Армяне, посмотрев этот фильм, объявили азербайджанца «героем»
Актер, каждая роль которого запомнилась зрителю своей характерностью. Потрясающе талантливый и совершенно лишенный завышенных амбиций человек, умевший увидеть талант в молодых артистах и с удовольствием работавший даже в студенческих проектах. Актер, чья роль заставила содрогнуться наших врагов, которые от страха и с целью провокации даже пытались присвоить ему имя народного артиста их страны. Человек принципов и прекрасный семьянин, обожавший своих детей и супругу. Все это – Мелик Дадашев. Молодой душой, он до конца дней своих остался самым близким и верным другом своей дочери, Гюльнары ханум, которая сегодня рассказывает нам о «самом лучшем папе» – Мелике Дадашеве.
– О папе я могу рассказывать долго. Никакой статьи не хватит. И мне немного сложно, потому что, если для окружающих он был звездой, великим актером, для меня он был просто отцом. Самым лучшим в мире отцом.
– Вы ведь не единственная дочь Мелика Дадашева?
– Нет. У папы был не один брак – так уж сложилась жизнь. Старший его сын – известный актер Рафаэль Дадашев. Одна из дочерей проживает в США, а другая, к несчастью, рано ушла из жизни…
Я – ребенок от последнего, но так получилось, самого длительного и крепкого брака отца.
– Ваша мама тоже имеет отношение к искусству?
– Она тоже творческая личность, театровед, в свое время преподавала историю зарубежного театра в государственном театральном институте. Там они с папой и познакомились.
– Я так поняла, что вы были у отца поздним ребенком?
– Когда я родилась, папе было уже 43 года.
– Говорят, это априори определяет особенно трепетное отношение к своему чаду.
– Именно таким оно и было. Он любил всех своих детей, но мне, как самой младшей, видимо, подсознательно отдавал предпочтение, со стороны это было очень заметно.
– А в чем проявлялось это особое отношение?
– Во всем. На момент моего рождения другие дети были относительно взрослыми – брату было уже 23 года, сестрам – по 6-7 лет.
Говоря об отношении отца ко мне, хочу отметить его необычайно трепетное, благоговейное отношение к Женщине. Я до сих пор не встречала мужчину, который бы столь уважительно относился ко всем женщинам. Хотя… может быть, я не хотела это видеть в других.
Папе было всегда интересно все, что касалось меня и вообще его семьи. Ему были интересны мои друзья, подруги, чем я живу, с кем общаюсь, что читаю. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что и я, так же, как папа, всегда предпочтение отдавала семье. Как ни странно, мне всегда было намного интереснее дома, с мамой и папой, нежели со сверстниками.
– Вы сказали, он был настоящим семьянином.
– Ну да. Без семьи он в прямом смысле не жил. Мы всегда и везде присутствовали рядом с ним: на гастролях, на каких-то приемах. Поэтому все его окружение меня так хорошо и знало. Даже по имени меня не называли, я была «Меликин кичик гызы» («младшая дочь Мелика»). Поверите – я все его роли знала наизусть! Просто потому, что постоянно присутствовала на репетициях и съемочных площадках.
Помню, после премьеры фильма «Ферйад» отца пригласили отметить это знаменательное событие. Так папа настаивал, чтобы мы с мамой сопровождали его в этой чисто мужской компании! Мама отказалась, сославшись на усталость, а мне пришлось пойти с ним.
Обычно же – это было семейной традицией – после каждой премьеры мы собирались дома, чтобы обсудить все победы или промахи фильма и роли папы. Для него было необычайно важно наше мнение.
Он, при своей сумасшедшей занятости, всегда находил время если не забежать домой в течение дня, то хотя бы позвонить нам несколько раз. У нас постоянно был «эффект присутствия» отца рядом. Это был настоящий глава семьи. Нет, не в смысле «стукнул кулаком по столу, и все разбежались по углам». Напротив – он считался с мнением даже внука, относился к нам с огромным уважением и любовью.
