Пугающие игрушки

Прогуливался я недавно по нашему ветреному городу Баку. По площади Фонтанов. Искал музу. Оглядывал привычно суету вокруг себя. Все привычно бежит. Взглядом остановился на фотографе, зазывающем прохожих запечатлеться на память. В нем не была найдена муза? Окститесь! Привлекли животные… Окститесь еще раз! Если уж на то пошло, из животных меня привлекают только телки. Животные были мягкие и игрушечные… Да перестаньте вы, я не про «то» совсем.

Предназначение этих животных – заманить детей сфотографироваться. Я встал напротив и искренне попытался разобраться в расовой, национальной и именной принадлежности этих животных. Стою, разглядываю:

Большой, широкомордый, глазища большие такие, светло-коричневый, уши округлые: если по частям – медведь, все вместе – что очень отдаленно напоминающее его. Оказалось – кот. Судя по габаритам и харе (а такую рожу лицом не назовешь) этого кота в детстве перекормили «Педигри» для бульдогов.

Рядом сидит оранжевый. Одно ухо отгрызено, второе соплей отвисло назад. Брюшко белое. Хвост длинный. Кто ты, неизведанное животное? Лев? Тигр облезлый, потрепанный экономическим кризисом? «Нет» - ответил за животного фотограф. – «Кролик». А-а, я-то думал скунс…

Прошел еще метров двести. Опять фотограф. Тоже с жЫвотными, описать которых неподвластно моему скромному литературному таланту. Я даже не пытался догадаться кто такие были эти таинственные особи и чем их кормили в Чернобыле. И кормили ли? Какой-то измученный хроническим недосыпанием и женой Бясти со страшнейшего бодуна очухавшийся медведь, который никак не может найти чем ему, горемыке, опохмелиться и заткнуть жену Бясти.

Ну, хоть в чем-то я не ошибся. Первый - действительно медведь. А второй – лама. Это как же надо было ей шею вогнуть, что б она стала похожа на медведя!

Суть лишь одного животного, на которого я наткнулся минут через 20, я понял сразу и безошибочно – это коричневый слон. Благо, уши и хобот дарованы ему природой. Но почему коричневый? Неужели с ними приключилось что-то очень страшное…

Семь потов и слез хватает

Вспомнилось мое далекое, беззаботное детство. До сих пор в альбоме лежит фотография с ВДНХ, где меня обнимает добрый милый Чебурашка и его дружище Гена. И это именно Гена и Чебурашка, а не два слона с удлиненным и отрубленным хоботом, соответственно. А вот рядом – фотография с бульвара – я на большом, пушистом, и что немаловажно, чистом льве. О, Боже, какая же искренняя улыбка у меня была тогда…

Рассказывать о всех своих фотографиях с этими милыми игрушками я мог бы очень долго, но скажу одно: на всех я улыбаюсь!

Я спросил у фотографа:

- Много желающих сфотографироваться с этими жЫвотными?

- Хватает, - ответил он. – Вот погляди.

Он подвел меня к доске с образцами фотографий, затем вытащил стопку, тех, за которыми заказчики придет сегодня. Я представил маленького себя на месте сфотографированных детей. Я бы тоже не улыбался… А если улыбались, будто из-под палки. Я задался вопросом: «А доставило бы мне удовольствие взглянуть на такое фото лет через 20?». Возможно, я бы и улыбнулся, но отнюдь не так, как я улыбаюсь своим фотографиям из 80-х.

- А часто плачут дети, когда их сажают фотографироваться?

- Бывает. Пока усадим, иногда семь потов сойдет, а с ребенка столько же слез.

И неспроста. Ребенок, он как маленький щенок. Он откровенен. Он не желает обманываться и обманывать когда ему что-то не по душе, так как не знает законов этого скользкого мира. Если ему нравиться – он тянет ручки. Если нет – наполняет глаза.

Посади меня рядом с этими четырьмя дебилами – я тоже буду вырываться. Ну, я как-то переживу стресс. Для ребенка же это сказка, в которую он еще верит, как в самое светлое, как в мечту, которая тускнеет с течением лет. Эти игрушки – для него символ сказки. Но символ должен быть хотя бы чистым, я уж не говорю про «похожий на кого-то» - это, ладно уж, - второстепенно. Если же этого нет ни того, ни другого – ломается сказка, или поет Агата Кристи «Порвали мечту. Такие тупые, что хочется выть. А небо такое, что можно убить. Никто не заметит, когда я начну конкретно мочить».

Кому мочить, кому – мочиться

Около месяца назад племянника одной моей знакомой сфотографировали с одним из жЫвотных. Ребенок искренне не хотел лезть к нему в объятья: артачился, кричал, плакал…

Но его все же сфотографировали. И теперь всякий раз, когда ему показывают эту фотографию – он плачет. Причем не просто плачет – у ребенка истерика. Видимо, в его маленькой головушке неотесанная кукла предстала таким чудищем, что не каждый страшный сон сможет составить конкуренцию.

Но ведь при доходах фотографов на таких хлебных местах не слишком накладно менять этих чупакабр хотя раз в два месяца. Или просто стирать их. А если все-таки покупать – то похожих хоть немного на кого-то животного (зачем многого требовать?...), а не на разлагающийся труп брошенного гамадрила.

Ведь если наши дети будут иметь возможность фотографироваться только с медвешадью или кенгуброй то не стоит удивляться, когда у них вдруг возникнет желание «конкретно мочить», ну или в лучшем случае мочиться под себя. От страха!

Данис Зарипов

• В Азербайджане готовятся правила распределения средств, взимаемых за платные дороги
• В городе Лачин и селе Забух трудоустроены 748 жителей
• AYNA: Для работы в такси планируется допускать автомобили не старше 8 лет