Российский миротворец: «Зайди в магазин и закрой дверь. Выйдешь, когда они уедут» - МЕСТО СОБЫТИЯ – ЛАЧИНСКИЙ КОРИДОР - ФОТО

Сотрудники АПА продолжают совершать поездки на территории, освобожденные от оккупации азербайджанской армией под руководством Верховного главнокомандующего Ильхама Алиева и подготавливают цикл репортажей с этих территорий под названием «По следам победы».

Предыдущие репортажи:

Избавившийся от боли Карабаха Худаферин. Мост разлуки

Победа азербайджанской армии, положившая конец армянскому зверству: Что я увидел в Агдаме? - РЕПОРТАЖ - ФОТО

Пострадавшая от армянского вандализма крепость Шахбулаг Панахали хана - РЕПОРТАЖ - ФОТО - ВИДЕО

Разрушенное кладбище Абдал-Гюлаблы: Следы от пуль на могиле 9-летней девочки – РЕПОРТАЖ – ФОТО

Армянский командный центр в Физули, заминированная полоса длиной 2 км, поиски памятника Физули – РЕПОРТАЖ – ФОТО

Превращенная армянами в склад мечеть, ставший хлевом каравансарай, каска врага, неизвестный памятник - РЕПОРТАЖ - ФОТО

Следы армянского вандализма в Джабраиле, миф о разгромленной нашей армией «линии Оганяна» - РЕПОРТАЖ - ФОТО

Конец разлуки: Возвращение в Лачин по той же дороге спустя 28 лет - РЕПОРТАЖ - ФОТО

Лачин, каждая пядь которого - рай - РЕПОРТАЖ - ФОТО - ВИДЕО

Колыбель человечества, 135-летняя школа, вина, которые отправляли в Кремль – РЕПОРТАЖ

Украденные кости, 200 писем за одну ночь, солдат, освободивший свою землю – РЕПОРТАЖ ИЗ ТУГА - ВИДЕО

Напротив Гафанского аэропорта, в 100 метрах от магистрали Гафан-Горус: Дастан, написанный с Худаяром - РЕПОРТАЖ - ФОТО

Представляем очередной репортаж из этого цикла.

Когда погода прояснилась, мы увидели покрывшие горы и равнины травы, блиставшие при солнечном свете как изумруд. Наша машина рано утром с шумом проехала мимо разрушенного армянами какого-то села Губадлинского района. Когда ты не спал ночью и под утро немного вздремнул и очнулся только тогда, когда очутился посреди пейзажа, состоящего из разрушенных сёл и домов, вздрагиваешь как злой рок.

Мы затрудняемся определить, мимо какого села проехали, не можем отличить друг от друга наши недавно освобожденные от оккупации сёла. Нет времени и на то, чтобы остановиться, выйти из машины и узнать, какое это село. Знаю только, что мы поднимаемся в горы, проезжаем там, где протекает Хакари, впадающая в Араз на равнинах. Нам предстоит долгий путь. Мы едем в древний албанский Агаогланский монастырь, расположенный в одноименном селе Лачинского района.

С нами едут и представители албано-удинской общины села Нидж Габалинского района. Они едут, чтобы посетить этот священный объект после многолетней оккупации, прочитать там молитвы. Как скажет чуть позже заместитель председателя общины Рафик Данакари, эта поездка имеет очень большое значение, так как через 185 лет, то есть после того, как в 1836 году по указу императора Николая I албанская церковь Хавари была упразднена и передана под управление армяно-григорианской церкви, потомки древних албанцев впервые получили возможность побывать в родной церкви.

По ухабистым дорогам, извивающимся по подножию гор, мы въезжаем на территорию Лачинского района. Не верится, что мы вступили на эту прекрасную землю, о которой я много читал, о которой с восторгом рассказывали мне друзья. Мы как во сне.

Но это так. Об этом говорят и высокогорные леса, которые осенью сбрасывают с себя зелень, а сейчас с нетерпением ждут прихода весны, которая снова облачит их в зеленые наряды. А я то думал, откуда у моих лачинских друзей эта гордость. Оказывается, они почерпнули её с этих гор, гранитных скал, вечнозеленых деревьев. Чем больше смотришь на всё это, тем становишься еще мужественнее, учишься смелее преодолевать жизненные трудности.

