Натик Расулзаде: «Свой первый гонорар я прогулял в ресторане»

Редакция Vesti.Az представляет читателям новую рубрику «Как молоды мы были». В рубрике будет сделан экскурс в раннюю молодость известных нам людей, гостями рубрики будут писатели, поэты, люди искусства, политики и спортсмены. Одним словом, люди, которых мы хорошо знаем, уважаем и любим. Как прошла молодость? Какие мгновения были яркими? Какой след оставила первая любовь? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с молодостью вы узнаете от этих людей. Открывает эту рубрику интервью с известным писателем Натигом Расулзаде.

- Натик муалим, юность вы провели в Москве, учась в Литературном институте им. Горького, что запомнилось больше всего?
- Я был студентом, получавшим 24 рубля 50 копеек. У нас с Литинституте стипендия была самая низкая, несмотря на то, что ВУЗ был престижный. Из положенных 26 рублей полтора вычитали на общежитие. На остальное надо было жить. И находились студенты, которые действительно ухитрялись на это существовать. А я любил жить с размахом, швырять деньги (к сожалению, сейчас швырять мне нечем).
Одним из немногих бесплатных развлечений был бильярд в общежитии, иногда мы увлекались и играли до утра. Конечно же, играли на интерес, откуда у бедных студентов деньги. Я быстро наловчился и стал едва ли не королем местной бильярдной.
А в Москве в начале 70-х годов в парке Горького была огромная бильярдная, куда приходили специально играть на деньги. В основном настоящие профессионалы. А мне было тогда 20 лет, но я рискнул.
В первый же день «фраеру повезло», я выиграл 120 рублей. В те годы это были приличные деньги, целая зарплата, а уж что говорить о студенте!
Выиграл честно, но в тот раз меня побили (смеется). Но деньги не отобрали.
Вернулся в общежитие. А у нас было очень странное расселение студентов: один этаж мальчики, другой - девочки, потом мальчики - в общем, слоеный пирог. Со мной учились чеченцы и осетины. Спросили, кто избил. Поехали со мной, побили тех ребят из бильярдной. И какое-то время два амбала-чеченца сопровождали меня на каждую игру.

- А вы им отстегивали проценты?
- Нет, конечно. Просто потом мы заваливались в наш фирменный ресторан «Арагви» (напротив Моссовета, самый центр Москвы) и устраивали пир. Нас знали все официанты.

- Девушек тоже приглашали?
- Нет, это был мальчишник. Мы ездили туда нажираться - и в прямом, и переносном смысле. Я ведь говорил, что большинство жило на стипендию, а на эти деньги можно было разве что пойти в булочную напротив общежития, купить там замечательно вкусную булочку и кефир.
В то время был еще ресторан «Баку», в который мы стремились, но его перевели с улицы Горького в Черемушки, поэтому мы предпочли грузинский «Арагви».
Помню, на свой день рождения на спор я выпил две бутылки грузинского вина «Саперави». Что было потом - не помню.
Но мы и учились, жили полноценной жизнью, ходили в кино, музеи, театры, благо у нас были льготные билеты. Когда я учился здесь в Политехе, который я бросил, много читал, а стоило мне поступить в Литинститут, так у меня сразу от этого обилия пропала охота к чтению. Наверное, все, что по принуждению делается не очень охотно.
Конечно, встречался с девушками.

- Пользовались успехом?
- Знаешь, да. В отличие от сегодняшнего дня я был далеко не лысый (смеется). Такой жгучий кавказский тип, тогда мы воспринимались по сравнению с теперешним днем очень демократично, ведь была единая страна и поддерживалась дружба народов.
Было кафе «Метелица», туда приходили самые красивые девушки, и я каждый вечер уходил с разными девчонками.
Кстати, с бильярдом связана еще одна моя любовная история. Некоторое время я встречался с девушкой. Мы поругались накануне 8 Марта, она уехала в свой далекий сибирский город. Я был ершистый, считал себя гением, а она приходила чаще, чем мне хотелось, отвлекала от творчества.
А потом, когда она уехала, я стал скучать по ее частым визитам. Я узнал адрес, написал письмо, второе, третье. Она не отвечала. Денег на поездку у меня не было. Тогда я снова пошел в бильярдную, и мне снова повезло - играл всю ночь и заработал 200 рублей. Утром купил билет и полетел за ней в Сибирь. Просто ворвался в квартиру и украл ее. Обратно в Москву мы прилетели вместе. Девушка потом шутила, что это себе сделал подарок на 8 марта, а не ей.

