«Отец воодушевленно сказал: «Вчера мы очистили от боевиков Чайкенд...!»

20 ноября 2010 года исполняется 19 лет с того трагического дня, как в небе над селом Гаpакенд Ходжавендского pайона Нагоpно-Карабахской автономной области (НКАО) Азербайджана был сбит вертолет МИ-8, в котором находился весь цвет политической элиты Азербайджана: государственный секретарь Азербайджанской Республики, народный депутат СССР Тофиг Исмайлов, заместитель премьер-министра Азербайджанской Республики, депутат парламента Зульфи Гаджиев, государственный советник по вопросам обороны, депутат парламента Мухаммед Асадов, Генеральный прокурор Республики, депутат парламента Исмет Гаибов, глава исполнительной власти Шушинского района, депутат парламента Вагиф Джафаров, народный депутат СССР Вели Мамедов, заведующий отделом Аппарата Президента Азербайджанской Республики Осман Мирзоев, первый заместитель министра мелиорации и водного хозяйства Гурбан Намазалиев. В вертолете, направлявшемся в указанный регион с миротворческой миссией, находились также прокурор НКАО Плавский И.А., начальник управления Министерства национальной безопасности по НКАО Иванов С.С., начальник УВД НКАО, комендант района чрезвычайного положения генерал-майор Жинкин Н.В, помощник госсекретаря Азербайджанской Республики Рафиг Мамедов, сотрудники Азтелерадио Алы Мустафаев, Фахраддин Шахбазов и Ариф Гусейнзаде, наблюдатели от Российской Федерации генерал-майор Лукашов И.Д. и подполковник Кочеров В.М., наблюдатель от Республики Казахстан первый замминистра ВД Казахстана генерал-майор Сериков С.Д., члены экипажа воздушного судна. Все 22 человека, находившиеся на борту вертолета, погибли.

Сегодня воспоминаниями о событиях того трагического дня с читателями Vesti.Az поделится Исмаил Гаибов - сын погибшего в небе над Гаракендом Генерального прокурора Азербайджана Исмета Гаибова.

- Исмаил, Вы помните последний день жизни Вашего отца? Каким он был? Предчувствовал ли он или члены семьи надвигающуюся беду?

- В последний раз я видел отца за три дня до гибели. Он срочно выехал в Агдам, так как в Ханкенди был захвачен в плен его помощник генерал Шукюр Рзаев (впоследствии прокурор г. Баку – прим. ред.). Отец не мог оставаться равнодушным и надеяться на то, что армяне по доброй воле освободят Рзаева из плена, поэтому сам поехал в Агдам, а оттуда и в Ханкенди, чтобы на месте решить вопрос освобождения своего коллеги.

Отмечу, что это был первый и последний раз, когда отец уехал, не попрощавшись с членами семьи. Он находился на заседании Верховного Совета Азербайджана, и как только ему сообщили о пленении армянами его сотрудника, немедленно вылетел в Карабах.

Узнав о том, что в Ханкенди прибыл Генеральный прокурор Азербайджана, армянская сторона решила повысить ставки: боевики стали требовать за освобождение Рзаева содержащихся под стражей семерых армян, участвовавших в убийстве журналистки Салатын Аскеровой. На это мой отец пойти не мог, так как это были матёрые преступники, и поимка их досталась очень дорогой ценой. Во время проведения отцом переговоров с представителями армянской стороны, в Агдам прибыла группа государственных деятелей во главе с Госсекретарем Азербайджана Тофиком Исмайловым.

В последний раз я разговаривал с отцом по телефону 19 ноября, в тот момент он находился в Ханкенди. Это был невероятно жизнерадостный и жизнелюбивый человек, но в этот раз по его голосу я почувствовал, что он совершенно не в духе. Я поинтересовался у него о причинах этого, на что он ответил, что обстановка в Ханкенди очень тяжелая, здание обкома партии окружено, ему пришлось переночевать в обкоме и спать прямо на столе.

Утром 20 ноября прибывшая в Агдам группа политических деятелей провела совместно с военными заседание по ситуации в регионе. Во время заседания туда явилась группа жительниц одного из сел Ходжавендского района, которое было сожжено армянами. Женщины эмоционально призывали участников заседания защитить их от агрессии армян, что очень сильно подействовало на председательствующего на заседании Тофика Исмайлова, и он принял решение немедленно вылететь в Ходжавендский район для того, чтобы на месте ознакомиться с происходящим. Мой отец участвовал в том заседании и полетел с остальными.

- Как Вы считаете, почему, в нарушение действовавшей тогда инструкции, в одном вертолете оказалось столько высокопоставленных пассажиров?

