Афаг Гулиева: «Любовь к Парижу – это вирус без карантина…» - БЕСЕДЫ С БАХРАМОМ

С Афаг ханым Гулиевой, профессиональным переводчиком и педагогом французского языка, дочерью известного азербайджанского ученого-историка и общественного деятеля Алиовсата Гулиева, мы познакомились в уютном французском кафе «Entrée».

Среди завсегдатаев, поклонников изысканных десертов, было просто невозможно не обратить внимание на статную, обладающую воистину французским шармом и естественной элегантностью даму, чем-то похожую на великую Анни Жирардо. Желание познакомиться с ней перевесило известные правила приличия и я, не удержавшись, преподнес ей в дар одну из своих книг.

 Поначалу собеседница не допускала даже мысли об общении в формате интервью. Я был откровенно удивлен: это в наше-то время, когда самореклама стала едва ли не смыслом бытия, и каждый ищет повод заявить о себе…

Журналистский опыт подсказывал одно - с выбором героини я не промахнулся. Не знаю, благодаря каким моим доводам, но наша беседа все же состоялась, и я с большой радостью представляю ее вниманию дорогих читателей.

-   Афаг ханым, расскажите, пожалуйста, о Вашей замечательной семье.

-  Моя семья, так же, как и моя жизнь, кажутся мне вполне обычными, не подходящими для интервью. Но Вам, наверное, виднее… Хотя родители действительно были замечательными людьми. Отец, родом из Сальянского района, в шестнадцать лет приехал в Баку, зашел в аптеку и попросил… хлопок. Вместо ваты.

Вот так и перевел. А потом – учеба в университете, защита кандидатской и докторской диссертаций, блестящее владение русским языком, пером и словом. В Баку есть улица, названная его именем, в Сальянах – Дом культуры, на фасаде нашего дома в Баку – папин барельеф.

Отец был изумительным человеком: красивым, щедрым, харизматичным, жизнелюбивым, обаятельным. До сих пор при упоминании его имени люди, знавшие его, невольно расплываются в улыбке. К сожалению, он безвременно ушел от нас в возрасте всего лишь сорока семи лет, не справившись с тяжелой болезнью...

Спустя годы, о его жизненном пути, талантливая журналистка-публицист Эльмира Ахундова написала книгу под названием “Алиовсат Гулиев - Он писал историю”.

Говоря о заслугах отца в развитии исторической науки в Азербайджане, невозможно не упомянуть о роли его супруги и нашей мамы. Без ее поддержки становление ученого А. Гулиева возможно и не состоялось бы. Только она могла обеспечить ему тот самый надежный тыл, комфорт, в котором так нуждаются ведомые великими идеями творческие люди. И вообще, она в силу своего характера была очень отзывчивым человеком. Хлебосольный дом – это о нас; каждый, кто приходил к нам, чувствовал на себе мамину заботу.

А еще наша мама была… кавалером 4-х орденов Ленина. Это мы так о нас, четырех детях, шутили. Конечно, папа всегда был к нам чуток и уделял большое внимание развитию детей, но все же основная ответственность за воспитание лежала на плечах мамы. Все мы получили высшее образование Старшая сестра Кябутар – востоковед, живет в Москве. Младшая – Джейран окончила консерваторию, трудится в музыкальной школе им. Бюльбюля. Брат Талатум, также востоковед по образованию, работает в Парламенте. Что касается меня, то я очень хотела учиться во ВГИКе, мечтала о режиссерском факультете. Но случилось так, что папа тогда уже тяжело болел, настолько, что был госпитализирован в Кремлевскую больницу.

Жизнь распорядилась иначе, я стала студенткой Института иностранных языков (ныне Азербайджанский университет языков), оставшись дома, в Баку. Сейчас работаю в «Institut Français d'Azerbaïdjan» при Посольстве Франции в Азербайджане.

-   А как возникла любовь именно к французскому языку?

-   В 23-й школе у меня была преподавательница Капитановская Эсфирь Захаровна, которой я восторгалась и хотела во всем на нее быть похожей. Когда она, всегда стильно одетая, благоухающая, входила в класс, было ощущение, что к нам сошел один из персонажей со страниц французских романов. Я решила, что хочу знать язык так же блестяще, как она. Это с одной стороны.

С другой… Это были годы, когда отец завершил 3-й том “Истории Азербайджана” и в разделе “Литература” упомянул в числе других фамилию писателя и драматурга Александра Ширванзаде, человека, вскормленного ширванской землей. Его дочь Маргарита, родившаяся в Париже, великолепно знала французский язык и преподавала его в Баку.

