«…Определенные силы говорили, что Туркменистан и Азербайджан находятся в состоянии нефтегазовой войны» - ЭКСКЛЮЗИВ  

Интервью Vesti.az с узбекским политологом, директором Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиёром Эргашевым.

– Понятное дело, что с учетом географии регион Кавказа для Узбекистана находится далеко и никакого отношения к стране не имеет. Было бы интересно узнать, как в Узбекистане относятся к нагорно-карабахскому конфликту и к его итогам?

– Хотелось бы отметить, что, несмотря на то, что Узбекистан находится в центре Центральноазиатского региона, и он не имеет, скажем, так, прямого выхода в регион Южного Кавказа, это никогда не было причиной для того, чтобы Узбекистан не работал бы в экономическом смысле со странами Южного Кавказа. Все последнее время, начиная с середины нулевых годов, наблюдается постоянный и неуклонный рост товарооборота Узбекистана с Азербайджаном. При этом каждый год он становится все более диверсифицированным.

Азербайджанская госнефтекомпания SOCAR сегодня является одним из главных поставщиков авиационного топлива для Национальной авиакомпании Uzbekistan Airways. Есть и другие виды продукции, по которым Азербайджан работает с Узбекистаном. В то же время Узбекистан стремится к расширению объемов и перечня товаров в рамках освоения экспорта в Азербайджан. Даже в 2020 год, в год пандемии товарооборот между нашими странами не снизился, что является очень серьезным и хорошим показателем.      

У Узбекистана не очень хорошо налажено экономическое сотрудничество с двумя другими странами Южного Кавказа – с Арменией и Грузией. До 2020 года главным препятствием было непризнание со стороны Узбекистана оккупации азербайджанских земель. В силу этого, дипломатические, экономические и политические контакты с Арменией были во многом сведены к нулю.

Взаимодействие Ташкента с Баку было постоянным. В последние годы акцент делался на сотрудничестве в транспортно-коммуникационной сфере в связи с вводом Южнокавказского транспортного коридора Баку-Тбилиси-Карс с выходом на средиземноморские порты Турции. И интерес Узбекистана к Азербайджану, который является ключевой точкой на этом маршруте, только усиливается.

– Узбекистан проявляет определенный интерес к развитию проекта «Один пояс – один путь», являясь непосредственно ее активным участником. С учетом промышленного потенциала страны урегулирование конфликта в регионе Южного Кавказа может ли помочь развитию проекта – через Азербайджан в Турцию – и непосредственно Узбекистану, которая может найти выход на европейские либо иные рынки? В целом, какова выгода Узбекистану от этого?

– Узбекистан в силу уникального географического положения, когда он отделен от ближайшего морского порта границами, как минимум, двух стран, всегда реализовывал активную политику диверсификации маршрутов выхода к морским портам. Это и в направлении востока – в сторону китайских морских портов, это движение на юг – выход в Персидский залив и через иранские порты выход в Мировой океан, и направление на запад – с выходом на порты Турции. Диверсификация маршрутов всегда была приоритетным направлением транспортно-коммуникационной политики Узбекистана. Маршрут на запад, проходящий через Туркменистан, Каспийское море, Азербайджан, Грузию, и оттуда в Турцию, является сегодня одним из первостепенных внешних векторов для Узбекистана.

Южнокавказский транспортный коридор Баку-Тбилиси-Карс – это важнейший элемент всей транспортной магистрали от Китая до Средиземного моря, до Южной Европы. Успешная реализация этого проекта открыла новые возможности для реализации транспортных проектов в этом направлении. Узбекистан в 2017 году почти одновременно с вводом в эксплуатацию Южнокавказского железнодорожного транспортного коридора построил на границе между Узбекистаном и Туркменистаном два абсолютно новых моста через реку Амударья с железнодорожным и автомобильным полотнами, которые тоже должны служить вопросу обеспечению роста грузопотока в этом направлении.

