Пять групп и один кризис: Кобахидзе и политическое будущее Грузии – ОРХАН ЙОЛЧУЕВ

Премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе, сообщают грузинские СМИ, готовится подать в отставку. Решение об этом было принято основателем и почетным председателем правящей партии «Грузинская мечта» Бидзиной Иванишвили. Как утверждают источники, телефонный разговор Иванишвили с президентом Франции Эмманюэлем Макроном ускорил процесс принятия этого решения.

Итак, для начала вспомним профессиональный путь Кобахидзе в Грузии. Ираклий Кобахидзе окончил Тбилисский государственный университет, получив специальность юриста. Далее он защитил степень доктора философии в Институте государства и права Национальной академии наук Грузии и начал заниматься политической деятельностью. Дойдя по парламента Грузии, он стал премьер-министром, однако его политическую карьеру не обошли стороной резонансные события.

В июне 2019 года, после неудачного визита в Баку и на фоне антироссийских протестов в Тбилиси, он заявил об уходе с поста председателя парламента Грузии. Надо сказать, что после ухода Бидзины Иванишвили из политики в начале 2021 года Кобахидзе занял пост председателя правящей партии «Грузинская мечта — Демократическая Грузия». В качестве лидера партии он принимал участие в ряде важных политических процессов.

В мае 2024 года Ираклий Кобахидзе сделал громкое заявление о том, что еврокомиссар по вопросам расширения Оливер Варгейи угрожал ему судьбой словацкого премьера Роберта Фицо, на которого ранее было совершено покушение. Эти слова прозвучали на фоне обсуждения закона об «иностранных агентах», вызвавшего споры как внутри Грузии, так и на международной арене. Еще одно резонансное заявление Кобахидзе сделал в сентябре 2024 года.

Он отметил, что война с Южной Осетией в 2008 году была инициирована Грузией в рамках задач, «полученных извне». Политик также напомнил о словах Бидзины Иванишвили, который призвал Тбилиси найти в себе силы извиниться перед Южной Осетией за действия экс-президента Михаила Саакашвили.

По мнению грузинской оппозиции, Ираклий Кобахидзе является пророссийским и антиевропейским политиком, который выступил с инициативой отложить переговоры о вступлении Грузии в Европейский Союз до 2028 года. Это решение, заявил он, объясняется необходимостью сосредоточиться на внутренних реформах, однако его высказывание вызвало широкую критику как внутри страны, так и за ее пределами, поскольку многие расценили это как шаг, направленный на сближение с Россией и удаление от Запада.

Уход Ираклия Кобахидзе с поста премьер-министра может стать переломным моментом для грузинской политики. В свете сложных отношений с международными партнерами и внутреннего политического кризиса, данное событие будет иметь значительное влияние на дальнейшее развитие страны. В этой связи Vesti.az решил обсудить возможный уход премьер-министра Грузии и его последствия с директором аналитического центра STEAM, политологом Орханом Йолчуевым.

- Возможен ли такой сценарий развития событий?

- Здесь нужно отметить несколько важных моментов. В первую очередь, то, что сейчас происходит в Грузии – это часть большого политического кризиса. После выборов прозвучали прогнозы, что Грузия уходит в долгий политический кризис и предстоит очень жесткая борьба за влияние на грузинские элиты со стороны различных геополитических акторов. И в принципе, сегодняшняя ситуация - это пример того, как разные центры силы пытаются укорениться в политическом поле Грузии.

- Какова роль Макрона?

- После напряженного разговора Эмманюэля Макрона с Бидзиной Иванишвили, который, судя по всему, был весьма жестким, Иванишвили оказался перед необходимостью принимать важное решение. В истории независимой Грузии прослеживается заметная тенденция: лидеры грузинского политического истеблишмента в той или иной степени оказываются связаны с зарубежными странами. Кто-то ориентируется на Россию, кто-то на Францию или США.

Иванишвили, будучи гражданином Франции, вероятно, испытывает на себе влияние Макрона. К слову, и президент Грузии Саломе Зурабишвили ранее также была гражданкой Франции, а до этого — послом Франции в Грузии. Такая связь с Парижем подчеркивает растущую роль Франции в политике региона.

Ситуация обостряется на фоне приближающейся инаугурации нового президента Грузии, намеченной на 29 декабря. До этого момента ожидается ожесточенная борьба между различными центрами влияния. Внимание также привлекла встреча Макрона с Зурабишвили во время открытия собора, где он представил ее Дональду Трампу. Этот шаг демонстрирует усилия Франции по укреплению своих позиций на Южном Кавказе через диалог с новым американским руководством.

