Власти Турции вынесли десятки судебных приговоров по «геноциду армян», но Федот, да не тот

Сегодня на интернет-портале http://ru.aravot.am/2015/04/15/188699/ я наткнулся на интервью с заведующим кафедрой Конституционного права ЕГУ, председателем Центра Конституционного права, доктором юридических наук, профессором Геворком Даниеляном. Ну, о каком конституционном праве, как и о праве вообще можно говорить в сегодняшней нацистской Армении и чего стоят в связи с этим учёные степени и научные звания в Ереванском Государственном университете, как и в других исследовательских центрах армянской области, это разговор особый.

Перейдём к существу высказанных параноидальным пароном (г-ном по-армянски) Геворком претензий к Турецкому правительству. А они просты, как колумбово яйцо, ― раз в 1919-21 гг. тогдашние турецкие власти вынесли и привели в исполнение несколько десятков судебных приговоров по поводу смерти армян в период Первой мировой войны, то стало быть “геноцид” был, и рассуждать тут больше нечего. Я совсем недавно закончил издание обзора упомянутого периода и имею что сказать по поводу утверждений Геворка Даниеляна http://kavkaztimes.com/?p=6524 , http://kavkaztimes.com/?p=6608 , http://kavkaztimes.com/?p=6680 , http://kavkaztimes.com/?p=6804 , http://kavkaztimes.com/?p=6831 , http://kavkaztimes.com/?p=6869 , http://kavkaztimes.com/?p=6945 , http://kavkaztimes.com/?p=6975 . 

Прежде всего, окунёмся в атмосферу тогдашней Турции, пережившей жесточайшую военную катастрофу, испытавшей территориальный распад и кризис власти, страны, за короткий срок прошедшей сквозь горнило трёх революций 1908, 1918 и 1920 гг., а реально более десятилетия находившейся в состоянии перманентной кровавой смуты. В этом смысле положение Турции было даже хуже положения Советской России, которая хотя бы номинально пребывала в лагере победителей и не подвергалась такому безудержному территориальному разбою со стороны АНТАНТЫ. В остальном ситуация была очень похожа.

Так что приход к власти партии “Свобода и Согласие”, вместо “Единения и прогресса” 15 октября 1918 г. очень напоминал большевистский переворот 1917 г., и отношение новых властей к старым в Турции вполне соответствовало обращению большевиков с представителями Временного правительства. По сути, новая власть просто искала предлоги для предания суду и казни старых функционеров. Армяне с их выдуманным геноцидом, идея которого была разработана в коридорах Российского министерства иностранных дел и приобрела дешёвую популярность среди союзников по АНТАНТЕ, просто подвернулись под руку, как удобный, но далеко не единственный повод для осуществления репрессий. Суды производились не чтобы вскрыть истину, а потому что нужно было наказать невиновных.

Я к величайшему сожалению не нашёл протоколов судебных заседаний турецких судов того времени, во всяком случае на русском языке. Но эти чисто политические судилища, как две капли воды повторяли сталинские процессы 30-х годов, которые вёл “красный ангел смерти” с меньшевистским прошлым, прокурор Вышинский. Вот выдержки http://diletant.ru/articles/67255/ из протокола  заседания суда, если его можно так назвать, от 8 марта 1938 г.

Комендант суда. Суд идет. Прошу встать.

Председательствующий. Садитесь, пожалуйста. Подсудимый Ягода, что вы желаете сказать о ваших преступлениях суду?

I.R. Генрих Григорьевич Ягода (имя при рождении — Енох Гершонович Ягода) ― связан с РСДРП с детства, из революционной семьи, участник Октябрьского переворота 1917 г., один из главных руководителей советских органов госбезопасности (ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД), нарком внутренних дел СССР (1934—1936), первый в истории "генеральный комиссар государственной безопасности" (создание звания и присвоение его Ягоде произошли одним и тем же указом), верный пёс Сталина, не раз спасавший его шкуру от заговоров против вождя. (Здесь и далее мои комментарии даются в операционных скобках I.R. ― R.I. или /I.R. ― R.I.\, если моя ремарка не выходит за пределы комментируемого абзаца) R.I.

Ягода. Начало моей антисоветской деятельности надо отнести к 1928 году, когда я вступил в антисоветскую организацию правых. Этому предшествовали мои переговоры с Рыковым, с которым у меня были довольно дружеские личные отношения. О моей роли в организации правых знали несколько человек: Рыков, Бухарин, Угланов, Смирнов А. П. (Фома), Томский. На первом этапе борьбы правых против Советской власти моя роль заключалась в том, что я снабжал организацию правых — Рыкова и Бухарина — тенденциозно подобранными секретными материалами ОГПУ, которые они — Бухарин и Рыков — использовали в своей борьбе против партии. В дальнейшем, когда правые перешли на нелегальное положение в борьбе с партией и Советской властью, центром правых была на меня возложена задача ограждения организации правых от провала. Если бы советская разведка была свободна от контрреволюционной группы правых и шпионов, которые благодаря мне сидели в аппарате НКВД, заговор против Советской власти несомненно был бы вскрыт в своем зародыше.

