«Армянин кричал: «Ну, гитарист, зачем тебе пальцы? После Ходжалы навряд ли вам захочется свадьбы играть…»»

В течение нескольких недель мы знакомили читателей с трагедией тогда еще 20-летней девушки на русском языке не только с целью довести всю правду о зверствах «мирных» армян в отношении беззащитной азербайджанки (http://vesti.az/news/214808#ad-image-0). Далее появилась серия материалов в котором речь идет о трагедии еще одной семьи, которая стала жертвой армянского фашизма два раза в течение 4 лет (http://vesti.az/news/218008 ). Мы преследовали и другую цель: быть может наши современные режиссеры, в большинстве своем снимающие бездарные сериалы, которые вынуждают все больше азербайджанцев подключаться к кабельному телевидению, заинтересуются этой историей. Ведь эти материалы практически готовые сценарии для фильма.

В Азербайджане немало состоятельных людей, которые могли бы спонсировать съемки подобных фильмов, причем, даже при необходимости с участием голливудских актеров.

И в случае, если все же хотя бы один такой фильм будет снят, участие его в международных кинофестивалях раскроет глаза мировой общественности на армянский фашизм. Ведь это не выдуманная «геноцидальная история», а история жизни реальных людей, которые живут в Баку.

Мы со ссылкой на lent.az вновь будем знакомить читателей с очередной трагедией  - гитариста из Ходжалы Валеха Гусейнова. Кстати, имя одного из героев этой трагедии проходит и в истории с Дурданой Агаевой.

Часть II (начало: http://vesti.az/news/219824 )

…Валех бежал по заснеженному лесу в поисках своей Саадет, то и дело окликая ее. Вокруг на окровавленном снегу валялись тела убитых, стонали раненые, но Валех не обращал на них внимания – ему было не до них. Так он бежал некоторое время, когда, наконец, заметил группу людей, собравшихся у подножья скалы. Подбежав, увидел Саадет, которая сидела на камне, съежившись, и плакала.

- Почему вы отделились от остальных?

- Мы так устали, что не могли бежать и решили немного передохнуть, прийти в себя… Стрельба была жуткая, мы перепугались…

- Вставайте, пора идти! Когда стреляют, бежать нельзя, нужно лечь и ползти. От меня никуда не отходить!

Валех прошел военную службу в Германии, неплохо разбирался в вопросах тактики боя. Это и позволило ему пройти пару километров под огнем, не получив ранения. Валех повел Саадет и группу беженцев туда, откуда он пришел один.

- Мы проползли больше километра. Попадались и спуски, и подъемы. В некоторых местах мы двигались перебежками.

- Сколько вас было?

- Человек 12-14. Оружие имели только мы с Саадет.

- А Салим?

- Потом мы с ним опять повстречались в пути.

Они преодолели большую часть пути. Когда требовалось, Валех и Салим применяли оружие. На Валехе был пуленепробиваемый жилет, изготовленный в швейном цеху, где работал его двоюродный брат. В этом жилете он заступал на пост. На жилете было множество карманов, в которые он набивал патроны. Но от частого ползания по снегу все патроны намокли, и в какой-то момент Валех понял, что из всех патронов пригоден для применения только тот заветный, который висел на шее.

Когда он поднес руку к шее, Саадет, которая безуспешно старалась согреть дыханием окоченевшие руки, заметив его движение, опустила руки… Саадет с самого начала знала, для чего приготовлен тот патрон, для чего Валех носил его на шее. Значит, настал тот самый миг: этот патрон должен был оборвать ее жизнь.

В этот день Саадет продолжала поражать Валеха. Теперь он оторопел от этого ее спокойствия, естественного восприятия предстоящего. В то же время он знал: не сможет. Стрелять в ту, которую он любил больше жизни, - это было выше его сил.

- Саадет, мы почти дошли до Гара-гая. Если получится отвлечь армян, то минут за 20 мы в Агдаме. Все будет нормально.

