Непростое положение Пезешкиана: между защитой женщин и конфликтом с КСИР - АНАЛИТИКА

Арезу Бадри находится в больнице Тегерана, прикованная к постели. Ее ноги парализованы, и она с трудом говорит.

Три недели назад она была ранена иранскими полицейскими, выстрелившими ей в спину за нарушение закона об обязательном ношении хиджаба.

По официальной версии, Бадри была ранена 24 июля в северном городе Нур, когда полицейские попытались задержать ее. В этом месяце иранская полиция подтвердила факт стрельбы, заявив, что Бадри не подчинилась приказу остановиться, и в таких случаях правоохранители «имеют законное право применить оружие». Однако в этом заявлении не приводится дополнительных подробностей.

Между тем, оппозиционные СМИ, ссылаясь на родственников Бадри, сообщают, что причиной преследования стало уведомление, выданное ей за отсутствие хиджаба, запечатленное на дорожных камерах. В таких случаях автомобили могут быть конфискованы, а нарушителям грозят штрафы или тюремное заключение.

После нападения тяжело раненную Бадри перевезли в Тегеран, где она перенесла несколько операций. Однако даже в больнице власти продолжают оказывать давление. Медицинский персонал столкнулся с вмешательством спецслужб, которые конфисковали телефоны, пытаясь предотвратить утечку информации. Тем не менее, информация об инциденте все же распространилась. Оппозиционный телеканал Iran International сообщил, что четверо депутатов парламента пытаются встретиться с семьей Бадри, чтобы убедить их отозвать иск, а также оказывают давление на сестру Бадри, требуя от нее выступить на государственном телевидении и подтвердить официальную версию событий.

Арезу Бадри

Причины обеспокоенности иранского режима вполне очевидны. Нападение на Арезу Бадри вызвало в обществе ассоциации с делом 22-летней Махсы Амини, погибшей от рук полиции нравов в Тегеране в сентябре 2022 года. Гибель Амини стала триггером для массовых протестов, продолжавшихся около полугода и приведших к гибели около 550 человек, включая 70 сотрудников силовых структур, с которыми протестующие активно вступали в столкновения. Около 20 тысяч демонстрантов были арестованы, а 10 участников протестов казнены. Мировые СМИ облетели кадры, на которых иранец, мастер ножевого боя, расправился с двумя напавшими на него силовиками за считанные секунды. В провинции Систан и Белуджистан ситуация дошла до вооруженных столкновений.

Эти события вынудили власти временно прекратить преследования женщин, не носящих хиджаб, но после подавления протестов репрессии возобновились. В октябре 2023 года 16-летняя Армита Гераванд впала в кому и умерла через месяц после того, как была избита на станции тегеранского метро полицией нравов. Девушка занималась тхэквондо и оказала сопротивление, за что и была жестоко убита.

 

Вопрос обязательного ношения хиджаба приобрел в Иране особое значение не случайно. В стране существует велаяти-э факих — режим верховного шиитского богослова, теолога и юриста. Уже 35 лет этот пост занимает аятолла Али Хаменеи, который, несмотря на признание недостатка знаний в шиитском богословии, был назначен на эту должность как результат компромисса между влиятельными группами внутри иранского режима. С тех пор Хаменеи считает себя вправе не только управлять всеми аспектами жизни страны, от экономики до внешней политики, но и регулировать одежду женщин. Обладая почти абсолютной пожизненной властью, он и его окружение навязывают стране свои правила.

Однако вопрос о ношении хиджаба в шиитском исламе не однозначен. Некоторые видные теологи утверждают, что такого правила нет, другие с ними не согласны. Хаменеи, будучи не самым выдающимся ученым, но, обладая огромной властью, уверен, что может распоряжаться ею и судьбами молодых женщин по своему усмотрению.

Ситуация осложняется двумя ключевыми убеждениями Хаменеи. Во-первых, согласно принципам велаяти-э факих, иранский лидер наделен священными функциями, и неподчинение его распоряжениям равносильно неподчинению божественному порядку. Как метко выразился один русский писатель: "Если бога нет, то все дозволено". Для Хаменеи подобное допустить невозможно.