И вот, когда Марго (как называли ее близкие) узнала, что Гулиев включил имя ее отца в свой трехтомник, была очень польщена и пришла к нам с визитом. Я открыла дверь и застыла: на пороге стояла дама мопассановского типа в длинном манто и шляпе с вуалеткой… Марго в молодости была очень красивой, но тогда она показалась мне старушкой (смеется). Картавя, на русском языке дама спросила: “Профессор дома?” Я, совершенно ошарашенная, поинтересовалась: “А Вы не ошиблись?”  “Нет, - ответила она.

– Я не ошиблась. Я пришла поблагодарить Вашего папу”. Спустя некоторое время отец позвал меня и сказал: “Вот, Маргарита Александровна задает вопрос, что она может для меня сделать? И я ей ответил: сделайте из моей дочери француженку”. Вот так и началась моя французская сказка.

Марго жила в огромной коммунальной квартире на ул. Полухина.  Приходя к ней, я погружалась в совершенно иной мир, Баку переставал существовать. На стене висела огромная карта Парижа, по которой мы с Марго “гуляли”, выбирая каждый раз какой-то из кварталов.

Никогда не забуду, как она готовила меня на фонетический конкурс с басней Лафонтена “Стрекоза и муравей”. После того, как я ее прочла, все члены жюри поставили пятерки, а Марго - четыре. Я пришла домой жутко расстроенная и, когда она позвонила, заявила: “Не приду к Вам больше! Не буду с Вами заниматься! Вы вредная, злая женщина!” “А ты все же приди”, - предложила она. Мы встретились снова, Марго посмотрела на меня и сказала: “Так ты в жизни ничего не добьешься. Пойми: я твой педагог и работаю с тобой дома.  Поставив тебе пятерку, я нарушила бы нормы этики и поступила бы неприлично…

А подарок твой – вон там, на комоде”. Кстати, это были французские духи… Я очень часто ее вспоминаю. Она меня, конечно, мучила. И лишь гораздо позже мне стало понятно, какая она была умница и вложила в меня не только знания - свое сердце, душу. Марго передала мне даже не любовь, а вирус любви к Парижу и Франции…

-   … который Вы, в свою очередь, передаете теперь дальше своим ученикам!

-   Да, это - вирус без карантина…  Мои ученики – взрослые люди, они – моя семья. У меня никогда не бывает случайных людей. Дело в том, что я не преподаю исключительно ради денег, хотя это, конечно, тоже значимо. Не занимаюсь с каждым желающим, а прежде провожу своеобразный отбор. При первой встрече с человеком вне дома я должна понять, что он произвел на меня приятное впечатление, отвечает моему эстетическому восприятию.

Я понимаю, что это дискриминация, но таковы мои условия, пройдя через которые он войдет в мой дом навсегда. У меня есть ученики, которые учились тридцать и более лет назад. Этот мостик между нами никогда не разрушается, мы продолжаем дружить. Знаете, в жизни случаются разные ситуации, бывает, что даже матери не скажешь всего, а с педагогом можно поделиться. В этом смысле я – копилка. Ученики знают, что все сказанное в моем доме надежно укрыто как в швейцарском банке. Кто-то собирает картины или коллекционирует что-то еще… А у меня – галерея лиц, галерея учеников. Ученики – мое самое большое достижение и богатство. Они очень верные, у меня ни разу не было разочарований в этом смысле. К тому же, я счастлива, что работаю с молодежью.

Они мне говорят: “Афаг ханым, мы Вам не дадим постареть!” Когда я захожу в аудиторию и вижу эти лица… Знаете, французский язык – моя любовь, а русский – моя страсть. Мне очень нравятся производные от слова “благо”: благодать, благословение, благоговеть, благодарить… От моих учеников исходит некая благостность. Свои письма мне они начинают словами: “Моя любимая, дорогая Афаг ханым!” Когда я читаю это, на душе сразу становится как-то безотчетно тепло…

-   И все же Ваша деятельность не ограничивается лишь преподаванием?

-   Конечно, я никогда не была только педагогом.  Работала письменным и устным переводчиком, участвовала в проектах Европейского Союза по приглашению французской стороны. Долго работала с консалтинговой компанией, которая вела проекты в Москве. Неоднократно случались очень серьезные педагогические стажировки.