– А на родительские собрания папа приходил?
– Нет, на собрания ходила мама. Папа же приходил, в основном, защищать меня.
– От кого?
– Ну… (смеется), я была не очень спокойным ребенком, не совсем хорошо училась и дружила с мальчиками. Поэтому папа вынужден был иногда приходить защищать дочь. А если серьезно, и не касаясь школьных шалостей, я всегда чувствовала его защиту. Во всех жизненных ситуациях.
– То самое ощущение «спины»?
– Спина – это слишком мягко сказано. Это была Глыба. До сих пор, когда мне тяжело или сложно, я обращаюсь к нему, иногда просто иду на кладбище…
– Вы часто советовались с отцом?
– Часто? Постоянно! Возможно, это немного странно, ведь девочки обычно советуются с мамой. Но мы с папой были друзьями, я нуждалась не только в его советах, но и в постоянных с ним беседах. И он тоже. Иногда мама даже обижалась. Правда, видя, как мы очередной раз «уединяемся» в комнате, шутила: «Дадашевы объединились». Не то, чтобы я или папа меньше доверяли маме, нет. Просто у нас с ним была какая-то особая связь, что ли… Мы понимали друг друга с полуслова, иногда даже слов не надо было.
А маму папа безумно любил. Пожалуй, я знаю еще две-три семьи, в которых жила такая вот любовь. Настоящая. Это и уважение, и дружба, и солидарность, и понимание, и трепетное отношение друг к другу.
– Гюля, вам не сложно жить, имея такой идеал Мужчины?
– Сложно. Возможно, и замуж вышла относительно поздно, потому что искала в мужчинах черты отца. Хотя сама не считаю, что «припозднилась» – на мой взгляд, все произошло вовремя. Мой супруг – единственный, в ком я вижу похожие на отца черты характера. Даже иногда думаю: вот надо же, все же, нашла, кого искала.
– Папа не пытался вас сам выдать замуж?
– У нас в семье это не было принято – давить, навязывать мнение. Да, конечно, он переживал, но все это выражал одним вопросом: «Гызым, ты замуж не хочешь?», на что я честно отвечала твердое: «Нет!».
– Почему?
– Потому что мне было хорошо дома, с родителями. И потом, если быть честной, я думала, что не готова к семейной жизни. Я была слишком обласкана и избалована, не думаю, что кто-то стал бы терпеть мои капризы и пытаться соответствовать моим завышенным ценностям.
При этом я была достаточно самостоятельной, работала с 15 лет. Но вот в житейских моментах… слишком долго полагалась на папу. Он был очень заботливым, он переживал со мной вместе все мои личные неудачи. И всегда говорил: «Не волнуйся ни о чем, я есть». И я настолько свыклась с этим, что представить, что однажды его не станет, не могла…
– Папа ушел из жизни внезапно?
– Да, он упал на сцене. Внезапно поднялось давление, он упал и ударился опасной зоной между бровями… Хотя иногда думаю, что его достаточно сильно подкосила смерть дочери. Она скончалась в 1994 году, папа тогда сказал: «Не думаю, что смогу долго жить после этого». Он ушел в 1996…
– Личности, подобные Мелику Дадашеву – обычно предмет не только восхищения, но и зависти. Как ваш отец относился к этому?
– Переживал, но не делал из этого трагедии. Зависть – к сожалению, постоянная спутница ярких личностей. Конечно, всякое бывало. Но папа, при всей своей вспыльчивости и обостренном чувстве справедливости, был человеком отходчивым и добрым. Он прощал.
– Бывало так, что отец отказывался от какой-то роли?
– Да, дважды. И дважды его уговорили все же сняться. Одна из таких ролей в фильме «Олюляр» («Мертвецы»), вторая – известная роль армянского командира в «Фарйад». Конечно, эта роль далась ему нелегко. Но, согласившись, он пытался максимально вжиться в образ, даже армянский язык выучил. В профессиональном плане он был перфекционистом.
