[b]Давайте общаться и выходить на улицы Баку [/b]– ПАМЯТИ РАФИКА ГУСЕЙНОВА

Боль от потери всегда внезапна и оглушительна, к ней нельзя подготовиться или привыкнуть… Она присутствует в каждом шаге, движении, слове, взгляде… И только воспоминания могут облегчить это страшное горе...

Не стало Рафика Гусейнова, одного из первых азербайджанских дикторов, который на протяжении 50 лет проработал на телевидении. Много поколений азербайджанцев выросло на его великолепном, узнаваемом из миллионов других, голосе… Долгие годы он преподавал студентам, передавая им свое мастерство, был художественным руководителем телеведущих Азербайджана, и все, что он делал, он делал с большой душой и высоким профессионализмом.

Жаль, что мы так и не смогли с ним встретиться, чтобы сделать интервью о нашей родной 189-ой школе, в которой Рафик муаллим учился… К сожалению, смерть всегда забирает самых лучших и талантливых, жизнь и творчество которых были наполнены красотой души и чистотой помыслов.

Глубокие соболезнования родным и близким Рафика Гусейнова… Светлая память о нем навсегда сохранится в наших сердцах. Говорят, Всевышний посылает нам испытания и утраты, чтобы мы познали глубину собственной души. Не бойтесь слез и скорби, ибо они могут сделать нас лучше… Allah rəhmət eləsin…

БАКИНЦАМ ПОРА ВЫХОДИТЬ ИЗ СВОИХ «УКРЫТИЙ»

На мой взгляд, большая трагедия современности состоит в том, что люди почти перестали общаться. Я хорошо помню время, когда у города была своя неповторимая аура, свои традиции и законы, а уж про общительность бакинцев ходили легенды! Я помню, как три-четыре раза в неделю к нам домой приходили гости, или, наоборот, приглашали нас. Рядом с нашим домом в Крепости был небольшой магазинчик, в который родители посылали меня за тортом «Сказка», и мы отправлялись в гости. То есть, общение не принимало характер обильных застолий и возлияний, как это принято сейчас. Это могло быть обыкновенное чаепитие, несколько граммов алкоголя, чтобы просто поднять настроение. А потом мужчины обязательно садились играть в нарды, женщины делились последними новостями, а мы, дети, выходили во двор…

У моего папы были друзья из разных слоев общества – писатель, прокурор, директор какого-то рынка, то есть совершенно разные люди совершенно разных профессией, и то, что их объединяло, называлось словом дружба… Сейчас, к сожалению, эта замечательная бакинская традиция общения, даже между близкими родственниками, нарушена. Я не знаю, зачем тогда нужно делать роскошные ремонты, если в эти дома никто не приходит… И как бы сейчас не старались осовременить нашу жизнь, все-таки, жаль, что мы потеряли ту ауру, которая была в старом Баку, когда по улицам весело бегали и звенели трамваи и троллейбусы, придавая городу красочность и уют. В юности я просто обожал ездить на трамвае, особенно запрыгивая в него на ходу. Тогда это считалось настоящим мужским поступком, а мы изо всех сил торопили время и мечтали поскорее расстаться с детством и стать взрослыми…

Мое детство прошло в одном из самых замечательных мест Баку – Ичери шехер, где все его жители были не просто соседями, а одной большой и дружной семьей. Девушки и женщины могли совершенно спокойно выходить даже в вечернее время, зная, что никто их не заденет, а старших настолько уважали, что молодежь при них никогда не курила. За спокойствием и неукоснительным соблюдением традиций Ичери шехер следили джаилы, уважаемые, авторитетные люди. Другое дело, если происходила какая-то разборка с другим районом Баку, но серьезных внутренних проблем в самой Крепости практически не было. Бывали какие-то драки, скандалы, но чтобы доходило до серьезного, такого я не припомню. Любые, даже самые запутанные вопросы, джаилы решали по-семейному. Однажды в Ичери шехер произошло убийство, но в тот же вечер этот человек сам пришел в милицию. Оказалось, что он защищал честь семьи…

Наша жизнь, особенно в летнее время, проходила на улице. Говорят, что температура в Крепости на два градуса ниже, чем в городе. Это объясняется необычайно плотной застройкой, поэтому солнце печет лишь пару часов, а остальное время улочки оказываются в густой тени. Вот и сидели раньше целыми днями на улице – кто-то играл в нарды, кто-то читал газеты, женщины хлопотали по хозяйству, и вся жизнь проходила на виду, в тесном общении соседей и знакомых. А ночью многие жители Крепости отправлялась спать на крышу – и приятно, и гораздо просторнее, чем в маленьких квартирках…