Примечательно, что Макрон не ограничился Зурабишвили. Он также подводил к Трампу армянского премьер-министра Никола Пашиняна, что указывает на активную подготовку Франции к налаживанию контактов с республиканцами. Очевидно, Париж стремится заручиться поддержкой будущей администрации Трампа для реализации своих стратегических интересов в регионе.

- Почему, как сообщают грузинские СМИ, выбор пал на увольнение Кобахидзе?

- У Иванишвили, похоже, действительно не оставалось выбора: давление могло исходить как от Макрона, так и от других влиятельных геополитических центров. Однако происходящее следует рассматривать в контексте общей политической ситуации в Грузии, где внешние силы играют большую роль, чем внутренняя оппозиция. Очевидно, что Кобахидзе не отвечает интересам ряда влиятельных игроков, которые оказывают значительное воздействие на политическое пространство страны.

Иванишвили, несмотря на отсутствие официальных должностей, остается ключевой фигурой грузинской политики и фактическим лидером правящей партии. Его решения и действия определяют вектор развития Грузии, а его слова имеют особую ценность внутри партии. Увольнение Кобахидзе, если оно действительно произойдет, станет лишь началом более масштабного кризиса. В обозримом будущем можно ожидать новых увольнений и появления других лиц в политическом истеблишменте Грузии.

Существуют предположения, что правящая партия, «Грузинская мечта», может готовиться к усилению президентской власти, трансформируя страну в «супер-президентскую» республику. Не исключено, что сам Иванишвили рассматривает возможность занять этот пост. На данный момент Грузия пребывает в состоянии политической турбулентности, а Кобахидзе, вероятно, оказался в роли «жертвы», необходимой для стабилизации ситуации.

Роль внешних игроков в этих процессах трудно переоценить. Франция проявляет заметную активность, а ее влияние на грузинское политическое поле давно закрепилось. Иванишвили, как гражданин Франции, находится в зоне прямого давления со стороны Макрона, что добавляет сложности в его маневры.

Кроме того, не исключено, что мы наблюдаем внутреннюю борьбу за власть в правящей партии. Увольнение Гарибашвили, связанное с его физической недееспособностью, и возможный уход Кобахидзе открывают дорогу новым фигурам. Одним из вероятных кандидатов называют Михаила Ковиашвили из «Силы Народа», который считается пророссийским. Такой сдвиг в балансе сил между Западом и Россией может привести к дальнейшим кадровым перестановкам.

Грузия остается ключевым звеном для Европы на Южном Кавказе. Внешние игроки, включая Францию, продолжают искать слабые места для укрепления своих позиций в регионе. Эта конкуренция за влияние, сопровождающаяся внутренними противоречиями, лишь усиливает хаос в грузинской политике.

- В таком случае, как французам удается так легко воплощать свои планы?

- Франция не просто стремится противостоять России на Южном Кавказе или укрепить своё влияние на постсоветском пространстве. Париж ведет многоуровневую политику, оставляя возможности для коммуникации с Москвой. Внешнеполитическая доктрина Франции строится на сочетании двух нарративов — голлизма и атлантизма, которые Эмманюэль Макрон впервые объединил в единую стратегию.

Голлизм предполагает стремление сделать Францию великой державой, одновременно поддерживая связи с Россией. В отличие от жесткой политики США, французская дипломатия старается избегать полного разрыва отношений с Москвой. Атлантизм же ориентирует Францию на следование общей трансатлантической повестке, включая поддержку стратегических интересов США.

Макрон, объединив эти подходы, сделал Францию удобным инструментом для продвижения американских интересов в регионах, где Вашингтон не хочет напрямую конкурировать с Россией. Используя эту модель, Франция укрепляет свои позиции на постсоветском пространстве, активно взаимодействуя с элитами стран региона.

Особое внимание уделяется Южному Кавказу, где Франция, с одобрения Трампа, начала наращивать своё влияние. Однако активность Парижа распространяется не только на Кавказ. Франция усилила своё присутствие и в Центральной Азии, стремясь занять ключевые позиции в регионе.

Так, в прошлом году Макрон посетил Казахстан и Узбекистан, где обсуждал вопросы энергетических ресурсов, включая поставки урана. Для Франции это стратегически важно, учитывая сокращение африканских поставок. Кроме того, несколько месяцев назад французская делегация участвовала в конференции в Туркменистане, посвящённой 300-летию Махтумкули Фраги, что подчеркивает внимание Парижа к региону.