Помню, во время премьеры позади нас сидела женщина, которая в ответ на какое-то действие героя отца, очень грубо выругалась. Мы с отцом переглянулись, и я увидела, что он… доволен! Когда уже дома я, не выдержав, очень эмоционально ему сказала: «Папа, ну какого же подонка ты сыграл!», он улыбнулся и ответил: «Значит, хорошо сыграл, раз родная дочь так реагирует!». И совершенно не обиделся.
Возмущен он был другим – когда армяне, посмотрев этот фильм, дали ему звание «Народного героя Армении». Тогда отец публично отказался от этого так называемого «звания», выступив по телевидению.
– Но это же была явная провокация!
– Безусловно. Но она не прошла.
– Вернемся к вашему детству. То, что вы присутствовали на всех гастролях и репетициях, понятно. А вот просто, на прогулку, отец с вами ходил?
– Конечно! Я с первого дня засыпала только на его руках! Он меня убаюкивал! Естественно, что он старался проводить со мной максимум времени!
– То есть, вы были самая настоящая «папина дочка»?
– Да. Был один случай, который сегодня кажется смешным. А тогда для меня это обернулось слезами.
Дело в том, что во время зимних каникул папа работал Дедом Морозом. У меня, кстати, до сих пор сохранились папины борода, очки и усы. Так вот, я была маленькая, года три. Папа по привычке, не смывая грима, решил зайти среди дня домой, пообедать. И вот я вижу, как открывается дверь и заходит… Дед Мороз, который почему-то разговаривает, как мой папа! Меня охватил ужас, я не могла понять, что происходит, почему Дед Мороз говорит голосом папы? И куда он дел моего папу?! Я расплакалась, родители испугались. Папа пытался меня успокоить, взял на руки, мол, доченька, это я. Но у меня началась настоящая истерика. Я только кричала: «Ты не мой папа!». Это сейчас смешно, а тогда я испытала настоящий шок.
Это ладно – мне было всего три года. Но вот когда будучи уже 14-летней девушкой, я не пустила отца домой – он пришел обедать в образе Наримана Нариманова, – даже мама возмутилась, мол, не стыдно – отца не узнала! (смеется)
– А вы почему в кино не снимались?
– О, был тоже весьма забавный случай. Моя сестра как-то прошла, как сейчас говорят, кастинг на роль в фильме «На счастье». Режиссером был очень талантливый человек – Гусейнбейли. Фильм прекрасный, там задействованы известные наши актеры: Насиба Зейналова, Фахраддин Манафов, Шафига Мамедова. Речь в картине шла о послевоенной семье, в которой отец погиб на фронте, оставив четырех дочерей-бесприданниц и сына. Одну из этих дочерей играла моя сестра, а на роль самой младшей требовалась девочка примерно моего возраста. Режиссер созвонился с отцом, и меня решено было вести на «смотрины».
Тут надо сказать, что я была достаточно упитанным ребенком, плюс зима – на меня надели белую шубку, белую шапочку, белый шарфик… Короче, получился такой белый шарик (смеется). Папа взял меня за ручку – как сейчас помню тот день. Я была радостная – как же, в кино иду сниматься! Но… когда меня увидел режиссер, он сказал папе только одно: «Извини, но я не могу взять твою дочь на эту роль – она слишком благополучный ребенок». Папа тогда виновато опустил глаза, но видно было, что ему было приятно слышать причину отказа. Впрочем, позже, когда я выросла, он тоже был против моей актерской карьеры.
– Вы хотели стать актрисой?