Вдруг перед нашим взором предстают совершенно другие горы, совершенно другой пейзаж. Они совсем не похожи на те горы и скалы. Камни и обломки скалистой породы здесь какие-то кривые, не напоминают по форме ни куб, ни квадрат, ни прямоугольник, они напоминают различные фигуры – фигуры людей, животных, деревьев. Они какие-то «расплавленные». Интересно, если кто-то сможет «прочитать», о чём говорят эти «расплавленные» камни, поймёт ли он, какие потрясения и страхи пережил Лачин за 28 лет?

Глядя на эту прекрасную природу, я вспоминаю «Ай Лачин» Азера Гараченли, являющийся одним из лучших произведений, написанных о Карабахе в годы оккупации (да и «Джан Лачин»). Мне кажется, что я прохожу по строкам этого произведения: «Есть один район на западной границе Азербайджана...».

***

Лачинский коридор... Мы часто слышали это выражение по вечерам от взрослых в годы, когда наше детство совпало с самым тяжелым периодом Карабахской войны. И каждый раз, когда они произносили «Лачинский коридор», появлялась грусть в их глазах, а на наших лицах – улыбка. Мы пожимали плечами и удивлялись, что оказывается, коридоры тоже бывают Бакинские, Лачинские, Шекинские. Тогда мы были детьми, наше мировоззрение не позволяло нам понять, что означает Лачинский коридор. Мы и представить себе не могли, что будем расти, постоянно слыша это выражение, не знали, что это – горький пережиток Карабахской войны, незаживающая рана нашей родины.

Наша машина останавливается на посту российских миротворцев. Здесь наш автомобиль наравне с другими стоящими впереди машинами проедет через Лачинский коридор. На всём протяжении коридора нас будет сопровождать спецавтомобиль российских миротворцев.

И вот, долгожданный момент настал. Колонна машин трогается с места. Начинаются волнующие минуты.

Мы въезжаем в коридор. На нашем пути время от времени попадаются дома, где живут люди. В одних дворах стоят машины, в других пасется скот. Кто-то говорит, что они принадлежат нашим солдатам, а кто-то не соглашается и говорит, что это армяне, а кто-то шутит, чтобы снизить напряженность: «Может быть, спросим у коров? Чьи вы, коровы?».

По мере приближения к центру Лачина нам попадаются на глаза гражданские армяне. Стоящие на балконе одного из домов на склоне горы мужчина и женщина молчаливо смотрят на наши машины. Они смотрят с беспокойством.

В нескольких местах на дороге расположены посты миротворцев. Наша колонна немного снижает скорость на постах, но не останавливается. Один из постов находится в городе Лачин. На этом посту мы задерживаемся на несколько минут. Сразу все подходят к машине, гневные взгляды рассыпаются как искры во все стороны с открытых окон. Это почувствовали и стоявшие на посту миротворцы, кто-то из них говорит, обращаясь к владельцу расположенного чуть дальше магазина: «Зайди в магазин и закрой дверь. Выйдешь, когда они уедут». Водитель машины, остановившейся недалеко от нашего автомобиля, армянин смотрит прямо, как статуя, не поворачивая голову.

Жилые дома, здания, различные административные строения...

Интересно, какие из них были построены до, а какие – после оккупации?

Интересно, где находятся Верхний Лачин, почтовый круг, база, Шальвинская дорога, родник Дагдаган, аптека, сгоревший клуб?

Интересно, это та самая почта? Или аптека, которая находится чуть дальше? 

Мы испытали неописуемое чувство того, что стоим в центре Лачина через 28 лет, пытаемся запомнить то, что видим. Стараемся увидеть (и снять) как можно больше. Как можно больше (даже несмотря на то, что это не разрешено)! Мне кажется, что я смотрю на эти места не только своими глазами, но и глазами моих лачинских друзей – Сабухи, Шарифа Агаяра и многих других, имена которых не буду сейчас называть. Мне хочется выйти из машины и поцеловать лачинскую землю и за них, обнять эти горы, улицы, здания и дома, заплакать навзрыд и сказать «каково вам было без нас».