А вот за переделами Ичери шехер царила совершенно другая атмосфера, потому что в городе шла постоянная борьба за первенство между баиловскими, «советскими», «завокзальными» ребятами, но к нам, ребятам из Крепости всегда относились с большим уважением. Даже в школе, в которой я учился, если возникала драка или какая-то разборка, то при одном упоминании моего места жительства многие вопросы решались сами собой. Вообще же, в любом районе Баку была своя компания ребят, которые считались местными авторитетами, и когда кто-то проходил по их территории, он должен был вести себя соответствующим образом. Пожалуй, одним из самых колоритных мест тогдашнего Баку, была улица Советская. Правда, мы редко там бывали, но когда, все-таки, приходилось туда попасть, старались вести себя достойно этой улицы, потому что любое твое неосторожное действие – например, если ты выбросил шелуху от семечек или окурок, могло спровоцировать конфликт. (Раньше Баку был намного чище, потому что бакинцы относились к городу всерьез и настолько его любили, что могли даже подраться из-за выброшенного мусора). Я уже не говорю о том, что если кто-то посмел задеть там девушку, то неприятности ему были обеспечены. Иногда, правда, неприятные ситуации провоцировались самими жителями этой суровой улицы, чтобы просто прицепиться…

После чудесного, беззаботного детства началась моя школьная жизнь. Сначала я учился в 4-ой школе на Баксовете, а потом нас перевели в 26-ую, где я и проучился до десятого класса. И именно в тот год, когда я уже должен был получить аттестат, вышел указ об одиннадцатилетнем обучении, и нас перевели доучиваться в 189-ую школу, а 26-ая стала музыкальной десятилеткой. Надо сказать, что наша школьная жизнь была довольно сложной, потому что все три школы – 26, 190 и 189-ая имели общий двор, в котором мы и общались, и гоняли мяч, и дрались. Но, если быть откровенным, мальчики нашей школы все время стремились познакомиться с девочками из 189-ой, и наоборот, потому что к своим девочкам мы уже как-то привыкли, и нам хотелось каких-то более свежих впечатлений. И вот на этой почве постоянно возникали драки. Вообще, драки в то время были совершенно нормальным мальчишеским делом, даже несмотря на то, что в школе тогда была совершенно другая обстановка. Например, нас очень строго наказывали, если заставали с сигаретой в туалете, вплоть до «двойки» по поведению и вызова в школу родителей. Поэтому, редко кто из учеников позволял себе беспредельничать, хотя интерес к курению у нас, естественно, как и у всех в этом возрасте, был, но мы старались так обставить это дело, чтобы не попадаться…

Когда я стал старше, нам доставляло огромное удовольствие выходить на Ольгинскую и наблюдать за потоком прогуливающихся людей, среди которых была масса знакомых, и, хочешь, не хочешь, тебе приходилось постоянно с кем-нибудь здороваться. Мы знали все, что происходило в городе – кто с кем встречается, дружит, кто более доступен, с кем дружить легко, а с кем, наоборот, сложно. Сейчас же бывают дни, когда идешь по тем же самым улицам, и ни разу никому даже не кивнешь… Кто-то уехал, остальные сидят по домам…

Мы даже одевались не так, как сейчас! И дело тут не в моде, просто молодые бакинцы сменили невнятные серые цвета прежних лет на яркую и красочную одежду, и Баку буквально расцвел всеми цветами радуги! В свое время нас называли стилягами, но именно они придавали Баку неповторимое обаяние. А сейчас иностранцы, с которыми я довольно часто общаюсь, говорят, что город стал потрясающе красивым, но народ, почему-то, одет в один цвет – черный… Я думаю, эту проблему можно решить. Если бы кто-нибудь из молодых современных бакинцев начал одеваться не только модно, но и ярко, это сразу бы подхватили и остальные… Мы в свое время с трудом находили на это средства (тогда люди жили намного скромнее), но выручала фантазия и желание выделиться из толпы…

Что же касается моего появления на телевидении, то сюда я попал совершенно случайно. У меня была мечта – поступить на восточный факультет университета, но оказалось, что именно в том году не было приема на русский сектор. Так что, пришлось искать работу… Этот год я решил поработать на телевидении, и, недолго думая, пошел в отдел кадров АзТВ. Для того времени это был довольно дерзкий поступок. Меня сразу же стали спрашивать из какой я семьи, кто у меня отец… «Какое это имеет значение? Отец у меня уже умер. Я пришел работать!» – ответил я.