Очень серьезная работа проводится Азербайджаном, Туркменистаном и Казахстаном в направлении строительства новых и модернизации существующих портов на западном и восточном побережьях Каспия. Идет целенаправленная и, как мне представляется, взаимоувязанная работа по формированию масштабного транспортного коридора от Китая до Турции, до Средиземного моря. Если будет построена железнодорожная магистраль Китай-Кыргызстан-Узбекистан, то, в принципе, выход грузов из Китая в сторону Ближнего Востока, в сторону Средиземного моря, Северной Африки, Южной Европы данная транспортная магистраль обеспечит. Остался этот очень важный участок между Китаем и Узбекистаном, так как он довольно сложный по реализации технологический проект.

В этом контексте транспортно-коммуникационное значение Южного Кавказа, в частности, Азербайджана, учитывалось и учитывается. Думаю, этот потенциал будет только расти, и он будет работать на всех, кто расположен на побережье Каспийского моря, и тех стран Центральной Азии, которые не имеют выхода к морю. Через Казахстан или через Туркменистан грузы будут выходить на Азербайджан, который становится ключевой точкой, как мы называем, Западного транспортного коридора с выходом на Средиземное море.

Поэтому, как мне представляется, с каждым днем и каждым годом значение сотрудничества в транспортно-коммуникационной сфере, которая будет нацелена на формирование сквозного транспортного коридора, будет только возрастать. Оно будет работать на объединение интересов всех стран, которые расположены вдоль этого маршрута, на объединение их потенциала. Туркменистан сейчас активно работает над формированием транспортного железнодорожного коридора в Афганистан – «Лазуритовый коридор», который тоже будет ориентироваться на то, чтобы значительная часть грузов из Афганистана через Туркменистан по Транскаспийскому коридору выходила на рынки Южной Европы, Ближнего Востока, Северной Африки и далее.

– С учетом своего географического положения и территорий Узбекистан взаимодействует как с Китаем, так и с Россией, но он также нацелен и на наращивание сотрудничества и с Турцией, в рамках того же Тюркского совета. Насколько взаимодействие тюркских стран, выстраивание некой цепочки Турция-Азербайджан-Центральная Азия, поможет сотрудничеству как стран региона Центральной Азии, так и нашего региона с ЦА, и в целом, таким игрокам, как Турция и Китай?

– Взаимодействие Турции, Азербайджана и стран Центральной Азии сегодня активно осуществляется и будет, наверное, осуществляться, оставаясь важным приоритетом в рамках сотрудничества в транспортно-коммуникационной сфере, в сфере реализации транспортных инфраструктурных проектов, которые будут работать на формирование сотрудничества и взаимодействия через Каспий.

Что касается других сфер, по которым может идти сотрудничество, то оно определено в рамках Тюркского совета. Это взаимодействие будет довольно многозначным – начиная от сотрудничества в области взаимных инвестиций и заканчивая формированием определенных прорывных индустриальных кластеров, где страны могли бы взаимодействовать друг с другом, формировать общий промышленный потенциал. Есть очень серьезные планы по взаимодействию в сфере гуманитарного сотрудничества. В апреле 2020 года об этом говорили, страны Тюркского совета будут формировать единую систему предупреждений инфекционных, эпидемиологических заболеваний, формировать единую информационную базу раннего выявления и предупреждения. На самом деле, взаимодействие будет широким.

Вне зависимости от каких-то других приоритетов данное направление сотрудничества будет развиваться. При этом нужно понимать, что взаимодействие в рамках совета для Узбекистана является не единственным, а одним из направлений по формированию широкого пояса взаимодействия, выхода в рамках экспортно-ориентированной модели на новые рынки, в новые страны. Тюркский совет в этом отношении является важным инструментом и механизмом, но есть и другие направления сотрудничества для Узбекистана, которые являются не менее важными приоритетами. Это и сотрудничество с Россией. Узбекистан недавно стал наблюдателем в Евразийском экономическом союзе, а значит появляются новые возможности для усиления сотрудничества. Узбекистан продолжает активно развивать экономическое сотрудничество с Китаем и это двустороннее взаимовыгодное сотрудничество. Узбекистан расширяет географию своих поставок и в Юго-восточную Азию и начинает более активно работать с европейскими странами. Есть несколько векторов развития экономического сотрудничества Узбекистана с ведущими экономическими державами и регионами.

