«За каждого убитого советского солдата мы уничтожим 10 ваших» - КТО И КАК ПОМОГ ЭЛЬМИРЕ КАФАРОВОЙ ПРОРВАТЬ БЛОКАДУ 20 ЯНВАРЯ

“От имени народа Азербайджана и всех граждан Азербайджанской Республики я выражаю решительный протест в связи с объявлением Президиумом Верховного Совета СССР чрезвычайного положения в столице нашей республики. При введении чрезвычайного положения была применена тяжелая боевая техника и автоматическое оружие, а в отношении мирного населения были совершены безжалостные и противоправные действия, которые привели к многочисленным жертвам. Среди них есть женщины, старики, дети, а также молодежь. Со всей ответственностью заявляю, что высшие органы власти и управления Азербайджанской ССР не давали своего согласия на принятие данного решения Президиумом Верховного Совета СССР. Ответственность за пролитую кровь несут органы власти СССР и должностные лица, которые приняли это решение и обеспечили его выполнение. Азербайджанский народ не простит никому трагическую гибель своих сыновей и дочерей”.

Закончив предложение, она глубоко вздохнула. Словно гора с плеч свалилась.  Ее немедленно вывели из здания. Второго человека государства снова посадили в  старенький “011” и отвезли домой.

Стрелки часов показывали 21.00, календарь -  20 января 1990 года. Мы еще вернемся к личности этой женщины. Вы впервые узнаете о произошедших в тот день событиях и настоящих героях того дня, годами остававшихся в тени.

Назиля Аббаслы. Пожалуй, вы никогда не слышали это имя. Выпускница факультета английского и немецкого языков Азербайджанского института иностранных языков. Помимо этих, она в совершенстве владела арабским языком, а также получила второе высшее образование, окончив факультет журналистики.

Свою трудовую деятельность она начала в 1979 году в Государственном комитете по теле и радиовещанию Азербайджана. Точнее, в отделе зарубежных передач азербайджанского радио, где работала редактором программ для Ирана и Южного Азербайджана. Ни много, ни мало, но ровно 13 лет она проработала редактором программ и заместителем главного редактора.

Когда началось движение, она в числе многих других бросилась на площадь.

“С 1988 года я на площадях. Иногда мы даже могли там ночевать. Наутро наша одежда была пропитана запахом дыма, так я и шла на работу. Было время, когда я сутками не приходила домой, моя семья знала об этом.”

За присоединение к движению Назиля ханум была наказана главным редактором отдела. В знак протеста, она бросила в него свой партийный билет и покинула редакцию, отправившись прямиком на площадь….

До 19 января 1990 года она постоянно находилась на площади. Вечером того же дня она узнала, что энергетический блок телевидения был взорван советскими военными. “До утра я не спала, а утром отправилась на работу. В то время я жила в поселке Разина, ныне Бакиханова. В городе произошло такое масштабное происшествие, а у нас никакой информации о случившемся не было. Представьте себе, я проходила мимо Монтина и увидела перевернутые автомобили и автобусы. Подумала, что ночью произошла страшная авария. На стенах были следы от пуль. Баку напоминал мертвый город. Милиция и охрана спросили у меня, почему я пришла. Мне сообщили, что ночью взорвался энергоблок, ничего не работает. Мои руки и ноги задрожали. Войти вовнутрь мне не разрешили, сказали, что там много русских солдат. Я поднялась наверх, меня окутал страх, солдаты с оружием в руках ходили по этажам. До часу дня, в страхе я просидела одна. Позже подошли другие дикторы. Мы сели и думали, что же нам делать?”

Назиля ханум рассказывает, что в тот момент ей надоело сидеть одной в четырех стенах. Выйдя оттуда она направилась в сторону Центрального комитета - ныне Администрация Президента.

“Перед Центральным Комитетом ситуация была очень напряженной. Десятки женщин настоятельно требовали встречи в Верховном Совете с высокопоставленными военными. Я тоже к ним присоединилась. Нас было около 60 женщин. Нам сообщили, что нашу делегацию примут только в составе 5 человек.  Среди нас выбрали 5 человек и допустили к встрече. Приблизительно через 30 минут нам сказали, что до сведения генералов было доведено о совершенном 20 января преступлении”.

Назиля ханум говорит, одна из женщин потребовала немедленно освободить улицы от солдат. Они сказали, что народ разгневан, оружия у него нет, но их могут каким- то образом убить. Один из генералов ответил, - “в таком случае, за каждого убитого солдата мы уничтожим 10 ваших”.

После этого, женщины пожелали встретиться с председателем Верховного Совета Эльмирой Кафаровой. Но оказалось, что она находится под домашним арестом. Между тем, произошло нечто интересное.  Помощник Кафаровой Балаш Аббасзаде вышел к женщинам, успокоил их и сказал, что Кафарова выйдет к ним. И призвал их успокоиться и разойтись. Однако, на деле он готовил другой план.

Они искали автомобиль, чтобы отправиться на нем за Эльмирой ханум. Тогда Балаш нашел своего друга Акифа. На его машине Эльмиру ханум забрали из дома и привезли в Верховный Совет.

