«В аэропорту я запретил Тофику Исмайлову облетать Карабах на вертолете, так как понимал, что это опасно»

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с экс-президентом Азербайджана Аязом Муталлибовым.

- 20 ноября 2013 года исполняется 22 года со дня трагедии близ села Гаракенд Ходжавендского района, когда в результате обстрела армянскими террористами был сбит вертолет, в котором погибли экипаж вертолета и пассажиры - выдающиеся деятели государства и правительства Азербайджана, наблюдатели из России и Казахстана. Аяз Ниязович, как Вы охарактеризуете эту трагедию, какие события предшествовали ей, и с какой целью правительственная делегация отправилась в зону конфликта?

- В первую очередь, хочу сказать, что это был самый настоящий террористический акт, направленный против нашего государства. В вертолете погиб костяк моей команды, которую я сумел к тому времени сформировать, и на которую я возлагал большие надежды. Я был уверен, что с этой командой я сумею решить все проблемы Азербайджана.

1991-й год был, конечно, сложным. Достаточно вспомнить, что в апреле-июле были осуществлены проверка паспортного режима и разоружение незаконных вооруженных формирований в районах компактного проживания армян в Нагорном Карабахе и прилегающих к нему районах Азербайджана. Я всегда придерживался мнения о том, что если на территории государства ведется такого рода террористическая деятельность, направленная против государственности и конституции, то необходимо принимать решительные меры. И в этом с нами согласились в Москве.

Эти мероприятия могли бы стать завершающим моментом в армяно-азербайджанском противостоянии, если бы не дальнейшие события, связанные с ГКЧП и распадом СССР. Мы были близки к победе. Достаточно отметить, что в июле 1991 года, впервые с момента начала армяно-азербайджанского конфликта, в Баку прибыла делегация карабахских армян в составе пяти человек. Мы обговорили вопрос прекращения этого противостояния, и договорились создать совместную комиссию.

Конечно, все это было неприятно тем силам, которые стояли за этим конфликтом. Трагедию 20 ноября можно рассматривать и как акт возмездия. К сожалению, сам я не успел расследовать те трагические события. Прямо или косвенно тот террористический акт был направлен против меня, и в моем лице против тех людей, которые осуществляли соответствующую работы.

Теперь, непосредственно о самой трагедии. 19 ноября я вернулся в Баку из Киева, где проходило совещание глав государств СНГ. В аэропорту меня встретили, как и положено, по протоколу. Я отошел к машине вместе с госсекретарем Тофиком Исмайловым. Мы были очень близки, я симпатизировал этому человеку давно. Его становление на посту госсекретаря во многом было связано с тем, что я беспредельно доверял ему.

В машине Тофик Кязымович сообщил мне, что он назначил совещание в Агдаме с главами исполнительной власти прилегающих районов (тут следует отметить, что в Агдаме был создан штаб с участием глав прилегающих районов, для того, чтобы координировать свои действия в зоне конфликта), после чего намерен облететь на вертолете зону конфликта. Но я в категорической форме запретил ему облетать зону конфликта, так как понимал, насколько это опасно. Мы договорились, что он отправляется в Агдам, проводит там совещание и возвращается. На этом мы попрощались.

- От кого Вы узнали о трагедии?

- Если мне не изменяет память, о том, что произошла трагедия, я узнал от управляющего делами Аппарата президента Назарова.

- Что Вы почувствовали в тот момент?

- Поначалу я не хотел верить этой чудовищной информации, мне было страшно даже допускать мысль о том, что погибли члены моей команды, близкие мне люди. К тому же, не стоит забывать и о том, что в вертолете находились еще и представители России и Казахстана. Мне было очень больно.

И сейчас, спустя много лет, вспоминая те события, погибших в вертолете людей, у меня перехватывает горло, и начинаю переживать. Эти люди были мне очень дороги. Вы знаете, я никого из них не заставлял заниматься урегулированием противостояния в Карабахе. Они сами горели желанием урегулировать конфликт. Это были настоящие патриоты.

- Говорят, что тогдашний депутат Верховного совета Азербайджана Тамерлан Караев настойчиво отговаривал членов делегации лететь вертолетом над Карабахом…

- Мне ничего об этом не известно. Ходили слухи, мол, Тамерлан Караев что-то знал, поэтому отговаривал. Меня тоже спрашивали об этом. Но я и тогда и сейчас заявляю, что у меня нет оснований подозревать Тамерлана Караева в чем-то.

- После трагедии Вы встретились с членами семей погибших?

- Конечно, мы встречались. Но я сам был в таком шоке, мне было очень и очень больно.

- Существует мнение, что с гибелью членов Вашей команды, президентство Муталлибов было обречено…

-  Конечно, сразу же возникло много трудностей. Во-первых, у меня, и в первую очередь, чисто психологического плана. В том, что произошло, я вижу и геополитический аспект. Что значит покушение на государственных деятелей? Это покушение на государство. А кто возглавляет государство? Президент! Значит, кому-то надо было меня убрать из власти.

- В 22-ю годовщину трагедии над Гаракендом Вы посетите могилы своих погибших соратников?

- Безусловно, посещу. Это даже не обсуждается.

Бахрам Батыев   

• МИД распространил заявление в связи с Международным днем информирования о минной опасности
• "Армения привержена процессу нормализации отношений с Азербайджаном"
• Начался процесс делимитации на границе между Азербайджаном и Арменией