-   А каким переводчиком работать сложнее, синхронистом или…

-  Всяким. Это сложно в принципе, и задействует весь серьез в тебе.  Я не понимаю легкомысленного подхода к делу и, прежде чем приступить к работе в какой-то определенной области, устраиваю себе недельное погружение в данную сферу. Ведь порой от того, как переводчик сумеет донести смысл сказанного, зависит ни много, ни мало - судьба проекта. Перевод должен быть грамотным и передавать суть и смысловое значение как можно точнее. По максимуму. 

-   Афаг ханым, наверняка в Вашей жизни, полной поездок и впечатлений, было немало незабываемых моментов…

-   Да, конечно. И, хотя обо всем не расскажешь, есть два очень значимых для меня эпизода, случившихся в период первой поездки во Францию. После окончания стажировки, нашей советской делегации подарили поездку на Лазурный берег. У нас была совершенно очаровательная девушка-гид, которая постоянно отклонялась от маршрута, чтобы как можно больше показать и рассказать. И вот мы заехали в небольшой городок Сен-Поль-де-Ванс, пришли на Ратушную площадь и обомлели! 

Дело в том, что на юге Франции тогда была очень распространена игра “петанк”, в нее-то и играли на площади, а главным действующим лицом в игре был… сам Ив Монтан! (Французский певец-шансонье и актёр - Прим. Ред.) Женщины, все до единой, замерли и говорят мне: “Афаг, вперед! Только Вы можете пообщаться с ним и попросить разрешения сфотографироваться!”

Я смело подошла к нему, извинилась, что отвлекаю от игры и сказала, что со мной делегация женщин из Советского Союза, и мы очень хотели бы сфотографироваться с ним. Внимательно на меня посмотрев, Монтан спросил: “Вы хотите сказать, что Вы – “совьетик?” (Они и по сей день так называют всех выходцев из Советского Союза) Я ответила: “Так точно, “совьетик”.

Он говорит: “Ну, хорошо. В таком случае, я Вас сначала… поцелую, а потом уже сфотографируюсь с Вашей делегацией” (смеется). Мы с ним очень мило поцеловались, тут женщины подбежали к нам, сплотились вокруг Ива Монтана и мы сделали чудесную фотографию. К сожалению, я не смогу Вам ее показать, потому что несколько лет назад у нас в доме произошел пожар, и коробка с ценными фотографиями сгорела… После импровизированной фотосессии Ив Монтан всех пригласил выпить аперитив. Мы немного пообщались и продолжили свой путь.

Второй эпизод связан с потрясающим человеком, которого знают все – Рамизом Абуталыбовым, работавшим в те годы в ЮНЕСКО. Он для меня открыл “свой” Париж, который никто никогда бы мне не показал. Это было великолепное путешествие! В один из дней, Рамиз муаллим предложил навестить в больнице… мадам Банин – Ум эль-Бану Асадуллаеву, дочь бакинского нефтепромышленника Мирзы Асадуллаева, известную французскую писательницу и мемуариста.

Я по молодости еще не понимала, с какой исторической личностью мне предстоит встретиться, но, конечно же, с радостью согласилась сопровождать его в больницу, где в парке на скамеечке мы увидели очаровательную женщину.  Старушкой я ее назвать не могу, потому что у нее были очень молодые, светящиеся глаза, которые лукаво на меня поглядывали.  Первый вопрос, который она задала: “Говорите ли Вы по-азербайджански?”

По-азербайджански я тогда говорила довольно слабо, но поняла, что это провокационный вопрос, поскольку сама она азербайджанским языком не владела. Тем не менее, из своей памяти мадам Банин выудила несколько “крепких” выражений, которые слышала от своих гочу, и от которых я покраснела до корней волос. Потом был небольшой рассказ о жизни.

Все знают, что она была подругой русского писателя и поэта Ивана Алексеевича Бунина, и что огромная часть ее парижской жизни связана с ним. Нежная дружба, перешедшая затем в любовь. Конечно, эта женщина оставила неизгладимый след в моей жизни. Будучи прекрасным рассказчиком, в ходе беседы она преображалась, и я словно видела ее в молодости - такую типичную парижанку, в шляпке с вуалеткой, совершенно изумительную…

-   Удивительные воспоминания и удивительные личности! Особенно Банин. Жаль, что ее творчество все еще мало известно у нас.