Во-вторых, аятолла Хаменеи категорически отвергает любые уступки оппонентам внутри страны. Он полагает, что малейшее отступление будет воспринято протестующими как признак слабости, что лишь усилит их давление на государство. Иранские высшие чиновники часто приводят в пример два исторических случая. Хосни Мубарак, египетский диктатор, пошел на уступки во время протестов Арабской весны в 2011 году и потерял власть; в то время как сирийский лидер Башар Асад, выбрав путь жестоких репрессий, сумел удержать контроль над 65 процентами Сирии. Эти примеры убеждают Хаменеи, что следует действовать по образцу Асада, а не Мубарака.

Однако демографическая ситуация работает против режима. Более половины населения Ирана составляет молодежь, в том числе так называемые зумеры — первое глобализированное цифровое поколение, выросшее в интернете. Они обсуждают мировых звезд кино, следят за футболом и смотрят те же сериалы, что и молодежь в других странах. Парадоксально, но именно усилия иранского режима по развитию системы образования привели к тому, что сегодня в стране около шести миллионов студентов, и большинство из них — женщины. Для этих молодых людей пожилой верховный лидер Хаменеи представляется фигурой из далекого прошлого. Религиозность в Иране стремительно падает: хотя большинство иранцев остаются верующими, свыше 70 процентов по официальным данным выступают за отделение религии от государства, что фактически представляет собой смертный приговор для режима велаяти-э факих.

Кроме того, все больше оппозиционных деятелей призывают иранских мужчин не оставаться в стороне, не позволять полиции нравов нападать на их жен, сестер и дочерей, а давать решительный отпор. Таких случаев становится все больше, и в этом противостоянии ни режим, ни общество не намерены отступать.

Проигранная борьба за культурную гегемонию

Иранский режим, возникший после свержения шаха в 1979 году, изначально опирался на совершенно иное население. В те времена большинство иранских женщин были малограмотны, рожали по 6-7 детей, занимались исключительно домашним хозяйством и следовали поучениям традиционных религиозных лидеров. Однако модернизация, осуществлённая руководством исламской республики, радикально изменила эту картину. Хаменеи и его предшественник, великий аятолла Рухолла Хомейни, создатель Исламской Республики Иран, стремились создать единое шиитское религиозное общество, покорное верховному лидеру. Но, параллельно, они хотели, чтобы иранцы получали образование и работу. Без подготовки массы квалифицированных рабочих и специалистов было невозможно развивать оборонную промышленность, необходимую для выживания Ирана как независимого государства.

Кроме того, необходимо было удовлетворить социальные запросы революционных рабочих 1978-1979 годов, которые организовали общенациональную забастовку, свергли шаха и на короткое время взяли под контроль фабрики. Позже режим исламской республики подавил это движение силой, но ему всё же пришлось что-то предложить рабочему классу и бедным слоям населения, составляющим большинство. Режим опасался нового восстания рабочих и нищих кварталов Тегерана, поэтому туда были проведены вода и электричество, а нефтедоллары обильно вливались в систему образования, здравоохранение и другие социальные сферы.

Социальное государство и определенный рост благосостояния иранцев стали второй опорой системы велаяти-э факих наряду с религией. Однако сегодня обе эти опоры рушатся.

Прежде всего, растущая коррупция и неэффективность иранского правящего класса — миллиардеров и мультимиллионеров из числа чиновников и силовиков, владеющих государственными и частными компаниями — приводят к разрушению экономики. Могущественный КСИР (Корпус стражей исламской революции, фактически вторая иранская армия, куда отбирают наиболее религиозных солдат и офицеров) подчинил себе государство и экономику. КСИР контролирует предприятия, производящие около половины ВВП страны, но управляет ими не лучшим образом. Многомиллиардные субсидии частным и государственным предприятиям разворовываются, что иногда признают даже иранские СМИ. Дополнительно усиливают кризис санкции, ограничившие экспорт нефти и импорт технологий. В результате этого разразилась разрушительная инфляция (40-50 процентов в год), что привело к массовой бедности. По данным Всемирного банка, около 30 процентов иранцев находятся за чертой бедности, а около 40 процентов балансируют на ее грани. Хаменеи фактически сдал этим людям в аренду почти весь Иран, его экономику и большинство ключевых ведомств, в обмен на сохранение своей власти.

