«Если бы не моя работа, я бы вообще не включал наши каналы»

Интервью Vesti.Az с руководителем театра КВН «Планета Парни из Баку» Таиром Имановым.

- Таир, Вы являетесь актером и руководителем театра КВН «Планета Парни из Баку». В свое время вы вместе с ребятами-членами команды КВН «Парни из Баку» были объектом гордости азербайджанского народа. Как Вы думаете, почему сегодня КВН в нашей стране переживает далеко не лучшие свои времена? Куда этот юмор девался сейчас? Имеется в виду нынешнее студенчество, которое сегодня выступает в азербайджанском КВН.

- Если вы говорите, не у нас, то имеете, наверное, в виду КВН, который сегодня должен быть на международной арене? Я имею в виду азербайджанский КВН, который должен быть на международной арене. То есть в вашем вопросе я почувствовал какое-то сожаление в связи с тем, что нашей команды сегодня нет.

Вы сказали, что мы были когда-то объектом гордости. Я не понимаю, что значит, были. Вся наша беда в том, что мы обо всех наших победах привыкли говорить в прошедшем времени. Я вас ни в чем не упрекаю, я имею в виду общество. Я имею в виду те небольшие проблемы, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни и подчас не можем их решить. У меня такое ощущение, что, действительно, как будто это не мы – не я, не мой брат, не Бахрам Багирзаде, не Эльчин Азизов, не Энвер Мансуров, не Азер Мамедзаде выигрывали и поднимали знамя нашей страны. Вот даже вы говорите, что мы были объектом гордости.

Что касается того, почему сегодня нет прежнего КВН, то это другая тема для разговора. Азербайджанский КВН всегда был, не побоюсь этого слова, эталоном для очень многих других КВНовских команд. Азербайджанский КВН имел свои традиции, самое главное, свою линию, образно говоря, свой костюм, свой галстук, которых не было ни у одной команды КВН. И, к сожалению, все это в один момент рухнуло. Да, конечно, всему хорошему в этой жизни приходит конец. Но причин тому, почему сегодня нет азербайджанского КВН, то есть я имею в виду команды, которая могла бы представлять нашу страну, наш Азербайджан за ее пределами, много.

Во-первых, нужно проводить регулярные чемпионаты. Раньше, в середине девяностых годов проводился крупный чемпионат по КВН. У каждого института была своя команда, у того же самого Нархоза была команда «Мы из бизнеса», из которой вышли и Джабир Иманов, и Мурад Дадашев, и Ильхам Гасымов. И Мамед Кязымов - сегодня он один из главных авторов моего театра КВН «Планета Парни из Баку». Существовала база, школа, которая растила талантливейших людей. И, самое главное, чемпионаты проводились на русском языке, а не на азербайджанском, как это происходит сейчас. Я ни в коей мере не собираюсь занижать важность и значение азербайджанского языка. Я с большим уважением отношусь к своему родному языку, к своему народу и к своей стране. Но правило номер один международного КВН - игра должна вестись на русском языке. Играть на азербайджанском языке, писать шутки на азербайджанском, а потом переводить их на русский - неправильно. Не может звучать смешно на русском языке то, что звучит смешно на азербайджанском. Вот одни из немногих причин, из которых уже вытекают другие причины.

Мы не сразу стали такими, какие мы есть сейчас. Мы начали вариться в этом соку, руководство команды увидело в каждом из нас что-то необычное, какой-то был зародыш. А потом мы прошли школу Александра Васильевича Маслякова, то есть вышли на тот уровень, который все от нас ждали. И тот уровень, который привел нас к победе, и мы стали чемпионами двадцатого века. Но в основе всего должен лежать чемпионат республики на русском языке. Только после этого можно будет определить, сможем ли мы достойно играть на международной арене или нет.

- Кроме съемок выпусков телепередачи «Планета парни из Баку» и ежегодных отчетных концертов одноименного театра Вы также снимаетесь в кино. Довольны ли Вы своим кинотворчеством, или хотели бы достичь более высокого уровня?

- Давайте начнем с того, что я ни на что не претендовал. Я и не могу это назвать кинотворчеством. Кино – это совсем другой уровень. Это хорошие для меня видеофильмы. Я ни с кем не конкурирую, ни на что не претендую. Я сделал то, что мне нравится. Конечно, это может быть объектом для критики, которую я всегда воспринимаю очень хорошо. Но я тогда говорил, и сейчас говорю, что я, создав фильмы «Махалля», ни на что не претендовал. Я не претендовал на то, что это должно стать шедевром, гениальным произведением искусства. Как-то Рустам Ибрагимович нам сказал, ребята, у вас хорошие персонажи для фильма. Да, конечно, все можно было сделать лучше. Все в этой жизни упирается в деньги. Можно было снять на кинопленку, а мы сняли на видеопленку. Но я сделал то, что был способен сделать. Может быть пройдут годы, и я сделаю что-то лучше.

- Вы очень часто поднимаете на сцене тематику Карабаха.