– Очень. В детстве я очень красиво пела и танцевала. Помню, уморительно изображала Ильхаму Кулиеву. Тогда папа гордился, устраивал целые «показательные выступления» любимой дочери в гостях. Но когда я выросла и решила воплотить мечту стать актрисой в жизнь, он категорически воспротивился этому. Хотя именно в год моего выпуска из школы мой обожаемый актер Алексей Баталов набирал курс во ВГИКе. Узнав об этом от одноклассника, я радостная прибежала домой сообщить папе о своих планах на большое актерское будущее, но неожиданно услышала «Нет». Для меня это было, как гром среди ясного неба. Он никогда не был столь категоричен. А тут он сказал: «Ты никогда не сможешь играть Джульетту или какую-нибудь другую романтическую героиню. У тебя будут роли тетушек или бабушек»…
Я знаю, он специально стал «бить» на мою гордость – знал, что меня это обидит, ведь я действительно была крупной девушкой. Спустя некоторое время по ТВ показывали передачу, рассказывающую о студентах ВГИКа, что интересно – показывали как раз курс Баталова. В ней рассказывалось, как студентов подготавливают физически, как с ними работают, создают им, как сказал герой известного фильма, «новые торсы». Я сказала папе: «Смотри, я могла бы поехать, и похудела бы!». И вот тогда он мне ответил, что быть актрисой – не для девушки. «Ты, – сказал папа, – такая же, как я – посвятишь всю жизнь работе.
Но я мужчина, а ты – девушка. И я боюсь, что у тебя просто не сложится личная жизнь. У тебя другая миссия, выполни ее. Я хочу тебя видеть в семье». И я поняла, что он в этой ситуации просто поступил, как самый банальный отец. Эх, если бы он знал, что сегодня я, не став актрисой, работаю на телевидении продюсером, и все равно вышла замуж позже ровесниц, думаю, он бы тогда разрешил мне…
– Вы до сих пор хотите стать актрисой?
– Уже нет. Все надо делать вовремя. Теперь у меня семья, и мне уже не до этого. Но вот если мои будущие дети изъявят желание стать актерами, я против не буду.
– Я так поняла, что нотаций вам папа не читал?
– Никогда. Я росла, опираясь на жизнь, опыт и взаимоотношения родителей. Нравоучений у нас в семье никто никому не читал. Конечно, когда я была совсем маленькой, мама учила, что можно, что нельзя. Но папа никогда даже голоса не повышал. И не разрешал этого делать маме.
– Вы отметили, что родители очень любили друг друга. Но неужели они никогда не ссорились?
– Только однажды. И это был очень милый, трогательный и забавный случай. Представляете, папе было уж 72 года, маме около 60, и они впервые поссорились!
– Из-за чего?
– Неизвестно, знаю только, что папа маме вроде бы как-то резко ответил. Дело было так. У нас была дача в Мардакянах, летом там собиралась вся родня: папа, мама, бабушка, сестра с ребенком. Я же бывала там «наездами», поскольку работала. Как-то приезжаю, и не могу понять, что происходит: тишина, мамы не видно, бабушка на кухне что-то молча нарезает, а папа сидит на балконе один, сильно нервничая. Естественно, я спрашиваю: «Где мама?» И слышу ответ: «Она обиделась. Хлопнула воротами (!!!) и ушла». Это ж надо – не дверью хлопнула, а воротами!!! Впрочем, в этом была вся мама (смеется).
Я в шоке. Папа сидит испуганный, нервный… Толком ничего от него не добившись, я бросилась к бабушке, а та лишь возмущенно вздыхала: «Ну как дети малые! Как дети!». Я – снова к отцу: «Что ты сидишь? Езжай за ней». Он говорит: «Я пошел, но ее и след простыл».
Смех смехом, а маме уже за 60, она больной человек, я стала тоже уже нервничать. Но, рассудив здраво, поняла, что она может быть только у своего брата. Звоню туда: «Мама у вас?». Он передает ей трубку, и я задаю ей совершенно нелепый вопрос: «Ты где?» На что она дает мне не менее нелепый ответ: «Не твое дело!» Рядом стоит и пытается подслушать папа, волнующийся, как подросток!
