Российский политолог: «Стоит полагать, что есть надежды на серьезный успех предстоящих переговоров президентов Азербайджана и Армении» – ИНТЕРВЬЮ

- Как Вы оцениваете активизацию российского посредничества в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта, в частности, состоявшиеся недавно встречи президента России Дмитрия Медведева сначала с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, а затем – с армянским коллегой Сержем Саркисяном?

- Я очень позитивно отношусь к этому процессу и считаю, что решение подобного рода крайне сложных и крайне болезненных вопросов, как нагорно-карабахское урегулирование нельзя осуществить путем, так сказать, кавалерийского наскока, так как такие конфликты таким образом не решаются. Для того, чтобы обе стороны остались довольны, и чтобы был достигнут какой-то консенсус, необходим длительный и серьезный переговорный процесс. В этом смысле я отношусь крайне позитивно к инициативам российского президента и российскому посредничеству вообще. Остается ждать очередной встречи президентов Азербайджана и Армении, и стоит полагать, что есть надежды на серьезный успех предстоящих переговоров.

- Как Вы считаете, вынесен ли вопрос карабахского урегулирования из контекста и условий нормализации армяно-турецких отношений, в частности, в свете возможного открытия границы между этими странами?

- Если посмотреть на тенденцию к возможной нормализации армяно-турецких отношений, то, на мой взгляд, этот процесс носит объективно позитивный характер, потому что улучшение отношений между любыми странами есть всегда определенный плюс. Другое дело, что всегда возникает масса вопросов и не только в Азербайджане, но также в Армении, в армянской диаспоре за рубежом и у многих политологов касательно того, в чем же состоит суть этих договоренностей, которые были достигнуты и зафиксированы в «дорожной карте». Турецкая газета ее опубликовала, но насколько она соответствует действительности – это отдельный большой вопрос. Это весьма неконкретный план, там толком ничего нет по тем ключевым вопросам, которые волнуют в данном случае и азербайджанскую, да и армянскую сторону тоже. Там нет вопроса Нагорного Карабаха, там нет вопроса геноцида и т.д. А это – именно те вопросы, которые составляют корневую суть всех этих отношений на Южном Кавказе, но они в этой «дорожной карте» отсутствуют.

Возможно, эти вопросы существуют в повестке каких-то переговоров, не зафиксированных на бумаге. Но я думаю, здесь надо следить за событиями и ждать, насколько в дальнейшем прояснится ситуация. Сейчас четко заявить о том, что все это означает – очень сложно, потому что сама «карта» - это нечто общее, описывающее намерения сторон. Реализуются ли эти намерения, будет ли достигнут взаимоприемлемый компромисс, который устроит все страны региона, а именно такой вариант развития ситуации мог бы быть единственно верным и одобряемым, это еще надо посмотреть. Сейчас рано говорить об этом что-то конкретное.

- Каковой Вам видится роль России в этом процессе? Ограничится ли она посредничеством в карабахском урегулировании или зайдет дальше – в общее понимание вопросов безопасности на всем Южном Кавказе? Как Россия оценивает или должна оценивать инициативы Турции в ее попытках стать своего рода модератором на Южном Кавказе?

- Это все зависит от того, каковы мотивы Турции, потому что в ряде западных СМИ есть публикации о том, что сама «дорожная карта» - это якобы плод усилий американской дипломатии, смысл этого заключается в том, чтобы создать новый энергокоридор и оторвать Армению от России и т.д. Есть такие точки зрения, а насколько они соответствуют действительности, сказать на сегодняшний день непросто, потому что пока есть только намерения, но нет никаких серьезных, реальных действий.

Что касается роли России, то, мне кажется, ее роль сегодня на Кавказе не только и не столько описывается только посреднической позицией по Нагорному Карабаху. Хотя и здесь роль России недооценена, потому что проблема заключается в том, что если мы посмотрим на усилия Минской группы ОБСЕ, то при всех ее значительных усилиях в принципиальном намерении содействовать урегулированию, все-таки именно нагорно-карабахский конфликт рассматривается международным сообществом как наиболее сложный, наиболее конфликтный, наиболее затрагивающий интересы очень большого количества игроков.