– Как вы оцениваете готовность региона ЦА в целом и Узбекистана в отдельности в контексте инфраструктуры к проекту – железные дороги, развитие паромного и грузового транспорта в акватории Каспия? Необходима ли координация в рамках проектов между странами ЦА и нашим регионом - к примеру, снижение таможенных пошлин, определенные льготы при перевозке тех или иных товаров и так далее?

– По большому счету, инфраструктуру можно создать, модернизировать порты, построить железные, провести автомобильные дороги. Все эти работы в рамках Транcкаспийского международного коридора каждой страной уже выполняются. Весь вопрос заключается в необходимости формирования механизмов взаимного согласования и увязывания, прежде всего, тарифов на перевозку грузов. Этот вопрос является, наверное, самым главным. Грубо говоря, железо можно построить, но если не договориться на высоком государственном уровне о единой политике в области транспортных тарифов, вся эта формирующаяся инфраструктура будет недостаточно эффективной. И это нужно понимать.

– Каким вы видите будущее региона ЦА и нашего региона? Если говорить об Армении, что она в итоге приобретает в плане экономики? Имеет ли Узбекистан интерес непосредственно к рынку нашего региона?

– Вопрос будущего взаимодействия регионов Центральной Азии и Южного Кавказа большой и объемный. Если сфокусировать этот вопрос на отдельных странах и не совсем рассматривать долгосрочную перспективу, то можно говорить, что итоги Второй Карабахской войны осенью 2020 года реально привели к тому, что появляется широкое окно возможностей для развития сотрудничества Центральной Азии и Южного Кавказа. Это сотрудничество, как я уже говорил, будет иметь приоритет в сфере транспортно-коммуникационного взаимодействия, но это же окно возможностей будет работать и в направлении добычи и транспортировке углеводородов между странами ЦА, через Южный Кавказ в Турцию и далее. Это также создает условия для промышленной кооперации, потому что тому же Азербайджану есть что предложить в ряде сфер, какие-то свои наработки, свои действующие проекты, которые могут вполне быть использованы и странами Центральной Азии. И, наоборот, у стран Центральной Азии есть интерес к рынку Южного Кавказа, прежде всего, к экономике Азербайджана. Я думаю, что сотрудничество в этом направлении будет только развиваться. Решение карабахской проблемы в том виде, в котором оно состоялось, позволило снять ограничения, которые просто тормозили это сотрудничество.

Я совсем недавно в одном из интервью коллегам из Армении уже говорил, что после снятия политических и дипломатических препятствий для взаимоотношения между Ташкентом и Ереваном появляются очень хорошие возможности для сотрудничества. К примеру, в 2018 году товарооборот между Арменией и Узбекистаном составлял около 20 млн. долларов. Это, конечно же, мало. Если сейчас после Второй Карабахской войны Армения и Узбекистан начнут устанавливать более глубокие и тесные отношения и в политической сфере, и начнется прорыв на дипломатическом поле. Все это, конечно, скажется на развитии торгово-экономических связей. Я уверен, что цифра в 20 млн. долларов товарооборота начнет расти. Наверное, это принесет пользу и Узбекистану, и Армении. Итоги Второй Карабахской войны, на самом деле, имеют очень серьезное как геополитическое, так и геоэкономическое значение. Они будут работать на тесное взаимодействие всех стран региона Южного Кавказа со странами Центральной Азии. Как мне представляет, это важнейший результат Второй Карабахской войны.

Узбекистан имеет серьезные интересы в рамках своей экспортоориентированной  модели развития в выходах на рынок стран Южного Кавказа, в улучшении структуры экспорта, больше товаров высокого передела, которые будут поставляться на рынки стран региона. Продукция узбекской электротехнической промышленности, бытовая электротехника, в частности, очень активно выходит на рынки Центральной Азии. Почему бы с этой же продукцией не выходить на рынки стран Южного Кавказа?

Узбекистан имеет определенный прогресс в развитии автомобильной промышленности. Как мне представляется, если были разовые поставки узбекских автомобилей и автобусов в Азербайджан, то можно постепенно придти к более регулярным и объемным поставкам самой различной узбекской автомобильной техники на рынки не только Азербайджана, но и всего Южного Кавказа. Обо всем этом можно и нужно говорить.