В общем, я заставила его поехать за ней, как он меня ни умолял поехать с ним. Но это еще не все! Он уехал. Час его нет. Два нет. Три нет. На четвертый я звоню дяде, мол, где они. И тот отвечает: «Они уехали».
До утра мы сходили с ума, а потом позвонила радостная мама, которая сообщила, что они… в Шеки! На что я, успокоенная, ответила: «Ладно, новобрачные, гуляйте» (смеется).
Вот такая была история их единственной ссоры. А к подобным их исчезновениям мы, вообще-то, привыкли – они часто уезжали вот так, не предупреждая никого. При этом в лучшем случае они звонили нам из Кубы или Шеки. А то мы могли услышать и: «Мы в Москве» или «Мы в Прибалтике».
– Легки на подъем были?
– Папа был таким. Он жил каждый день, под девизом: «Здесь и сейчас». Брал, что называется, от жизни все. Мог запросто собраться утром: «Мама хочет рыбу, мы идем в ресторан».
А вот мама, напротив, была очень практичная, все просчитывала наперед. Но они удивительно подходили друг другу. Как части головоломки – сложились, и все. Получилась гармоничная картина, пара на всю жизнь. Неслучайно же брак с мамой у отца был самым длительным. Они прожили 32 года. И я уверена, не уйди он из жизни, жили бы до сих пор вместе.
– Говорят, люди творческие в быту беспомощные.
– Это – да, что правда, то правда. Знаете, как папа делал базарлыг? Он ехал с мамой до базара, но покупки делала только она. Он ведь был очень доверчивый и, кроме того, любил делать все с размахом. Поэтому торговцы, чувствуя это, всегда старались продать ему все втридорога.
– А подарки он любил делать?
– Не то слово. Часто, когда папа с мамой шли покупать что-то ему, они возвращались с кучей подарков маме и мне!
– Какое отношение у отца было к друзьям?
– У него был очень узкий круг друзей. Предпочтение, как я уже сказала, он отдавал семье. Но вообще был очень простым по натуре, порой даже наивным, верил людям, и если бы не мама, попадал бы во множество ситуаций. Она его «отрезвляла», если можно так сказать.
– Вы отметили, что у отца было очень трепетное отношение к женщине. А было что-то, что он не признавал? Ну, к примеру, осуждал манеру одеваться…
– Он никогда не делал замечаний по поводу одежды, лишь бы это красиво смотрелось. У него не было предрассудков по поводу манеры одеваться. А что касается осуждения…
Однажды я спросила его: «Папа, можно ли ударить женщину?»
Он ответил: «Никогда. Мужчина, который даже просто повысит голос на женщину, не говоря уже о том, чтобы поднять на нее руку – слабый мужчина. Он так самоутверждается».
Тогда я спросила: «А если это – женщина легкого поведения?». И отец ответил: «Тем более. Надо сперва узнать, по какой причине она пошла на этот путь. Но в любом случае, она и так обделенная Богом, поэтому поднять на нее руку – это грех».
Он не осуждал даже таких женщин. Он считал, что он не вправе.
– Наверное, сложно выделить то основное, чему научил вас отец?
– Человечности и доброте. Он был сам – воплощение доброты. И до конца жизни был большим ребенком, молодым душой. Любил поплясать, пошутить. Никогда не думал о плохом.
– Можете назвать сходу три основных качества отца?
– …(задумалась). Назвать три – очень сложно… Он был слишком многогранен. Я скажу так: это был просто мой папа.
Бахрам Багирзаде
Скончалась заслуженная артистка Азербайджана Сахиба Ахмедова
Юбилей Анара - Народному писателю исполняется 85 лет
Книжная продукция Азербайджана представлена на Лондонской ярмарке-ФОТО
Прекратится ли трансляция скандальных телепередач на TV Азербайджана? -МНЕНИЕ
Нура Сури спела на узбекском языке
Азербайджан в Мальме представит Fahree - «Евровидение-2024»