-   Да, тем более, что она всегда подчеркивала свое азербайджанское происхождение и даже в тяжелые для нашего народа январские дни 1990 года выступила в известной французской газете “Монд” со статьей “Нагорный Карабах”, в которой довела до сведения читателей свою оценку действий и притязаний армян на наши земли. И это – во Франции, насчитывающей одну из самых крупных армянских диаспор!

-    Хороший ответ тем, кто считает, что патриотизм непременно должен быть воинствующим!  Афаг ханым, расскажите еще о Ваших французских встречах…

-   Да много их было!  Ну, например, настоящим приключением для меня стала работа с командой капитана Жака-Ива Кусто (французский исследователь Мирового океана, режиссер, фотограф, изобретатель – Прим. Ред.). Правда, это происходило здесь, в Азербайджане, куда они приехали в рамках проекта по исследованию Каспийского моря. Сначала меня взяли переводчиком, а потом я стала помощником руководителя проекта.

К сожалению, на тот момент, когда я работала с ними, легендарного капитана Кусто уже не было в живых. Все члены его команды были обаятельнейшие люди, красавцы как на подбор, и мне приходилось… отбиваться от назойливых поклонниц.

Например, с водолазом команды, почти двухметрового роста итальянцем Дидье, вообще невозможно было ходить по улице! И потом, они все были узнаваемы, так как носили одежду с соответствующим логотипом. В общем, мне надо было быть начеку! Ведь ребятам нужно было работать, а не… И чего мы только не делали! Помню, какого страху я натерпелась, когда мы летали на вертолете, причем с открытым люком, потому что они вели съемки, держась друг за друга, а вертолет тарахтел и барахтался в воздухе, как маятник!

-   Да Вы настоящий экстремал!

-   Что Вы, я трусиха! Например, когда я взошла с группой туристов на Монблан и посмотрела на пропасть, которая простиралась подо мной, у меня, поверьте, поджилки тряслись…

Да, вспомнила еще один курьезный случай, произошедший также во время работы с командой Кусто. Как-то мы едем с готовым материалом и видим на обочине женщину, торгующую рыбой. Подходим и спрашиваем разрешения снять ее на видео, но получаем отказ - ну не хочет человек “светиться”! И тут один из членов команды, Грэг, смотрит на меня очень пристально.

Я, угадав, что он задумал, говорю: “Ни за что!” Но он сумел настоять на своем, и я согласилась. Меня одели в эти рубища, которые временно одолжили у торговки, повязали голову ее платком и начали снимать! Вдруг оператор вскричал: “Руки!!!” Пришлось мои ухоженные руки “прятать” в какие-то тряпки! В общем, сняли! Спустя год, когда я была в Париже, жена Кусто, прелестная Франсин, пригласила меня в офис. Я спустилась в монтажную, увидела ЭТО и подумала: “Господи, какое счастье, что тут узнаваемы только мои глаза! А французская публика вообще не знает, что это – я!” (Смеется)

-   Не каждая женщина согласилась бы на такой эксперимент со своей внешностью…

-   Грэг мне сказал: “А знаешь, ты очень элегантная. В стиле ретро”. На что я парировала: “Да? А я вот сейчас попрошу эту женщину подарить свою “одежду” твоей жене, и пусть она дефилирует в этих отрепках в стиле ретро по Парижу!” (Хохочет)

-   Я представляю, какой шок испытала та женщина-торговка…

–  Что Вы, она смотрела на меня с восхищением! Полагаю, даже гордилась, что ее “туалеты” войдут в историю… Знаете, это, конечно, прекрасные воспоминания, но разве они годятся для интервью?

-   Вне сомнений! Продолжайте, Афаг ханым, чувствую, Вам есть еще, что рассказать!

-   Ну, было у меня еще “приключение”. По линии Министерства культуры я несколько раз работала с танцевальным ансамблем на фестивалях. Мы с коллективом объездили всю Францию – вдоль и поперек! Это было необычно для меня, ведь я впервые должна была руководить таким большим количеством людей (30 человек) и не только переводить, но и координировать их действия. Учитывая, что это был творческий коллектив, задача была, скажу Вам, не из легких.

Поэтому в первый же день я провела с ними разъяснительную беседу. Прозвучало это примерно так: “Послушайте меня внимательно. Мы тридцать дней должны быть в командировке. И если будем жить по законам “Вороньей Слободки” (коммунальная квартира из романа Ильфа и Петрова “Золотой теленок” - Прим. Ред.), семья распадется. Поэтому я призываю всех вас к совместному общежитию на паритетной основе – без скандалов, сплетен и выяснения отношений. Если вы с этим не согласны, я поворачиваюсь и уезжаю обратно. Ваша личная жизнь и то, что вы будете делать в свободное время, меня не касается. Но прошу учесть, что по утрам на репетиции вы должны являться без опозданий и хорошо выглядеть”. Вот так – конкретно и довольно сурово!