Эту свою вину я целиком признаю перед Советским судом. Наряду с этим ответственность за все это должны разделить со мною сидящие здесь на скамье подсудимых, в первую очередь — Рыков и Бухарин. /I.R. Аналогично, в Турции основной задачей так называемого следствия считалось осуждение свергнутого правящего триумвирата ― Энвер-паша, Джемаль-паша, Талаат-паша, ― что и было сделано, правда заочно. R.I.\

Томский проинформировал меня о плане правых в отношении захвата власти и намечающемся блоке троцкистов и зиновьевцев с правыми. В конце 1932 года, когда победа колхозного строя лишила нас ставки на массовые кулацкие восстания, ставка на так называемый «дворцовый переворот» стала главенствующей. Отсюда совершенно ясно, что моя роль в организации, роль человека, занимающего должность заместителя председателя ОГПУ, в руках которого находились технические средства переворота, то есть охрана Кремля, воинские части и так далее, была поставлена в центре внимания и именно поэтому, по предложению центра правых, установлена была мною связь с Енукидзе (тогда он занимал пост секретаря Центрального Исполнительного Комитета СССР) — одним из руководителей заговорщической работы правых.

Одно предшествующее обстоятельство, в начале 1933 года, внесло серьезные коррективы в наш план. Я говорю о приходе к власти в Германии фашистов. Если до этого времени основная установка правых зиждилась на идее «дворцового переворота» собственными силами, то, начиная с 1933 года, была взята ориентация на фашистскую организацию.

Прежде чем ответить на вопрос, к чему конкретно сводилась ориентация на фашистскую Германию, я хочу заявить следующее: когда речь шла о так называемом «дворцовом перевороте», то имелось в виду арестовать, свергнуть руководство Советской власти, партии и, свергнув Советскую власть, восстановить капиталистические отношения в стране, — то, чего Бухарин в течение его допроса не имел смелости заявить ясно и точно. Ставили ли мы задачу свержения Советской власти? Я на этот вопрос отвечаю положительно. Какой общественный политический строй мы восстановили бы в стране после свержения Советской власти? Я и на этот вопрос отвечаю прямо ― капиталистический строй.

Перехожу к конкретному изложению фактов моих преступлений. С Енукидзе я связался в конце 1931 года или в начале 1932 года. К концу 1932 года я встречался с ним систематически, вместе с ним неоднократно обсуждал вопросы о так называемом «дворцовом перевороте». Со слов Енукидзе я узнал, что в Кремле была создана военная заговорщическая организация, которая в любой момент готова совершить переворот. С его слов я узнал и относительно ориентировки на германский фашизм, пришедший к власти в 1933 году.

Перехожу к изменнической работе «право-троцкистского блока», к его связям с иностранными государствами.

Во-первых, я должен заявить суду, что под моим покровительством в самом аппарате ОГПУ, а затем НКВД, существовала группа моих сторонников, группа шпионов различных иностранных разведок. О шпионской деятельности Запорожца, Гая, Воловича, Паукера, Винецкого и других я знал, но в интересах заговора благоприятствовал их работе, считая их ценной силой при реализации заговорщических планов, в особенности по линии связи с иностранными разведками. Несомненно, что через этих шпионов иностранные разведки были осведомлены о существовании и деятельности всего «право-троцкистского блока».

Кроме этой группы шпионов в НКВД, мне известны и другие связи «право-троцкистского блока» с иностранными государствами. Я имею в виду участника заговора Карахана, связь которого я установил в 1935 году. Карахан меня посвятил во внешне-политическую ориентацию «право-троцкистского блока», по поручению которого он, Карахан, вел переговоры с германскими фашистскими кругами. «Немцы, — как говорил мне Карахан, — помогут блоку в деле свержения Советской власти». Карахан рассказал мне, что Троцкий давно уже ведет переговоры с немцами и слишком «ангажировался» (я беру это в кавычки), обещав им за помощь в борьбе с большевиками много лишнего. Троцкий обещал отдать немцам Украину, Японии — Приморье. Блок, по словам Карахана, поручил ему поторговаться с немцами. «Конечно, кое-что уступить придется», — говорил Карахан. Карахан потребовал у меня информацию об организации «право-троцкистского блока» по Союзу для предстоящей беседы с фашистскими немецкими кругами. Я дал ему эту информацию об организации. Знаю, что у него состоялась встреча с руководящими фашистами, что было достигнуто тогда соглашение о поддержке немцами антисоветского блока, но детали переговоров, в том смысле, какой ценой достигнуто это соглашение, мне неизвестны.