Валех был уверен, что раз ему суждено было разыскать Саадет, то это знак свыше: они уже не разлучатся. И поэтому он без колебаний выпустил этот последний, заветный патрон в противника…

- А у Саадет та винтовка еще была?

- Да, но непригодна. Ведь когда я переносил Саадет через реку, мы упали, и винтовка намокла, а потом когда мы ползли, в нее набился снег. Я попробовал – винтовка не стреляла.

- А свой автомат вы откуда достали?

- Купил у одного солдата 366-го полка за три тысячи рублей. После последнего выстрела я сломал его. Лучше хорошая палка, чем пустой автомат. И потом, быть пойманным с оружием в руках было очень опасно. Поэтому я отобрал у Саадет винтовку. Идти нам оставалось совсем мало. Я шел впереди, а позади Салим. Вдруг Саадет вскрикнула. Я поспешил к ней, обнял, рука задела ее бок и намокла. Смотрю – кровь… Это был снайперский выстрел. Я приподнял ее голову. Ее взгляд был устремлен на меня – словно что-то хотела сказать, но не смогла…

Валех громко рыдал над бездыханным телом Саадет. Оказавшиеся здесь беженцы старались успокоить его, говорили, что находиться здесь опасно, но он все плакал, бил себя по голове и повторял:

- Саадет убили, нет больше Саадет, нет ее…

На все увещевания о том, что пора идти, он отвечал словами:

- Если умру, то рядом с ней… Если уцелею, то унесу ее тело…

Когда все люди вокруг разбежались, Валех, обняв бездыханную Саадет, скатился с ней в ближайшую рытвину. Сюда пули не доходили. Здесь же оказалась Дурдана, сестра одноклассника Саадет Эльшада, - она была ранена в ногу.

- Вот уже двадцать два года как я засыпаю с мыслью о ней, просыпаюсь с мыслью о ней, иду по дороге с мыслью о ней, - продолжает Валех. - Она все время у меня перед глазами, смотрит на меня, и это приносит мне страдание. Одно дело ты отвез человека к врачу, дал лекарство, словом, сделал все от тебя зависящее. А тут пуля попала, и через несколько минут конец. Эти минуты мы провели, молча смотря друг другу в глаза. Я ничего не мог сделать. Это страшно мучит…

- Сколько прошло после ее смерти, прежде чем вас взяли в плен?

- Примерно час. Я остался рядом с ней, не ушел с остальными. Я не мог ее бросить…

- Сколько детей в семье Саадет?

- Их было три сестры и два брата. Саадет была вторым ребенком. Образованная была, перешла на второй курс финансово-экономического колледжа в Ходжалы. Сама училась.

- Там в лесу вы не встретили кого-то из ее семьи?

- Нет. Ее отец тоже попал в плен… Те, кто сумел выбраться из того леса, преподнесли дело так, что Саадет застрелил я.

- А ее семья в каком свете знает о случившемся?

- Они знают правду. Всегда говорят мне: ты попал в плен ради нашей дочери, если бы ушел вместе со всеми, после того, как ее застрелили, то мог бы спастись.

- Дурдане Агаева детально рассказала о том, как вы попали в плен. А как это запомнилось вам?

- Когда Саадет умирала у меня на руках, я был в шоке и не припоминаю подробностей. В ушах у меня раздавался только ее голос, когда незадолго перед этим ночью она читала мне свои стихи. И еще… осталось в памяти, как эпизодические кадры.

- Расскажите, пожалуйста.

- Было утро. Нас окружили… Патроны у нас кончились. Смотрю, прямо перед нами армянин стоит, орет чего-то, на нашем языке. Рядом со мной тело Саадет. Я встал и подался вперед, а потом упал от удара сзади… Нас взяли в плен. Хорошо помню, что про себя радовался: какое счастье, что она умерла, не попав в плен…

Группу пленников вели 3-4 километра до захваченного армянскими силами Аскерана под конвоем, с пинками, среди грязи и снега. О том, что их там ожидало, находившаяся там же связистка Дурдана Агаева вспоминала: «Армянские женщины набросились на нас, и будь их воля, там же разорвали бы нас на куски…» Но Валех, который всецело находился под впечатлением страшной утраты, ничего этого не замечал. Наконец, их бросили в печально известный отдел милиции Аскеранского района.