-   Согласились?

-   Да, сразу! И вся поездка прошла идеально. Но это еще не все. Я обещала им, что уговорю водителя немножко покатать их по Парижу, чтобы они смогли кое-что прикупить. Сказала, о чем потом чуть не пожалела: им надо было оставить немного денег про запас, о чем они, естественно, благополучно забыли. Пришлось выкручиваться, что-то придумывать, что я и сделала, сказав: “Так, одевайтесь! Будем выступать!”

-   Только не говорите, что выступали… на улице.  Или в переходе метро?!

-  Не совсем – перед зданием Парижской национальной оперы! Они стали плясать и танцевать, а я… с шапочкой! Причем, поверьте, нам с таким удовольствием бросали деньги! Наши честно отработанные деньги! (Смеется) Это одно из ярких воспоминаний в моей жизни!..

-  Да, Афаг ханым, Вы - сама непредсказуемость, на подобный экспромт редкий пойдет!  Скажите, а столь частые поездки в Париж не поубавили страсти к нему?  Или Вы по-прежнему влюблены… 

-   Я была там великое множество раз, но каждый раз открываю его для себя заново! Это уже не влюбленность, а моя жизнь, и даже не параллельная. Как это объяснить? Мое утро начинается с новостей Франции. Я знаю, что делает Макрон (Эмманюэль Макрон – политик, действующий Президент Франции – прим. ред.), где выступает, что делают “зеленые” и т.д. Но, тем не менее, в последнее время я стала ездить в Париж реже. Мне стало там как-то неуютно.

Зато я очень полюбила глубинку Франции, Лазурный берег или, как его еще называют Французскую Ривьеру, очаровательные небольшие деревушки. Кстати, заметила, что есть один нюанс: чем ниже социальный статус француза, тем более он открыт и гостеприимен.  Как-то я была на стажировке в Ла-Рошели (портовый город на западе Франции), и за мной приехала подружка Мари, живущая в Монпелье, одном из крупнейших городов на юге страны.

Недалеко от Монпелье есть старинный и совершенно потрясающий город Каркассон, куда она решила свозить меня и показать своей бабушке. Когда же я попыталась возражать, мотивируя тем, что у меня всего три свободных дня, а дорога дальняя, Мари сказала: “Если я тебя не привезу, это будет страшная обида, потому что они никогда не видели “совьетик”. В общем, там меня ждал прием на уровне приезда Шарля де Голля (смеется). Мэр этой маленькой деревушки на десять домов (Францию часто называют страной мэров) торжественно стоял перед накрытым столом, уставленным всякими яствами. А жители деревни устроили мне настоящую пресс-конференцию.

-   Интересно, какие же вопросы они задавали?

-   Ну, о чем спрашивает провинциал в первую очередь? “Как у вас с питанием? Правда, что вам есть нечего?”  На что я ответила: “А что, у меня голодный вид?”  Наутро мы стали собираться обратно, и я увидела во дворе какие-то коробки. Спрашиваю у Мари, что это значит, на что она с умилительным простодушием отвечает, что деревня собрала… гуманитарную помощь Баку, и придется все это забрать, иначе могут сильно обидеться. Представьте, там были головки сыра, различные колбасы, буженина и даже мука! А я должна была ехать поездом… В конце концов, всю эту снедь разобрали ее подруги. Не везти же мне было все это в Баку! (Смеется).

-   Афаг ханым, а не возникало желания уехать из Азербайджана, эмигрировать в любимую Вами Францию?

-   Нет, никогда! И это уже на уровне атавизма. Я безумно люблю Баку! Он меня держит – однозначно. И, должна Вам признаться, что была такая возможность, и не раз. Еще в советские годы, когда я уезжала, дома все переживали, что могу не вернуться обратно, что было чревато неприятными последствиями для всей семьи эмигрировавшего человека. Но я-то знала наверняка, что не сделаю этого никогда! Не люблю громких фраз про патриотизм, но если Вы спросите, что значит для меня слово Родина, мне придется возвратиться в детство.

