За 10 секунд до гибели он сказал, что азербайджанский офицер не должен нагибать голову перед армянами - ФОТО

Гянджа – один из оплотов азербайджанской государственности, древний город со славными традициями. Это родина Джавад-хана, бесстрашного воина и искусного военачальника, представителя династии Каджаров, из знатного рода Зиядоглы, который, став в 1786 году гянджинским ханом, превратил этот край в один из прекрасных уголков страны. Джавад-хан героически погиб на стенах города защищая свою родину от оккупантов. 

Я не случайно начинаю это повествование с Джавад-хана, одной из славных личностей в истории Азербайджана. Хочу, чтобы у читателя создалось представление о среде, в которой вырос и сформировался герой этой статьи, офицер азербайджанской армии Ингилаб Гулиев, павший смертью храбрых во время апрельских боев.

История повторяется: азербайджанцам опять приходится сражаться за свою землю, освобождая ее от пяты оккупантов.

Приехав в Гянджу, беседую с отцом Ингилаба Чингизом Гулиевым, учителем истории, отцом двух сыновей и трех дочерей. Получилось так, что он потерял обоих сыновей…

Ингилаб после окончания 8-го класса средней школы поступил в военный лицей им. Дж.Нахчыванского, а затем учился в Военной академии им. Гейдара Алиева, став артиллеристом.

Когда начались бои, у Чингиз-муаллима как раз скончалась мать: «После похорон Ингилаб позвонил и попросил объяснить родне, что он не может бросить свой боевой пост и поехать на поминки». Говоря о сыне, пожилой  учитель то и дело подносит дрожащие руки к глазам, отирая слезу.

В это время вернулись с кладбища члены семьи – мать Ингилаба Садагат-ханум, сестры Ламийе и Фидан, супруга Лала.

- Сын был примерный, - рассказывает мать об Ингилабе. – После восьмого класса, посоветовавшись со мной, выбрал военную стезю. Сказал: мама, давай выбирать – небо, море, или земля? То есть на пилота, моряка или пехотинца учиться. Я сказала, что лучше на земле, надежнее, а небо и море меня пугали. Он стал учиться на артиллериста, и мне спокойно было на душе, ведь артиллерия в бою не впереди стоит, пуля вражеская не возьмет моего сына... Он всегда радовал нас, никогда не приходил домой без подарка – благодарственные письма, дипломы, грамоты. Однажды, порывшись в его сумке, не нашла подарка. Он достал из кармана почетную грамоту и сказал, что хотел немного попугать меня. Он нес на плечах груз всей нашей семьи, никому в помощи не отказывал. И так радовался, когда помогал другим. В начале апреля у меня умерла теща. Я поехала на похороны, но тут позвонила дочь, живущая в Тертерском районе, и сообщила, что начались бои. А Ингилаб служил там же, поблизости. Я немедленно вернулась назад и тут же поехала к дочери и к моему брату, в Тертерский район. Вскоре приехал Ингилаб. Мы тут же приготовили ему поесть, но он не притронулся к еде. Сказал: не могу, там солдаты голодны. Из-за стрельбы невозможно подвозить в часть продукты…

Деревенские ребята, прячась от стрельбы, доставили хлеба, сыра, вареной картошки, и мы тем временем развели мангал, нажарили шашлык. В общем, приготовили Ингилабу на дорогу провизии, сколько хватило сил. Он между тем искупался и прилег поспать перед дорогой. Когда настало время ехать, у меня не хватило духа разбудить сына, так что брат даже рассердился, мол, сделаешь человека дезертиром чего доброго. Ингилаб уехал, и мой брат с ним вместе. Вернувшись, рассказал, что из всей провизии, что мы ему собрали в дорогу, Ингилаб взял себе только две коробки сигарет, а все остальное, продукты, еду раздал солдатам.

Потом Ингилаб рассказывал, что когда впервые началась перестрелка, испытали некоторое потрясение, но по мере того, как продвигались вперед, все прошло. Сказал, если бы ты видела, как ребята поют, глаза у всех светятся от радости. Вокруг не видно армян, говорит, все их позиции мы разнесли артиллерийским огнем, скоро Сарсанг будет наш. Говорил, что двух вражеских артиллеристов сумел уничтожить, а третий замаскировался. На следующий день позвонил и радостно сообщил, что сумел уничтожить и третьего артиллериста. Я сказала, что напеку и отправлю сладостей. В шесть вечера звоню, а на его номер звонок уже не доходит. Будь мой сын жив, наши точно взяли бы Сарсанг. До того, как убили Ингилаба, с нашей стороны погибших было 18, а потом их число сильно возросло.

Рассказывает Чингиз Гулиев, отец Ингилаба:

- За 10 секунд до гибели мой сын приподнялся и сказал, что не подобает азербайджанскому офицеру нагибать голову перед армянами. И в этот самый момент его ранило осколком. Об этом мне рассказывали его товарищи на похоронах. Было это 4 апреля. Но еще до этого он дважды взглянул в лицо смерти. Однажды после снайперского выстрела пуля прошла над самой его головой, буквально в сантиметре. Незадолго до апрельской войны осколок от снаряда попал в дерево рядом с ним. Он принес тот осколок домой, показывал нам: вот, мол, этот осколок меня не убил. И вот в третий раз…

Разглядываю фотографии Ингилаба в семейном альбоме, который принесла его 23-летняя вдова Лала. Теперь она одна растит двух сыновей. Старшему, 4-летнему Гусейну на одежду прикололи медаль отца «За доблесть». Ему же были вручены ключи от 4-комнатной квартиры, которую на днях выделили семье защитника Родины Ингилаба Гулиева в Гяндже. Сестра Ингилаба Фидан рассказала, что в апреле он собирался устроить сыновьям малую свадьбу, и для этого договорился на работе, чтобы ему выдали двойной оклад. Но судьбе было угодно, чтобы эти деньги пошли на его похороны…

Аида Эйвазлы 

• ВВС Азербайджана провели тактико-специальные учения-ФОТО
• В больнице умер азербайджанский военнослужащий
• В Армении возбудили уголовное дело на пограничников, спровоцировавших стрельбу на границе