Из рассказа Назили ханум: “Из автомобиля вышла женщина, покрытая черной шалью. Это была Эльмира ханум. Навстречу к ней двинулась разгневанная толпа так, как будто сейчас разорвет женщину. На помощь подоспела милиция. Балаш муаллиму с трудом удалось успокоить массу. Одна из женщин грубо бросила в адрес Эльмиры ханум: “У тебя что нет детей? Ты - не человек. Почему ты дала разрешение войти в город русским солдатам”. Эльмира ханум ответила, что это не так. - Я выступила против их требований. А сейчас я нахожусь под домашним арестом и не знаю, что меня ждет.  Мы должны подумать над тем, как нам поступить дальше”.

Кое- как, обратившись с просьбой и даже мольбой, Балашу Аббасзаде удалось успокоить женщин и устранить их с территории Верховного Совета. Назилю ханум он попросил остаться. Вместе они решили, что Эльмира ханум должна выступить по радио и сделать заявление. Потому что только таким способом возможно было отчасти успокоить народ.

Таким образом, в Верховном совете начали подготавливать заявление. Вместе с Балаш муаллимом над его текстом работали Шахин Алиев, Теймур Теймуров, Низами Садыхов, Исмаил Велиев. На азербайджанском и русском языках.

После этого они направились к начальнику охраны телевидения полковнику Александру Овчинникову. Назиля ханум представилась помощником председателя Верховного Совета:

“Мы ему сообщили, что Эльмира Кафарова хочет призвать народ к спокойствию. Для этого нам нужно ваше разрешение. Это позволит нам не допустить в будущем кровопролития.  Он позвонил кому -то из своих начальников и получил разрешение”.

Из - за того, что Эльмира Кафарова не очень хорошо владела азербайджанским языком, ей пришлось несколько раз потренироваться над чтением текста. Балашу Аббасзаде и Назиле ханум стоило больших усилий перевезти Эльмиру ханум из здания Верховного Совета на радио:

“В радио эфире мы сидели рядом с Эльмирой ханум. Балаш Аббасзаде должен был сделать объявление на русском языке, я - на азербайджанском. Заявление должна была прочитать Эльмира Кафарова сама. Заявление должно было быть зачитано, а после выйти в эфир. Перед нами стояли 4 - 5 вооруженных солдат. У Эльмиры ханум дрожали руки и ноги. Я молилась, чтобы она прочитала без ошибок. Я ей сказала, чтобы она не смотрела перед собой. В тот момент, кроме нас там находился еще один сотрудник радио. Перед тем, как Эльмира ханум начала читать, он сказал нам нажать зеленую кнопку с правой стороны, и мы выйдем в прямой эфир. Мы так и сделали.  Я начала: “Внимание, внимание! Говорит радио Азербайджан. Заявление председателя Верховного Совета Азербайджана Эльмиры Кафаровой”. Мы не сказали Эльмире Кафаровой о том, что она в прямом эфире, чтобы избежать излишнего волнения”.

Итак, заявление в прямом эфире распространилось по всему Азербайджану. Завершив чтение, Кафарова спросила: “Ну как, товарищи?”

Так, мир узнал правду об Азербайджане. Хоть и с большими трудностями, но информационная блокада была прервана. Потому что после того, как рабочий состав покинул радиостанцию, уже через 15 минут на “Немецкой волне” рассказывали об ужасах 20 января.

Одним из свидетелей того дня был сын покойного Балаша Аббасзаде Гюндуз Аббасзаде:

“Отец не любил много рассказывать о событиях того дня. Но я хорошо помню ту ночь.  Мне было 10 лет. Мы жили в “даглинском” квартале поселка Ясамал. В тот вечер отец сказал, что должен идти на работу. Покойная бабушка преградила ему дорогу, не отпускала, говорила, - только через мой труп. Он сказал, - нет, мама. В этот вечер я должен обязательно пойти. Он искал машину. Своему водителю сказал, что с ним ехать ему нельзя, чтобы не привлечь внимания. У отца нашего соседа, известного мейханщика Алекпера Ясамаллы, живущего напротив нас, Акифа киши был “011”. Отец попросил его отвезти, и тот согласился”.

В ту ночь до утра никто не спал. Ближе к утру отец вернулся и рассказал о заявлении. Радовался как ребенок.

“Сказал, - у нас готов жесткий ответ организаторам резни. В ту ночь телевидение не работало, многие думали, что радио тоже не работает. До сих пор у меня на слуху те слова тети Назили: “Внимание, внимание, сейчас вы услышите заявление Эльмиры Кафаровой”. Утром, когда мы проснулись, то увидели, что шины автомобиля Акиф муаллима проколоты. Он ехал на дисках. Оказалось, попал под обстрел солдатами. Отец чудом остался жив”.

Гюндуз говорит, что это заявление оставило важный след в истории независимости Азербайджана:

“Потому что все хотели слышать правительство. Вывести с большим риском председателя Верховного совета, ныне покойную Эльмиру ханум в радио эфир в тот момент было отважным шагом. Спустя годы, часто вспоминая события той ночи, я горжусь той значительной и исторической ролью, которую сыграл мой отец в этом деле”.

• Пекин готов содействовать разблокировке коммуникаций на Южном Кавказе
• Президент: Четыре года назад Губадлы был освобожден от оккупации
• Алиев принял министра транспорта Израиля