Я была совсем маленькой, когда мы с отцом приехали в Сальяны, в ту деревушку Гызылагадж, откуда он родом. И вот, помню, он показал мне маленькую речушку, кусочек земли и сказал: “Внимательно посмотри: вот это – твоя Родина” … Это так отпечаталось в моей памяти, на подкорке, что для меня слово Родина до сих пор ассоциируется именно с этим кусочком земли… Кроме того, Баку – город, в котором нашли свое последнее пристанище мои родители. Я не считаю кладбище местом паломничества. Но, уж если на меня “накатит”, я должна пойти к папе, к маме… Без этого я не смогла бы жить. Так что, уезжать мне совершенно не хочется. И даже скажу Вам больше: когда приезжаю во Францию, мне уже через короткое время хочется обратно домой. Нет той эйфории, как раньше. Возможно, в свете последних событий…

-   А есть в Баку что-то, что Вам не очень нравится, напрягает. Что бы Вам хотелось изменить?

-   Я не выношу моветон. Когда водитель обращается ко мне “биби”, у меня все внутри восстает: “Какая я тебе биби?!” Но если я сталкиваюсь с бестактностью, то не делаю резких замечаний, а говорю: “Вы, наверное, хотели сказать так?” Поясню. Допустим, во Франции не говорят “Закройте окно!” Они говорят: “Вы не желаете закрыть окно?” От того, как ты обращаешься к человеку, зависит, захочет ли он тебя услышать.

Также меня беспокоит, что в последние годы из страны уезжает очень много молодежи. Конечно же нельзя ставить никаких барьеров тем, кто хочет уехать – ради Бога. Но и приветствовать это я также не могу. Кому тогда останется наш город?

Еще мне не нравится, что Баку пытаются превратить в большую деревню. При том, что у меня очень положительное отношение к провинциалам, потому что я сама – горожанка в первом поколении. У французов есть такая поговорка: “Чтобы знать, куда ты идешь, надо знать, откуда ты идешь”. Оглянись, где твои корни? Однако сейчас есть ощутимая разница между тогдашними провинциалами, приезжавшими в Баку, и… Те, первые, ассимилировались, принимали правила жизни города, изо всех сил подтягивались под общий культурный уровень, его неумолимую планку. Сейчас же идет обратный процесс. Хотя такие ярлыки, как “чушка”, мне также не нравятся. Я могу ворчать, быть чем-то недовольной и, тем не менее, это мое, родное, я не могу без этого жить. Когда прилетаю домой и в аэропорту слышу: “Такси лазымды?” -  все во мне расцветает.

А насчет того, чтобы изменить что-то… Вы знаете, это все пустые разговоры, если они заканчиваются беседой в кафе, на кухне, в социальных сетях, а на деле ничего не меняется. На счет себя знаю точно, если кто-то сподобится засучить рукава и взяться за решение конкретной проблемы, я присоединюсь в числе первых. А когда гипотетические мысли носят хаотичный характер и превращаются в пустопорожность – это не решение. И потом, я всегда считала, что личный пример имеет огромное значение. Например, отношения в семье и поведение родителей.

-   Вы, наверное, и в своей семье выстраивали отношения по “образу и подобию”?

-   Полагаю, что так и есть, но мне нелегко сейчас говорить об этом. Пять месяцев назад я проводила в последний путь мужа, с которым прожила очень счастливую жизнь... Зато у меня четыре роскошных внука – четыре ордена Почетного Легиона, как я их называю. Старший Заур – студент 3-го курса Летной Академии. Дениз – 10 лет, Энверу – 7, и самая младшая, Эстелька. Воскресные дни я посвящаю им, внуки для меня – четыре витамина радости и неиссякаемый источник оптимизма. Смотря на них, я начинаю мыслить позитивно, мечтаю о приятных вещах и наполняюсь надеждой, что стану свидетельницей еще многих хороших событий в нашей семье.

И потом, понимаете, взрослый и ребенок, учитель и ученик – это ведь не улица с односторонним движением. Они нам тоже очень многое дают. К примеру, благодаря своим внукам, я в курсе всех неологизмов в русском языке. И, хотя являюсь противницей лексического “мусора”, все же могу понять, о чем речь (смеется). Я осознаю, что они совсем другие, отличные от нас. У них иное мышление, видение мира, они даже мультфильмы смотрят не те, что мы в их возрасте. И это нормально. Нельзя навязывать свою точку зрения кому бы то ни было. Надо быть толерантным, понимать и принимать веяния времени. Недаром ведь говорят, что детей воспитывает Время, в котором они родились. Хотя и тут можно спорить…

-   А как Вы считаете, что самое лучшее может дать родитель своему ребенку?