- Этот вопрос очень часто возникает, но на него есть только один ответ: война, действия в экстремальной ситуации. Разве мог кто-то из находившихся тогда в вертолете людей думать о каких-то инструкциях по безопасности?

- Как Вы узнали о гибели отца?

- После разговора с отцом накануне 20 ноября я был в подавленном состоянии. Меня охватило предчувствие беды и, к сожалению, это предчувствие сбылось. Около 19.00 водитель отца сообщил нам о трагедии.

Позже, когда нам принесли его одежду, в кармане пиджака мы обнаружили стихи Омара Хайяма:

Из допущенных в рай и низвергнутых в ад
Никогда и никто не вернулся назад.
Грешен ты или свят, беден или богат,
Уходя, не надейся и ты на возврат.

Мы поняли, что каждый раз, уходя в район боевых действий, отец понимал, что может не вернуться никогда.

- Уже на следующий день, 21 ноября, руководитель следственной группы по расследованию причин катастрофы Адиль Агаев заявил о том, что вертолет был обстрелян с земли крупнокалиберным пулеметом. Однако армянская сторона тут же выступила с опровержением, что причиной катастрофы послужило столкновение со скалой. Какая из версий Вам кажется наиболее вероятной?

- Информация о столкновении с горой прошла по телевидению, армяне же с первой минуты пытались откреститься от этого события. То, что вертолет был обстрелян, однозначно подтверждается материалами уголовного дела и сомнениям не подлежит. В ходе расследования была выявлена армянская группировка, которая подбила вертолет, и следствие было приостановлено по причине невозможности допроса подозреваемых. Это только одна из версий, которая по объективным причинам в настоящий момент не может быть ни подтверждена, ни опровергнута. Поэтому я считаю, что дело по расследованию причин катастрофы должно быть возобновлено, и все без исключения остальные версии должны быть всесторонне проверены.

- Почему бортовые самописцы потерпевшего катастрофу вертолета были направлены в Москву, а не в зарубежные лаборатории?

- Насколько мне известно, технических условий для того, чтобы расшифровать «черные ящики», в Азербайджане на тот момент не было, и поэтому они были направлены в Центр существовавшей тогда страны. Другой вопрос, насколько тщательно и непредвзято они были там изучены…

- Трагедию над Гаракендом сопровождает множество слухов. В частности, поговаривают, что тогдашний президент Аяз Муталибов рекомендовал высокопоставленным чиновникам не лететь на вертолете над территорией НКАО. Якобы имеются свидетельства азербайджанского пастуха, видевшего, как к месту падения вертолета уже через несколько минут после катастрофы подъехали несколько машин, именно поэтому впоследствии не были найдены находившиеся на борту видеоаппаратура и оружие. Вам известны эти слухи?

- Да, известны. Была такая информация, что известно даже имя того пастуха. Если это реальный человек, то его следует допросить в рамках уголовного дела, чтобы узнать, что же в действительности он видел.

- Говорят, что Тамерлан Гараев пытался отговорить Исмета Гаибова от полета на том вертолете...

- Я слышал о том, что Тамерлан Гараев якобы отговаривал моего отца от полета, даже пытался удержать его за руку. Это его собственные слова, которые мне, откровенно говоря, непонятны. Если он что-то знал о предстоящей трагедии, то почему ничего не предпринял для того, чтобы предотвратить ее?

- Каким Вам запомнился Ваш отец?

- Расскажу Вам один случай, который достаточно ёмко характеризует моего отца. Вплоть до последнего дня, о котором я говорил выше, он не рассказывал нам, домочадцам, о своих поездках в Карабах, говорил, что ездит туда на совещания. Он не хотел, чтобы мы, в первую очередь мама и сестра, переживали за него, узнав о том, что он руководит там боевыми операциями и ежеминутно рискует жизнью. Как-то он вернулся из очередной поездки в отличном настроении и очень обрадовался, что дома в этот момент, кроме меня, никого не было. На сорочке защитного цвета, которая была на нем, в области плеча я увидел огромное маслянистое пятно. Отец переоделся, передал мне эту сорочку и попросил отдать в химчистку. Я спросил у него о происхождении этого пятна, на что он ответил, что в БТР подтекало машинное масло. Перехватив мой недоуменный взгляд, он воодушевленно сказал: «Вчера мы очистили от боевиков Чайкенд!». И через паузу добавил:

Если я гореть не буду,
Если ты гореть не будешь,
Если мы гореть не будем,
Кто тогда рассеет мглу?..

Бахрам Батыев

• Азербайджан на перекрестке ирано-израильского конфликта - МНЕНИЕ
• В Минске состоится заседание Совмина иностранных дел стран СНГ
• Джейхун Байрамов обсудил ряд вопросов с узбекским коллегой-ФОТО