комнату и балкон отремонтировать, он злился на них. «Не нужно, мы здесь временно живем, временно поселились. Это не наше. Не надо ничего делать. Вот вернемся в родной Зангелан, займетесь благоустройством», - упрекал их покойный.   

Афган  был очень аккуратным парнем. Он приходил со школы, переодевался в домашнюю одежду,   школьную одежду  вешал на спинку стула, который  стоял у  его кровати. 

Афган на рыбалку ходил, домой приходил весь испачканный, рыбой вонял.  Сестра  Телли злилась на него, что она с трудом отстирывает  одежду после рыбалки, а он ее гладил по  голове, и шутя говорил: «Ты злишься? Не сердись,  как ты можешь на меня злиться?».

Моя старшая дочь, Телли,  училась в Баку  и покупала ему в подарок разные вещи.  В один из приездов  домой  купила Афгану кеды, он одевал их дома. Сестра до слез смеялась над ним.

«Ты почему кеды дома одеваешь, не носишь их  с формой в школу?», - спрашивала Телли, а Афган лишь плечами пожимал.

Однажды Афган, когда добровольцем служил, позвонил домой, что «мама, топи баню, мы скоро будем». Они с боевыми товарищами пришли, искупались,  переоделись в чистую одежду, поужинали  и вернулись на позицию. 

Афган очень тяжело переживал трагическую гибель  зятя, муж моей дочери Телли, был убит армянами. Он был машинистом. В марте 1990 года,  когда поезд проезжал через станцию Мегри армянские боевики обстреляли  локомотив,  Исмайыл  вместе с другим машинистом погибли на месте. Афган поклялся, что отомстит  за него.

Он не особенно любил учиться, но исправно ходил в школу. Я  его ругала, что, мол,  открой учебники, просмотри, а может там нас ругают. Он в шутку  отвечал, «мама, я прочел, никого не ругают».  А я говорила ему: «И ты таким образом хочешь стать  полицейским? Если ты не будешь учиться, как ты поступишь в полицейскую школу?».  А он в ответ смеялся.

Афган был высокого роста, худощавым.  С братьями любил шутить.  Его старший брат Хиджран работал учителем физкультуры, и он с ним в шутку боролся.  «Ну и что ты спортсмен, я могу тебя осилить», -  говорил Афган улыбаясь.  Он был веселым, дружным.  Никого не обижал.    

Каждый раз, когда он наведывался домой, я умоляла  Афгана,  что, дескать, «хватит, навоевался,  ты останься,   братья же тоже воюют, так что в тебе нет необходимости». Но он не стал слушать меня. Я его умоляла, что у меня кроме вас, моих детей, нет никого из родных. Вы все,  что у меня есть, все  мое богатство.  Но он в этом вопросе был очень настырным. «Кто такие армяне, чтоб позарились на наши земли? Кто они, чтоб нам угрожали? И ты говоришь мне , что я навоевался?  Как ты можешь такое говорить?», - говорил он.

После трагической смерти  мужа сестры, он очень изменился. Он  часто ходил к сестре,  больше всех интересовался ее детьми,  помогал ей во всем. Даже когда был на позиции, он больше всех о ней и ее детях  беспокоился.

У него была любимая девушка, но мы так и не узнали, кто она. У него был чемодан, он все личное там хранил.  Мы когда спасались от врага, я из дома, как самое дорогое , его чемодан прихватила.  Сами в  одной одежде, в калошах сбежали. После его смерти я открыла чемодан, где среди других вещей  лежал его альбом,  он сам его оформил, вклеил фотографии. В чемодане  лежали также платье, косынка, жакет. Я в шутку говорила, для кого ты покупаешь эти подарки. Ты сперва найди девушку, потом покупай подарки. А он  в ответ: «Откуда ты знаешь, что я не  нашел любимую  девушку?». Но он унес с собой в могилу свою любовь, о которой мы так и не узнали.

 Мы жили в селе Шайыфлы, который был оккупирован армянами, но потом наши солдаты  освободили село, но жители не вернулись туда, потому что периодически село подвергалось обстрелу из градов.  Нам пришлось переселиться в райцентр.  Мы готовились к свадьбе среднего сына Аладдина, он был обручен. Дочка тоже была на выданье.  Шли приготовления. Афган   мне говорил: «Мама, ты поскорей брата жени, сестру выдай замуж, чтоб и мне дорога открылась. Потом уже я женюсь». Но  не суждено было...

У его старшего брата родились близнецы – мальчик и девочка. К тому времени он уже был отцом двух девочек. Афган  утром  перед уходом на работу сказал: «Мама, приготовь обед, вечером к брату пойдем, я  сам дам имена детям».  Я  улыбнулась,  сказала, что « это не простое дело, давать имя детям.  Тебе также придется каждый год в день их рождения покупать подарки» .

«Ты не  волнуйся, меня этим не напугаешь. Я  купил детям подарки, и все что нужно. Ты готовься к застолью», - сказал он.  Я спросила, что за имена он хочет дать детям, но он не сказал.

«Нет, не скажу, ты тоже узнаешь вечером,  за застольем», -сказал он и ушел на работу. Мы зарезали барана, плов и другие кушанья приготовили. Я позвонила сыну, что, мол,  собирай всех родственников,  Афган  поручил нам готовиться к застолью, вечером все к вам придем, он даст имя близняшкам. Сын тоже заинтересовался, а какие имена он даст? Я в ответ : «Честно не знаю. Даже мне не сказал, мама, потерпи до вечера, вечером узнаешь, сказал и ушел на работу».

Вечером  он после работы пришел, переоделся. И мы все поехали к сыну, накрыли стол, уселись, ждем.

«Афган, назови имена», - говорим мы ему. «Азад – имя мальчика, Азада – имя девочки. Пусть растут  здоровыми и счастливыми», - сказал он.

Он на первую свою зарплату купил магнитофон с проигрывателем.  Старший брат с первой зарплаты  телевизор купил. Афган  своему брату Аладдину и сестре Хатире говорил, что, «почему с первой зарплаты вы  ничего не купили,  не думайте, что  это вам с рук сойдет». Естественно, он подшучивал над ними.

 Когда погиб Афган, я увидела сон.  У нас во дворе росло тутовое дерево, и прямо под ним мы вырыли  яму. В это время вижу, незнакомый мужчина прибежал  к нам во двор и кричит: «Сель идет, забери ребенка и спасайтесь».

А рядом со мной сын старший Хиджран стоит, я схватила его за руку и бегом.  Отбежав на безопасное место, гляжу, козлята мои во дворе, все прыгнули в яму и утонули. Я проснулась, и кричу, что Афган погиб, он в окопе или где-то в другом месте, похожем на яму. 

Муж тоже  сказал, что  он видел во сне,  как  переходит  через мост, и селем его унесло. Он не смог спастись и утонул в реке. И на следующий день мы получили весть о гибели Афгана.

После  гибели Афган снился мне. Вижу, он стоит  на лестнице, одет в военную форму,  причесывается. Куда-то собирался уходить. Я его похоронила в военной форме.

До сих пор себе не могу простить, что похоронила его в военной форме. Мне сказали, что его помыли и переодели в военную форму, сверху накрыли саваном. Сказали, что он солдат, шахид, и его так подобает хоронить.  Я заставила открыть его лицо. Лицо было бледное, поросшее щетиной. Я на прощание погладила его волосы. Я никогда не забуду его лицо», - с трудом закончила свой рассказ мать шехида.

# 17127
avatar

Вафа Фараджова

# ДРУГИЕ НОВОСТИ РАЗДЕЛА
#