- Карабах, это моя история. Карабах – это боль моей страны и, конечно же, моей семьи. Я поднимаю эту проблему не как актер, а как гражданин Азербайджана. Сегодня каждый азербайджанец должен думать о Карабахе. Понимаете, в чем проблема? Сегодня растет новое поколение, которое узнает о Карабахе точно так же, как мы узнаем о Сталинградской битве. То есть где-то все-таки она для нас чужда. Поэтому где-то этими монологами с моей стороны, где-то очень великолепными передачами, которые производятся сегодня на государственном телевидении и на частных телеканалах о Карабахе, мы всегда должны напоминать и новому поколению и самим себе о том, что без Карабаха Азербайджан не может существовать. Только после того, как мы восстановим территориальную целостность, только тогда мы сможем сказать, что наше сердце, а Карабах – это сердце Азербайджана, полностью вылечилось от недуга.

- Как Вы относитесь к тому, что творится на азербайджанской эстраде?

- Сегодня каждый четвертый азербайджанец – композитор. Человек, не имеющий музыкального диплома, заявляет о том, что он композитор. Я ничего не говорю, и среди них есть очень талантливые, в сочиняемую музыку которых я влюблен. Но бывает и так, что кто-то говорит о том, что он за год написал пятьсот песен. Слушаешь эти песни и не понимаешь ничего. С одной стороны кажется, что это индийская песня, с другой – персидская, с третьей – китайская. Все что угодно, только не азербайджанская. Ритмы не азербайджанские. То, что я называю чушизм. То, что среди народа называется чушкарскими песнями.

Есть, конечно, люди, не имеющие высшего образования, но они пишут сегодня музыку подчас намного лучше профессиональных композиторов. Это говорит об их большой душе, о чистоте сердца, об их любви к жизни. Когда ты пишешь не ради того, чтобы заработать, тогда у тебя получается шедевр. Наши известные композиторы, в том числе и мой дед Сулейман Алескеров, и Тофик Кулиев, и Джахангир Джахангиров, и Саид Рустамов – они ведь не писали для того, чтобы заработать деньги. Их поощряло государство, у них была заработная плата. Они в каждую песню вкладывали свою душу.

Чего нельзя сказать о сегодняшних наших многих композиторах, которые даже речи не заводят о том, что сочинили музыку, вложив туда свою душу, чтобы следующее поколение ее исполняло. Наоборот, они бравируют довольно часто тем, что они продали написанную ими песню за определенную сумму. Какие вы песни сегодня можете перечислить из нашей с вами современности? Можете спеть какую-то сразу? Нет. А «Бакы гёзэл шэхэр» сразу напоете. Потому что Тофик Кулиев вложил туда свою душу. Казалось бы, простая музыка, но насколько она гениальна, и, самое главное, она вечна. И таких песен в то время было много, потому что их писали великие люди, великие композиторы, великие сыновья азербайджанского народа.

- А как охарактеризовали бы демонстрируемые на местных телеканалах передачи?

- Я смотрю их только для того, чтобы имелся какой-то материал, какая-то подпитка для моей работы. Чтобы видеть, на что писать пародии. Честное слово, если бы у меня не было моей работы, я бы не включал вообще наши каналы. Разве что обязательно смотрю новости. Обязательно. И каждый раз с нетерпением жду хоть какой-то хорошей информации, связанной с Карабахом. Каждый день, каждую секунду. А так, я считаю, что на наших телеканалах все очень плохо.

- Тогда у вас очень богатый урожай для пародий получается?

- Да, достаточно большой, когда видишь непонятных певцов и непонятных телеведущих. Недавно, к примеру, я услышал очень смешную вещь. На одной из передач было сказано о том, что фламинго – это испанский танец. Они перепутали это, разумеется, с фламенко. Либо когда в новостях неправильно называют страну. «Темпратур» - нет такого азербайджанского слова. Если уж вы употребляете это слово, то произносите его правильно – температура. А я думаю, что виноваты не дикторы, не девушки, которые говорят о погоде. Виноваты те, кто их туда пускают. Неправильное произношение названий стран, столиц, неправильное ударение. Когда я это слышу, то просто прихожу в ужас. Неужели так все запущено, неужели нельзя проконтролировать? И вся беда в том, что на это закрываются глаза. А контролируется то, что, а, здесь, мол, пошла минута на русском языке – «Рус дили олмаз». Давайте контролировать сначала внутреннюю культуру. Давайте проконтролируем, кто приходит туда, кто работает, с каким образованием. Если человек, опять-таки, не может отличить фламинго от фламенко, то он должен заново пойти в школу, заново проучиться десять лет, заново поступить в университет, если она или он поступали когда-нибудь туда. А потом уже прийти и объяснить народу, что фламинго это не танец, а птица.

Расим Бабаев

• Режиссер Эльвин Ахмедоглу: Стоит задуматься, что мы оставим в истории кинематографа - ИНТЕРВЬЮ
• Сергей Лавров наградил медалью азербайджанского работника культуры-ФОТО
• Рашад Исмаил получил звание лауреата на конкурсе «Новая Песня»-ФОТО-ВИДЕО