-   Теплоту, доброту, любовь – все остальное приложится. Если родители умные, то образование ребенок получит, как само собой разумеющееся. А что касается воспитания, знаете, в моей семье нас никто особо не воспитывал, не учил специально хорошим манерам. Все это черпалось из самой жизни, естественным образом, незаметно, ежедневно. Наши родители сами были для нас примером. Ведь дети все чувствуют, замечают любую фальшь. И каким же вырастет ребенок в семье, где принято фарисейство, лицемерие? То есть, взрослость человека не всегда делает его примером для подражания. Взрослый – это, прежде всего, ум.

Я, например, никогда не скрываю своего возраста и люблю подтрунивать над собой: “Я – юная старушка!”. И вообще, каждый возраст имеет свои привилегии. Привилегией моего возраста является то, что, когда я захожу в автобус, мне уступают место. Седина – это спасение для уставших ног. Льгота.  Ко всему прочему, я никогда в жизни не окрашивала волосы и не использовала косметику. На все уговоры моего парикмахера неизменно отвечаю отказом. Вряд ли объясню, почему. Отторжение какое-то внутреннее. Наверное, каждый сам выбирает ее, свою органику. А может просто не терплю очковтирательства в любом его проявлении (смеется). Возвращаясь к Вашему вопросу о лучшем, что можно дать детям, то это, повторюсь, основы доброты. Это то, доминирующее в человеке, на чем стоит мир. И в этом смысле я почти утопист. 

-  А что есть добро по-Вашему? Как оно выглядит? Ведь нынче как его только не интерпретируют…

-   Добро это то, что ты должен сделать. Не можешь не сделать. Сейчас. Не раздумывая и не откладывая. Это тот самый первый импульс, всегда человеческий, за которым может следовать второй, «отговаривающий».  Так вот, нельзя преступно игнорировать тот самый импульс. Не люблю рассказывать об этом в контексте себя, но раз уж Вы спросили…

  У очень близкого мне человека, по духу близкого, умирал брат. В другой стране, в больнице. Не забыть мне ее стенаний, сестры, вконец потерянной, отправляющейся к нему в страшный путь…

Помню, как она рассказала мне о том, что вот уже десять дней, как он ничего не ест, и, как мама, незадолго от горя перенесшая криз, очень хочет послать ему туда довгу, которую он так любил. Сама еле стоя на ногах… “Так в чем же дело?” – спрашиваю. “Да ведь не пропустят в самолет” … Положив трубку, я поняла, что должна что-то делать. Сделать все, чтоб “посылка” дошла до адресата.  Я не знаю, как мне это удалось! Клянусь, не знаю! Бывают моменты, когда для нас перестают существовать заборы, преграды… Короче, я дошла до начальника аэропорта и буквально вымолила его закрыть на эту банку глаза. Не помню приведенных аргументов, шквал их, но – разрешение было добыто!

-   Это действительно добро, хотя и в обход закона…

-   Понимаю, что нарушила, что не имела право. Знаете, бывает в жизни нечто, сметающее всем известные табу. Никогда не забуду, как моя подруга с горькой улыбкой рассказывала мне, как проверяющий ручную кладь таможенник никак не мог понять, что такого в этой самой банке, из-за которой столько шума.

 “А вы не могли бы съесть эту довгу здесь, а потом лететь в Стамбул? Там что, кушать нечего?” – все допытывался он, святая наивность. “Как я могла ему объяснить, что там есть все, кроме маминой довги, вкуснее которой нет ничего на свете, и, что она может помочь лучше всяких лекарств” ...

Ему не помогло, увы.  Помогло мне. Человек должен себя за что-то уважать, понимаете? За что-то неординарное – поступок, помощь… Это очень важно для самоощущения. Такой вот “фермент” духовного здоровья, который просто необходимо взращивать в себе. Потому что не бывает чужой боли, не должно быть…   

-  Вы меня потрясли. И не думал, что в Вас столько грусти. Их так мало сегодня, людей, с включенным болевым порогом…  А радость? Что радует Вас в жизни, кроме замечательных внуков? Вопрос про увлечения.

-   Я очень люблю пешие прогулки по городу, обращаю внимание на детали, которых раньше не замечала. Каждый раз нахожу что-то новое в привычном облике бесконечно любимого Баку.