- Думаю, судьба студента, учащегося в самом центре Москвы, в Литинституте, была богата на интересные встречи?
- Мы часто ходили в Дом литератора. Понятно, что туда пускали по членским билетам Союза писателей, а мы показывали студенческие Литинститута и нас, как будущих писателей тоже пропускали. Нас было очень мало, всего 400 человек на 250-миллионную страну. В мире всего два института, выпускающих профессиональных писателей - в Москве и Лейпциге.
Мы приходили и с вожделением смотрели на классиков - завсегдатаями ЦДЛ были Валентин Катаев, Сергей Михалков, и многие другие знаменитости. Катаев тогда был редактором журнала «Юность», после «Огонька» это был журнал № 1. Тираж был огромный, несколько миллионов. Я набрался смелости и познакомился с ним. Ему тогда было лет 60, как мне сейчас. Потом получилось, что в 80-м году организовали Дни литературы в СССР в Сибири и тогда мы с ним облетели много городов, уже как товарищи и коллеги. Но в юности, чтобы подойти к Катаеву, нужно было набраться смелости.
Вот первое, что я ему сказал, когда мы встретились в бильярдной ЦДЛ: «Валентин Петрович, вы знаете, что я вырос на вашей книге «Белеет парус». Мы отдыхали на даче в Мардакянах, и мама у меня постоянно отбирала эту книгу, потому что я читал, а через день начинал перечитывать, перечитывал постоянно, как сумасшедший. А она ворчала: «В доме полно книг, возьми что-то другое».
Мое откровение нас немного сблизило, хотя Катаев был такой величиной, что в комплиментах не нуждался, он был звездой, да еще капризной как примадонна. Потом мы начали игру в бильярд, я стал выигрывать. Это, видимо, слегка задело Катаева и он иронично спросил: «Вот вы учитесь в литинституте, а для чего вы пишите?»

- Что бы стать знаменитым, как вы. - Нашелся я. - А вы?
«Что бы заработать денег для семьи», - просто ответил Вениамин Петрович.
И сейчас, спустя много лет, когда писатели не роскошествуют, я вспоминаю его слова и понимаю, какое это счастье - любимым трудом, честно зарабатывать деньги для семьи.

- Когда же и вы стали зарабатывать литературным трудом?
- В Москве первым мой рассказ купило радио, его прочли в эфире. Могу рассказать про первый гонорар в Баку. Я учился на первом курсе Политехнического и сотрудничал с газетой «Молодежь Азербайджана». И вот они звонят и сообщают, что напечатали мой очерк о капитане Каспийского морского пароходства Азербайджана. Я полетел «на крыльях любви», дрожащими руками развернул газету. Это был мой первый заработок, я его потратил в ресторане.

- С кем пошли?
- Я взял гонорар, прибежал с газетой к ребятам в институт. «О-о, среди нас писатель. А сколько получил?», - сразу же поинтересовались они. Решили, что, на пиво для всех хватит, и мы пошли в знаменитый ресторан «Дружба». Ребята доложили до моего гонорара, и мы хорошо посидели. Потом нас стало тянуть на подвиги, пошли на бульвар, по «Венеции» сновали лодки, а рядом находилась пивная, там была официантка Ханум, я даже посвятил один из ранних рассказов «Холодное пиво Ханум». Пиво было жуткое (но мы пили, стараясь выглядеть взрослыми), Ханум тоже была жуткая, косоглазая. Но время мы проводили прекрасно.
Но такого количество свободы как в Москве, конечно не было. После того, как ты жил под надзором родителей и вдруг вырвался один в другой город - это как переизбыток кислорода. Я хотел испытать все удовольствия, которые могла дать Москва и она мне давала такую возможность. Молодость моя прошла бурно, но я сейчас ни о чем не жалею. Есть что вспомнить, если о чем писать, есть что рассказать читателям Vesti.Az (смеется).

Ирада Багирова

• Британские археологи обнаружили в Нахчыване гробницы амазонок-ФОТО
• Чингиз Абдуллаев выписан из больницы
• Айсель Адыгезалзаде объявит голоса от Азербайджана в финале «Евровидения-2024»