– Что можно ожидать от Транскаспийского газопровода, будет ли он реализован? Азербайджан, Туркменистан и Россия уже проявили интерес к разработке месторождения «Достлуг». Турция также высказалась за поставку газа не только к ней, но и за ее пределы. Каковы перспективы в целом энергосотрудничества стран Центральной Азии и стран нашего региона?

– Когда чуть больше месяца назад мировая общественность узнала о том, что правительства Азербайджана и Туркменистана договорились о совместном использовании спорного до того времени месторождения в акватории Каспийского моря, то я могу сказать от себя лично, что я был очень рад. Потому что это очень яркий пример того, что если руководство стран настроено на конструктивный диалог, то многие проблемные вопросы, которые мешали взаимодействию, политическому, дипломатическому, экономическому сотрудничеству, создавали определенные ограничения и препятствия можно решить. Туркменистан и Азербайджан показали, что нет застарелых проблем, которые нельзя было решить. Все мы помним, как еще в середине нулевых годов определенные силы говорили о том, что Туркменистан и Азербайджан находятся чуть ли не в состоянии нефтегазовой войны из-за проблем с определением принадлежности тех или иных месторождений в Каспийском море.

Хвала Аллаху, что эти противоречия не привели к чему-то действительно конфронтационному, а руководство двух стран смогло договориться о том, как он будут совместно использовать эти месторождения. Я думаю, что это только первый шаг. Сейчас у Туркменистана есть очень хороший шанс к тому, чтобы ту же нефть, которая будет получена при совместном использовании месторождения «Достлуг», перегонять по существующим подводным трубопроводам, который построил Азербайджан. Эта нефть может пойти по нефтепроводу Баку-Джейхан. Таким образом, Туркменистан может стать одним из участников этого проекта и поставлять свою нефтепродукцию на рынки Европы. Это очень важно для Туркменистана. Для страны это станет прорывом. Если так же будут урегулированы поставки газа, к которым может присоединиться Туркменистан, то последний получает возможность диверсификации и снятия своей зависимости от северных и восточных маршрутов транспортировки газа.

Понятно, что говорить сейчас о создании большого транскаспийского трубопровода, наверное, рано, потому что есть очень серьезные силы, которые не приветствуют этот проект. Я реально не вижу перспектив для формирования подобного проекта, но нет ничего вечного. Вполне возможно, что через какое-то время Туркменистан, получив опыт и возможности для экспорта своей продукции, добываемой на совместных месторождениях, сможет сформировать вместе с другими странами новый проект на новых условиях в новом формате – проект Транскаспийского газопровода, и это вполне реально. Нет вечных конфликтов, нет вечного мира. Это очень текучее состояние, которое может быть изменено, как в позитивном, так и в негативном ключе. Надеюсь, что идея участия стран Центральной Азии, в частности, Туркменистана или того же Казахстана, в транспортировке нефтепродуктов через трубопровод по дну Каспийского моря вполне может быть осуществима. В среднесрочной перспективе можно думать об этом проекте в более практическом ключе.

Узбекистан является вторым после России производителем природного газа на постсоветском пространстве, но у него все меньше и меньше возможностей для его экспорта. На сегодня правительство Узбекистана поставила четкую, ясную цель – добиться того, что весь производимый в стране природный газ использовался внутри страны или перерабатывался на газохимических предприятиях, чтобы возникла индустрия газохимии и связанное с этим производство синтетического топлива и газа, производство пластмассы и всей линейки этой продукции. Поэтому Узбекистан к 2025 году намеревается прекратить экспорт природного газа. Я надеюсь, что Ташкент добьется этой цели. Узбекистан вряд ли будет участвовать в каких-то крупных энергетических проектах по экспорту углеводородов в каком-то ни было направлении.      

• Azeri Light дешевеет: баррель стоит 74,14 доллара
• Объемы нефти по Баку-Тбилиси-Джейхан снизились на несколько процентов
• В Азербайджане выросла среднегодовая инфляция