***

Наконец, наши машины тронулись с места. Вдали заметны похожие друг на друга дома с красными крышами. Это село Забух. Эти дома построили армяне после оккупации, в них поселили армян, приехавших из Ливана. Они тоже сражались против нас во время Отечественной войны.

Мы проехали село Забух и проезжаем рядом с мостом.

Проехав и последний пост миротворцев в коридоре, мы приближаемся к конечному пункту поездки. Он уже совсем близко.

***

Вот и монастырь Агаоглан.

Этот древний албанский храм расположен в селе Агаоглан, на холме. Недалеко по оврагу протекает река Агаоглан, являющаяся одним из притоков Хакари. Река, верхнее течение которой называется Минкенд, а нижнее – Забух, в южной части города Лачин сливается с Хакари.

Не знаю, это действительно так, или мне так кажется, но я всегда считал расположенные среди гор, в лесах албанские памятники с крышами из красного керамита – церкви, монастыри – более привлекательными. Я считал, что они созданы не человеком, а природой, составляют часть природы. Храм Агаоглан тоже выглядит так величественно в окружении гор, как будто слился с этими горами, черпал от них силы за более чем 1000 лет своего существования.

Монастырь Агаоглан или Сисарневенг является одним из важных древних албанских памятников. Его базилика датируется V-VI веками.

Сотрудник Института истории науки НАНА, доктор философии по истории Байрам Гулиев говорит, что полное название храма Агаогланчай. По его мнению, название храма связано с антропологией местного населения Албании: «Сирийцы, распространявшие христианство в Албании, были смуглыми, но об албанцах этого не скажешь. Страбон описывает албанцев как светлых и высокорослых людей».

Храм, возраст которого составляет примерно 15 веков, представляет важность и для армян. Несмотря на то, что дороги к селу труднопроходимые и после оккупации армяне не заселяли массово эти места, в годы оккупации они провели ремонтные работы в этом древнем храме, изменили его облик для того, чтобы доказать, что он относится к армянской церкви.

В нижней части холма, на котором расположен храм, видны два-три домика. Но их крыши, двери и окна разобрали и унесли. Наверное, нетрудно догадаться, кто это сделал.

Мы входим через дверь во двор монастыря. Слева установлен постамент. На нём были установлены привезенные армянами из Еревана кресты. Сейчас на их месте возвышаются две арматуры, напоминающие рога. Выходит, что при передаче Лачина армяне унесли с собой наряду с другими реликвиями и эти кресты.

Представители общины вошли в церковь и приступили к религиозному обряду. Они читают отрывки из священной книги, молятся, зажигают свечи. Спустя много веков купол церкви вновь освещен свечи, зажженными ее истинными владельцами.

В связи с тем, что на протяжении всей истории храмы строили на священных и выгодных в географическом плане местах, когда в Кавказской Албании началось распространение христианства, на месте уже существовавших политеистских храмов стали возводить христианские храмы. Как наглядное доказательство этого можно назвать Церковь Святого Елисея в селе Киш Шекинского района. Эта церковь была построена на месте Лунного храма, являвшегося местом поклонения местного населения до христианства. Предполагается, что и монастырь Агаоглан был построен на месте паганского храма. Но отмечу, что хотя раньше на территории памятника имелось несколько строений, до наших дней сохранилась только нынешняя базилика. Именно поэтому эту базилику называют и церковью, и монастырем.

Продолговатая базилика разделена 4 парами колонн на 3 части. Средняя часть дополняется в алтаре подковообразной апсидой (полукруглым выступом, соединяющимся с основной конструкцией здания – М.А.), а боковые части дополняются боковыми комнатами за пределами алтаря. По мнению Байрама Гулиева, центральная часть храма неслучайно дополнена подковообразной апсидой: «Как известно албанские тюрки с самых древних времен занимались коневодством и распространили свои этнографические особенности и на новую религию. Даже купол храма обрамлен аркой в форме подковы. Элементы в форме подковы были использованы практически во всём монастыре».