Люблю, прогуливаясь, зайти в это кафе, где у меня есть свой, облюбованный уголок. Здесь совершенно потрясающие, очень радушные, приветливые хозяйки, хороший, вежливый персонал. Мне нравится здешний интерьер. Когда я смотрю на изумительные лампы цвета охры в стиле ар-деко, то вспоминаю Люксембургский сад в Париже и опавшие листья. Нравится сидеть, наблюдая за людьми, попивая ароматный кофе и размышлять о чем-то своем….

Люблю хорошую музыку, классический джаз. Безумно люблю живопись, особенно работы Клода Моне. Моя страница в Фэйсбуке без Моне – это как скучный день. Причем, я обожаю все его работы. Недавно выставила фото картины Моне, написанной в совершенно не свойственной ему манере, и моя подруга Зуля Караева (дочь великого азербайджанского композитора), живущая в Стамбуле и тоже являющаяся поклонницей творчества художника, очень удивилась, сказав, что никогда ранее ее не видела. Еще одна любовь моей жизни – Моди, художник Амедео Модильяни.

Так что, моя страничка выполняет еще и просветительскую работу (улыбается). Мне совершенно не нравится и не интересно смотреть всякие “селфи” жующих или развлекающихся людей. Для меня социальная сеть – это работа, это колоссальный источник информации. Я выставляю фото или информацию о выставках, на которых бываю, стихи моей любимой Анны Ахматовой.

А еще я веду группу под названием “Фото гламур”, где публикую оригинальные фото: Ален Делон, любующийся Моной Лизой, Серж Гинзбург с Брижит Бардо. Если попадается интересная статья, размещаю, делюсь с другими. Я получаю от этого удовольствие.

-   А сами фотографируете?

-   Нет. Считаю, что если уж фотографировать, то делать это как американский фотограф Ричард Аведон или француз Робер Дуано, или вообще не заниматься этим видом искусства. Еще один плюс моих блогов – отсутствие всяческих виртуальных дискуссий. Потому что мы все – творческие люди и у нас попросту нет времени на бессмысленную болтовню. Когда мне вдруг предлагают “дружбу”, это вовсе не означает, что я ее приму. Дружба для меня понятие глубинное. Прежде всего, я задаю вопрос: “Мы с Вами знакомы?” Отбор есть и здесь.

Да и о какой беседе может идти речь, если ты не видишь собеседника, выражения его глаз? Ведь дискуссия – это прежде всего реакция. В моей группе собрались лишь те, кто имеют ко мне отношение: люди, с которыми я связана долгие годы, с детства, юности, консерваторская профессура, художники, джазмены… Такой междусобойчик. И мне это очень нравится, я в этом отдыхаю. 

-   А чего Вам не хватает в жизни, по большому счету?

-  Чего не хватает?.. Жизненного пространства (смеется). Нет, у меня все есть. И, говоря это, я меньше всего апеллирую к материальным ценностям. Я вообще не люблю людей, которые брюзжат, жалуются на жизнь и вечно чем-то недовольны. Все в наших руках. Если у человека есть голова, он сможет создать себе желаемые условия. Если же им руководит снобизм, он ничего в жизни не добьется.

Я всегда говорила детям: начинайте с малого, не замахивайтесь сразу на великие дела, умейте приручить свои амбиции. Я полагаю, что эпиграфом к моей жизни могла бы быть фраза: “Если человек скуден внутренне, он никому не интересен”. Надо уметь что-то дать этому миру и что-то взять, обогатив себя духовно.

-   Афаг ханым, большое спасибо за очень содержательную беседу и позвольте пожелать Вам больше положительных эмоций, невероятно интересных встреч и удивительных приключений!

-   И Вам спасибо, Бахрам, хотя я так и не поняла, как Вам удалось уговорить меня на это интервью, которое, видимо, станет еще одной авантюрой в моей жизни (смеется)! Вы очень теплый человек, наш, как я люблю говорить. И не зря являетесь любимцем города. А вашим читателям я хочу пожелать здоровья и больше позитива!

Беседа с Афаг ханум Гулиевой подготовлена при поддержке сети книжных магазинов LIBRAFF 

• В Баку пройдут Дни культуры Беларуси
• Гусейн Гасанов устроил другу сюрприз с похищением и дорогим подарком-ВИДЕО
• Айсель Адыгезалзаде объявит голоса от Азербайджана в финале «Евровидения-2024»