На этом форуме, помимо лидеров стран Центральной Азии, присутствовали президент Армении, спикер парламента Турции, а также представители Ирана и России. Встреча Путина с иранским политиком Алирезой Пезешкианом лишь подтверждает, что Центральная Азия становится ареной для геополитического взаимодействия множества сил.

Франция, в свою очередь, сосредоточена на развитии Среднего коридора — стратегического транспортного маршрута через Кавказ и Центральную Азию. Это связано с необходимостью доступа к ресурсам Каспийского региона и новым логистическим путям в обход санкционного Северного маршрута и нестабильного Южного.

Однако у Франции остаются трудности в отношениях с Азербайджаном, что может осложнить реализацию её планов. Тем не менее, Париж активно работает над интеграцией в транс-каспийские транспортные маршруты. 11 декабря в Астане состоялась встреча генерального секретаря Международной ассоциации Транс-Каспийского маршрута Гайдара Абдикеримова с послом Франции в Казахстане Сильвеном Геоком. Обсуждались вопросы развития Среднего коридора и его интеграции в европейскую железнодорожную систему.

Франция демонстрирует последовательную и стратегически выверенную активность, укрепляя своё влияние через Южный Кавказ и Центральную Азию. Как Париж реализует свои амбиции в условиях текущих политических вызовов, остается вопросом времени.

- Каким образом Макрон осуществляет политику голлизма?

- Иногда и эксперты задаются вопросом: как Макрон может сочетать свою политику с идеями голлизма? Ведь идеология его партии, по сути, противоречит основным нарративам этого направления. Однако Макрон демонстрирует удивительную гибкость. При Байдене он делал ставку на атлантизм, а с приходом Трампа, чьи взгляды на международные отношения значительно отличаются, акценты смещаются в сторону голлизма. Можно ожидать, что именно эти нарративы будут доминировать во внешнеполитической доктрине Франции в ближайшие годы.

Однако на Южном Кавказе французская активность выходит за рамки исключительно экономических или политических интересов. Одной из скрытых целей Парижа является противодействие влиянию Азербайджана и Турции в регионе. Франция стремится ограничить роль Анкары, что отражает её более широкий конфликт с Турцией, проявляющийся практически во всех стратегически значимых регионах.

- Можем ли мы говорить о том, что оппозиция добивается своего?

- Ситуация в регионе требует дальнейшего наблюдения. Пока еще рано делать окончательные выводы, так как процессы только начинают разворачиваться. В ближайшие дни станет понятно, в каком направлении они будут развиваться. Текущие события в Грузии связаны не столько с внутренней оппозицией, сколько с влиянием внешних сил. Очевидно, что идет борьба между Кремлем, Парижем и Вашингтоном за влияние в регионе.

Для Азербайджана Грузия остается важным стратегическим партнером и ключевым «окном» в Европу. Географическое положение наших стран делает их естественными союзниками. Однако значимость этих отношений двусторонняя: Грузия также осознает важность Азербайджана как своего стратегического партнера. Даже в случае глубоких изменений в грузинской политике серьезных угроз для азербайджано-грузинских отношений ожидать не стоит. Энергетические проекты и транспортные коммуникации играют ключевую роль, и обе стороны это понимают.

Тем не менее, следует учитывать, что западные центры силы, вероятно, будут наращивать свое влияние в Грузии. Это может повлиять на общий баланс сил в регионе, что потребует от Азербайджана адаптации и новых подходов в развитии двусторонних и многосторонних отношений.

- А что творится в самой партии «Грузинская мечта»?

- Внутри партии происходят сложные процессы, связанные с противостоянием различных влиятельных групп. На данный момент можно выделить пять таких групп, каждая из которых имеет свои интересы и взгляды на развитие ситуации. В период стабильности они, образно говоря, действуют «единым кулаком». Однако кризисные времена неизбежно обостряют внутренние противоречия, и борьба за влияние выходит на поверхность.

То, что мы наблюдаем сейчас, — это явные проявления внутрипартийного противостояния, направленного на перераспределение власти и влияния в грузинском политическом истеблишменте.

• Байрамов принял участие в конференции по Азербайджановедению на Мальте
• Хикмет Гаджиев встретился в Иерусалиме с главой МИД Израиля
• Российская сцена и флаг «арцаха»: игнор или провокация?