Далее, режим проигрывает борьбу за "культурную гегемонию", если воспользоваться терминологией Антонио Грамши. Современное население Ирана, даже если оно религиозно, придерживается совершенно иных ценностей, нежели в период создания исламской республики почти полвека назад, и не желает подчиняться верховному лидеру. В результате конфликт вокруг вопроса о хиджабах превратился в один из главных факторов противостояния внутри иранского общества.

С одной стороны, 85-летний верховный лидер, отдающий приказы применять насилие к молодым женщинам, и поддерживающий его правящий класс, который держится за него, опасаясь потерять власть и доступ к финансовым потокам и государственным субсидиям. С другой стороны - растущий гнев иранцев, особенно среди молодежи, для которой сложившаяся ситуация кажется абсурдной.

Пезешкиан и КСИР

Ситуация осложняется реальным или мнимым противостоянием между недавно избранным президентом Ирана Масудом Пезешкианом и настоящими правителями страны — верховным лидером и Корпусом стражей исламской революции (КСИР).

Президент Ирана обладает ограниченной властью, его роль скорее напоминает слабого премьер-министра, курирующего экономическую политику и дипломатию под надзором верховного лидера. Однако у президента все же есть возможность принимать важные решения, назначать и увольнять чиновников (особенно региональных) и некоторых членов правительства.

Пезешкиан связан с либерально-реформаторской фракцией и пользуется поддержкой некоторых национальных меньшинств, в частности азербайджанцев, к которым он сам принадлежит. Он вызывает доверие у той части общества, которая надеется на мирное смягчение и реформы в рамках велаяти-э факих, на прекращение репрессий. Хотя на президентские выборы пришло менее половины иранцев, большинство проголосовавших поддержало Пезешкиана.

Однако, ни КСИР, ни верховный лидер не избирались на свои посты, и их легитимность значительно ниже, чем у Пезешкиана. Президентские выборы, даже с нарушениями, и даже при ограниченной власти президента, все же создают иллюзию демократии, которая является третьей точкой опоры для системы. Как указывают политологи, внутри тяжелого авторитарного каркаса режима бьется маленькое живое сердце. Если уничтожить и эту опору, наряду с религией и социальным государством, режим будет держаться исключительно на насилии — что, как показывает история предыдущего шахского режима, свергнутого революцией 1978-1979 годов, не является надежной основой. В этом случае Исламская Республика, велаяти-э факих, может повторить судьбу своего предшественника.

Во время избирательной кампании Пезешкиан, будучи глубоко религиозным человеком, критически высказывался о насильственном принуждении женщин к ношению хиджаба. Это вызвало раздражение в канцелярии верховного лидера и КСИР. Возможно, теперь они будут чаще применять насилие к молодым женщинам, не носящим хиджаб, чтобы дискредитировать Пезешкиана, демонстрируя его бессилие и подрывая его поддержку в обществе.

Случай 31-летней женщины поставил реформатора Масуда Пезешкиана в трудное положение, как отмечает издание Al-Monitor. Новоизбранный политик, пришедший к власти на волне обещаний перемен, подчеркивал намерение покончить с навязанными государством ограничениями на ношение хиджаба для иранских девушек и женщин.

Во время теледебатов и на митингах Пезешкиан обещал сделать все возможное, чтобы противостоять жестким ограничениям. Его стратеги также напомнили о его интервью, данном в разгар протестов 2022 года, где он мягко критиковал власти за неправильное обращение с делом Махсы Амини.

Сегодня в Иране поднимается волна возмущения. В социальных сетях стали массово распространяться фотографии трех жертв полиции нравов — Бадри, Амини и Гераванд, — находящихся на больничных койках. «Все просто: он должен сделать то, что, по его словам, не смогло сделать предыдущее правительство в случае с Махсой Амини. Почему же теперь он молчит?» — пишет тегеранский журналист Хасан Асади Зейдабади на платформе X.

Пезешкиан оказался в непростом положении. Если он промолчит, это ослабит его поддержку в стране. Если же он решится защитить женщин, это приведет к обострению конфликта с КСИР и канцелярией верховного лидера.

С другой стороны, неясно, выгодно ли самому Хаменеи разрушение популярности Пезешкиана. Ведь без него легитимность самого Хаменеи может стремительно упасть.

 

 

 

 

 

 

 

 

• Трамп и Харрис договорились провести вторые теледебаты в октябре
• Политическая интрига: Саргсян встречается с влиятельными армянами в Москве
• Власти Курска начали эвакуацию населения