Перехожу к террористической деятельности «право-троцкистского блока» и моей, в частности. Не для того, чтобы в какой-либо мере смягчить свою вину, но лишь в интересах установления истинного положения вещей, я должен заявить суду, что попытки со стороны некоторых обвиняемых по настоящему делу представить меня как профессионала-террориста, неверны по существу своему. Я не хочу и не могу опорочивать ни одного из предъявленных мне обвинений по части совершенных террористических актов. Но я хочу только подчеркнуть, что ни один из этих актов не совершен мною без директивы «право-троцкистского блока». Чем объяснить, что мое имя в первую очередь связывается с этими террористическими актами? Это объясняется очень просто: только специфичностью моего положения в организации правых, а также объясняется это и тем, что я, как бывший народный комиссар внутренних дел, имел в своих руках больше технических возможностей для выполнения решения центра, нежели другие участники блока. Из прошедших на суде допросов ясна фактическая сторона совершенных террористических актов. Я хочу остановиться на политической стороне дела.

Во-первых, — убийство Кирова. Как обстояло дело? В 1934 году, летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра «право-троцкистского блока» об организации убийства Кирова. В этом решении принимал непосредственное участие Рыков. Из этого сообщения мне стало совершенно известным, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут конкретную подготовку этого убийствa. В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу, который занимал должность заместителя начальника Управления НКВД, не препятствовать совершению террористического акта над Кировым. Спустя некоторое время Запорожец сообщил мне, что органами НКВД был задержан Николаев, у которого были найдены револьвер и маршрут Кирова. Николаев был освобожден. Вскоре после этого Киров был убит этим самым Николаевым. Таким образом, я категорически заявляю, что убийство Кирова было проведено по решению центра «право-троцкистского блока». По решению этого же центра были произведены террористические акты и умерщвлены Куйбышев, Менжинский и Горький. Как тут обстояло дело?..

* * *

И так далее и тому подобное. Не правда ли, звучит довольно убедительно с многочисленными фамилиями и подробностями. Но когда читаешь эти строки, не покидает ощущение дьявольского театра абсурда, в котором обвиняемый оговаривает сам себя, не чтобы вымолить прощение или хотя бы послабление, а чтобы побыстрее всё это закончилось спасительной пулей в затылок в подвале НКВД, что и произошло с Ягодой. Но можно ли такое судилище считать достаточным юридическим основанием для обоснованных выводов? Конечно, нет ― налицо оговор и самооговор. Вот то же самое имело место в Турции 1919-21 гг, почему всякие ссылки на юридическую состоятельность судов режима “Свободы и Прогресса” беспочвенны и носят спекулятивный характер.

Эта изменническая организация встала на пораженческие позиции с самого начала войны, временами откровенно сотрудничая с врагом, особенно с англичанами. В прекрасной почти документальной книге  Александра Жевахова КЕМАЛЬ АТАТЮРК http://www.e-reading.club/bookreader.php/1013613/Zhevahov_-_Kemal_Atatyurk.html очень осязаемо показана удушливая атмосфера коллаборционистских репрессий “Свободы и Согласия”, когда истинных патриотов, заслуженных офицеров, людей чести хватали прямо на улицах и осуждали по совершенно надуманным обвинениям. Позже эти преступления свободовцев получили должную оценку, а виновные сами преданы суду турецкого народа. Так можно ли опираться на состряпанные ими обвинения и приговоры по ним таким людям как Ататюрк, которому просто посчастливилось избежать молоха репрессий.

Таким образом, в интервью Даниеляна мы имеем дело с довольно тонкой армянской инсинуацией, которую нельзя назвать абсолютной ложью ― скорее это полуправда, в которой форма подменяет содержание. Так действует армянская пропаганда. Враг хитёр и коварен. Именно поэтому я потратил своё время и занял Ваше, дорогие мои читатели, чтобы аргументированно бросить в подлые глаза низких профанаторов ― Федот, да не тот!

Эмоции выплеснул Ингвар Рюриксон, специально для Vesti.Az

• В Ханкенди найдена очередная партия боеприпасов
• Bloomberg: Президент Украины Владимир Зеленский запретил азартные игры в армии
• Ильхам Алиев принял генерального секретаря СВМДА