Памятник построен в форме прямоугольника, его длина примерно 25 м, а ширина – 12 м. С учетом особенностей храма можно сказать, что он прошел три этапа строительства.

На памятнике строительные работы велись в разное время. Это отчетливо видно и по трещинам на камнях на фасаде здания. На первом этапе памятник был построен в форме базилики, позднее он был дополнен апсидой, а еще позже – колокольной башней.

В народе распространены различные легенды в связи с историей храма. По одной из них один путешественник, проходивший по этой территории, был очарован местной природой и решил построить дворец здесь – на холме на берегу реки. Он был светлым, поэтому местные жители назвали дворец «Агаоглан».

По другой легенде, при строительстве храма ласточка стала кружиться над кастрюлей, в которой готовили еду для строителей, и через некоторое время опрокинула ее, залетев в еду. Сперва строители разозлились на ласточку, но увидев, что собаки, съевшие разлившуюся на землю еду сдохли, они поняли, что еду отравила змея. А ласточка, чтобы предупредить людей об опасности, сперва начала кружиться над кастрюлей, но видя, что строители не понимают ее знак, принесла себя в жертву, чтобы спасти их от смерти. После этого храм стали называть «Храмом ласточки». На армянском (древнем грабарском) языке «ласточка» означает «Сисернак», поэтому именно отсюда произошло другое название храма – Сисернак.

Несмотря на то, что храм Агоглан в советское время не действовал, местное население всегда воспринимало его как святыню, приходили сюда, загадывали желания, делали пожертвования. В целом, большинство албанских храмов в Карабахе потеряли свою функциональность как памятник христианства после принятия ислама, но места поклонения, святыни всегда оставались, и окутанные поверьями и легендами, прошли испытания времени, сохранились как места поклонения людей.

Фасад храма искажен (в стенах встроено много армянских крестов), наряду с этим, внутри некоторые камни заменены новыми. На одной из колонн рядом с алтарем видны следы от резьбы. Спрашивается, зачем нужно что-то делать, если старые камни хорошо сохранились? Следы от шлифовки наводят на мысль о том, что тут пытались стереть какой-то символ албанцев. Это, конечно, мое предположение, последнее слово за специалистами.

Изменения на боковых стенах алтаря тоже навредили памятнику. Там тоже часть крестов вычищена со стен. Видно, как албанские кресты отличаются от армянских, стена потому и была отшлифована, причем в крестообразной форме.

По словам заместителя председателя албано-удинской общины Рафика Данакири, был изменен и алтарь храма. Высота алтаря в албанской церкови обычно составляет три, в армянских – шесть ступеней или метр.

По словам заместителя председателя албано-удинской общины Рафика Данакири, был изменен и алтарь храма. Высота алтаря в албанской церкови обычно составляет три, в армянских – шесть ступеней или метр.

Наш визит в монастырь завершается, собираемся возвращаться. Мы хотели посетить Агоглан, соседние села, расположенный немного выше Минкенд. Но территории еще не полностью очищены от мин, поэтому отклоняться от маршрута опасно. К тому же скоро мы присоединимся к каравану машин и проедем Лачинский коридор. Если не успеем, придется ждать примерно три дня.

Я еще не говорю о том, что, дойдя до российского поста, мы узнаем, что караван уже уехал, и через час-полтора, наконец, с другой стороны коридора, нам будет отправлена машина для сопровождения, и только после этого мы сможем вернуться.

До отъезда спускаемся к реке Агоглан. Я немного умылся в реке. Воды Агоглана счастливо шумят, капли воды сверкают, шелест вод, словно благая весть, распространяется на всю округу.

Это на языке воды означает «добро пожаловать».

Фото Илькин Набиев © APA GROUP

Мирмехди Агаоглу

• В Госдепе США заговорили об азербайджано-армянских отношениях
• Никол Пашинян убежден, что Ереван не допустил ошибок в отношениях с Москвой
• Глава МИД Азербайджана выступил на заседании «Центральная Азия - Совет сотрудничества арабских государств Залива»