Мне кажется, что именно поэтому мировое сообщество с большим интересом пытается что-то проделать в Приднестровье и пыталось что-то сделать в Абхазии и Южной Осетии, а вопрос Нагорного Карабаха старается затрагивать как можно меньше, потому что одни не хотят ссориться с многочисленной и влиятельной во многих странах армянской диаспорой, другие не хотят вызывать на себя негативную реакцию со стороны Азербайджана, который в настоящий момент рассматривается как очень важный участник мирового энергетического рынка и важный игрок всего Прикаспийского региона. Поэтому большинство игроков, исходя из этих соображений, старались и стараются по-прежнему до сих пор быть немножко в стороне от этой ситуации.

И здесь позиция России принципиально иная. Т.е. президент Медведев находится и активно участвует в переговорном процессе в одном из наиболее сложных конфликтов, которые вообще существуют в мире, и в одном из наиболее непростых с точки зрения поиска взаимоприемлемого решения. Я думаю, что здесь роль России крайне велика, но речь идет и большем.

Вопрос нагорно-карабахского урегулирования – одна из частей одной большой проблемы создания системы мира и доверия на всем Южном Кавказе. Мне кажется, что народы Южного Кавказа этого заслуживают и, безусловно, в этом направлении Россия будет работать. Будет ли содействовать восстановлению справедливого порядка, справедливого режима безопасности на Южном Кавказе нынешние инициативы Турции – это мы посмотрим, потому что существуют разные точки зрения на этот вопрос.

Существует точка зрения, что Турция реализует свой новый геополитический проект формирования и превращения себя в мощную региональную доминанту, региональную державу. И если нынешние действия Турции являются действиями именно в этом направлении, то насколько формируемый действиями Турции миропорядок будет справедливым, вызывает вопросы. Неслучайно та же азербайджанская сторона с недоверием относится к этим инициативам, обращая внимание на непрозрачность самих инициатив, на отсутствие в этих инициативах ответа на вопрос, который волнует Азербайджан. Точно так же неслучайно многие в Армении задают те же самые вопросы, но уже со своих позиций.

- Россия – военный союзник Армении – страны-агрессора, оккупировавшей 20% территории Азербайджана, но вместе с тем, у России существуют плодотворные разноуровневые отношения и с Азербайджаном, которые, помимо всего прочего, включают в себя очень серьезную военно-техническую составляющую… В этом контексте Вы оптимистично настроены на результативность посреднической миссии России?

- Если бы мы не были оптимистами в том, что мы делаем, и не были бы настроены на позитивный результат, то не стоило бы всего этого и делать. Я уверен, что Россия будет прикладывать максимум усилий для того, чтобы не допустить эскалации или вооруженного противостояния вокруг Нагорного Карабаха. Не дай Бог, чтобы не случилось нового военного конфликта. Я знаю, что существует много горячих голов, которые не прочь бы поиграть мускулами и попробовать решить проблему Карабаха военным путем. И я думаю, что как раз одна из важных миссий России – это не дать подобного рода сценарию развития ситуации быть материализованным. Уверен, что это очень важно, и надеюсь, что эта миссия будет успешной.

- Миссия в части удерживания от военной фазы вполне может оказаться успешной, но все же решать конфликт надо. И одним удерживанием конфликт, как видно, не решается…

- Вопрос в том, что удерживание ситуации от перерастания в горячую фазу является одним из важных условий и составляющих частей общего урегулирования. Конечно же, я думаю, что речь идет о том, чтобы все-таки двигаться в направлении урегулирования. Но я не вполне уверен, что это можно сделать быстро.

• Премьер Ливана: усиление агрессии Израиля - отказ от перемирия
• Волшебный пендель истории: Ереван принимает реальность Карабаха
• Ильхам Алиев и Мехрибан Алиева ознакомились с готовностью Олимпийского стадиона к COP29-ФОТО-ОБНОВЛЕНО