- Первым делом у нас отобрали обувь, - рассказывает Валех. – Потом пальто. На мне, извините, остались только финки и майка.

- И всех мужчин так раздевали?

- Практически всех. В одной камере со мной были 15-20 ребят. В тесной, холодной и сырой камере с разбитыми окнами мы сидели на бетонном полу, прижавших друг к другу. В этой камере все были обречены на смерть, нас чохом занесли в списки убитых, которые отправили в Агдам. Дома меня считали погибшим.

- Помните тех, кто оказался с вами в камере?

- Там был Эльхан, стрелявший из «алазани». Натик был, сын старого Велиеддина. Все, кто держал оружие. Я был не в себе и поэтому мало что припоминаю. В первый день меня отвели в какую-то комнату и принялись бить со всех сторон железными прутьями и ножками от столов… Как-то ракета «алазань», выпущенная из Агдама, попала во второй этаж отдела милиции и снесла его. Из-под развалин нашли ножки от столов, которые и использовали для битья пленных… В общем, первый удар пришелся по голове сзади, и я потерял сознание. Нас вели бить по одному, били одновременно человек 6-7...

…Очнувшись, Валех понял, что не чувствует ни одной части тела. Не чувствовал ничего, кроме сильных болей, - даже того, что лежит в сырости. Из окошка без стекол вверху внутрь проникал свет. Он не знал, сколько часов, или сколько дней он здесь. От побоев он был подобен трупу, даже раздвигать губы не мог. Немногим лучше было состояние и его товарищей по камере. Дверь открылась, вошли двое армян и поволокли его по пропахшему кровью коридору. Один ядовито произнес:

- Оказывается, у нас в руках великий музыкант. Вчера мы не знали, что ты у нас гитарист.

В той же комнате началась новая экзекуция. Его поднимали на ноги, били, а потом отпускали, и он бессильно падал. После очередного удара Валех упал навзничь…

- Ну, гитарист, сейчас мы сделаем тебе подарок, который ты не забудешь.

Двое самых грузных встали на его руки и начали топтать, как делают, когда гасят окурки. Валех слышал хруст ломаемых пальцев. На этот раз его пронзила боль не только физическая, но и моральная… Потом его опять приподняли и повернули лицом к окну, перед которым были выстроены несколько армянских женщин. Это была такая разновидность пытки – вначале физически пытали мужчин, а затем морально женщин.  При этом армяне приговаривали: «смотрите, кого вы любили», и гордились своей «отвагой».  Валех заметил в глазах женщин по ту сторону окна слезы.

Один из армян ухватил Валеха за поясницу, другой скрутил назад правую руку, третий ухватил левую руку за локоть и запястье, а четвертый взял плоскогубцы, которые вначале продемонстрировал стоявшим за окном женщинам, а затем подошел к Валеху.

- Ну, гитарист, с пальцами покончено, остались только ногти. Все равно эти пальцы тебе ни к чему. В Ходжалы мы устроили вам такую свадьбу, что навряд ли теперь вам захочется свадьбы играть…

Говоря это, он вырывал у Валеха плоскогубцами ногти на левой руке. При этом трое других крепко держали Валеха. В сущности, это было излишне: он был в таком состоянии, что не способен к малейшему сопротивлению, лишь бессильно дергался и глухо стонал, когда его мучитель трижды брался за плоскогубцы для того, чтобы вырвать один ноготь, - специально, чтобы усугубить муки испытуемого. Когда Валех перестал дергаться и замолк, они отпустили его, и он замертво рухнул на пол.

(продолжение следует)

Вусаля Мамедова

• Пашинян: В Тавуше появятся таблички с надписью "Азербайджан" -ВИДЕО
• Хикмет Гаджиев о положительных результатах итогов визита Ильхама Алиева в Россию
• Небо России покрывают штрафами - ОБЗОР