Наверное, моя самонадеянность их убедила, и мне предложили работу осветителя, но с одним условием – утвердить меня мог только тогдашний Председатель телевидения Теймур Алиев, который вернется из отпуска только через месяц. И вот, ровно через месяц меня вызывают к Теймуру Алиеву. Увидев перед собой городского, со вкусом одетого парня, слишком необычного для осветителя, он задал мне вопрос: «Почему вы пришли на телевидение?» На самом же деле, подтекст его вопроса был таков: «Что же ты пошел в осветители?» Тогда я, конечно же, соврал, и сказал, что это было моей мечтой, а про себя тут же подумал – надолго я здесь не задержусь… Но постепенно телевидение меня настолько увлекло, что я уже не мыслил своей жизни без него. Оказалось, что я человек творческий, и это раскрылось именно на ТВ. А потом я заочно поступил в институт искусств, в котором проучился десять лет. Периодически меня исключали за не посещаемость, и это было связано с моими бесконечными поездками по всей стране с программой азербайджанского телевидения. Иногда я даже думал – а зачем мне вообще нужно высшее образование? Я популярен, меня и так все знают, более или менее изучил свою профессию? Но, все-таки, спустя десять лет я получил долгожданный диплом…

В 1964 году на телевидении работал небольшой, но невероятно дружный коллектив, мы были практически одной семьей. Все силы были направлены только на то, чтобы удачно выступить и готовить передачи, которые бы нравились зрителям. С годами все это разрасталось, расширялось, и теперь в этой сфере работает более двух тысяч человек, и чувство семьи как-то незаметно ушло. Ты можешь годами работать на канале, и не знать того, кто сидит в другом здании и занимается другими программами. Безусловно, современное азербайджанское телевидение достаточно профессионально. Благодаря руководству привлечено много молодых, перспективных телеведущих, подготовкой которых я сейчас и занимаюсь. А нас, первых дикторов молодого азербайджанского телевидения, в свое время не готовил никто, и все было построено на энтузиазме и огромном желании заниматься этим удивительно интересным делом.

Поэтому, когда меня, рядового осветителя, пригласили на конкурс дикторов, я сразу же согласился. В первый раз все закончилось неудачей – в то время у меня были проблемы с азербайджанским языком, ведь я же окончил русскую школу! Но я не отступил, и несколько месяцев самостоятельно занимался языком, по семь-восемь часов читая вслух азербайджанские газеты. В результате этих, можно сказать, титанических усилий, я с успехом прошел конкурс, на котором из довольно большого числа претендентов меня выбрали диктором-практикантом со стажерским испытательным сроком. Но прежде чем действительно стать профессионалом, мне пришлось еще много учиться и работать…

Мой первый эфир был, конечно же, полным провалом. От волнения я даже не понимал, что я читаю.

После этого эфира на ТВ позвонил секретарь ЦК и сказал, что это безобразие и что этого парня с телевидения надо убрать. И если бы не заместитель Председателя Наби Хазри, который в меня поверил и сказал, что из меня выйдет хороший диктор, так бы и произошло. А спустя некоторое время тот же самый секретарь ЦК позвонил и поинтересовался, где же нашли такого замечательного диктора?

В то время все советские республики, включая областные студии, в обязательном порядке обменивались своими программами, и азербайджанское телевидение показывало свои передачи о республике по всей стране. И здесь мое знание русского языка очень пригодилось. Я много ездил по СССР – от Москвы и Ленинграда до Владивостока, Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре. На дневных репетициях перед вечерним эфиром режиссеры местных студий обязательно обращались ко мне с просьбой: «Рафик, давайте побольше акцента, чтобы чувствовалось, что вы с Кавказа».

На что я, показывая на свои сросшиеся брови, кавказский нос, лицо и жгуче черные волосы, отвечал: «Вот Кавказ! А то, что я говорю на чистом русском языке – это культура моего народа, и я не могу ложными, фальшивыми интонациями демонстрировать свою национальную принадлежность». На азербайджанском телевидении с нас очень строго требовали обязательное знание двух языков, и, в основном, конечно же, азербайджанского. Мы сами работали над языком, и на моем столе до сих пор лежит «Словарь ударений для работников радио и телевидения». Были и постоянные курсы, и семинары в Москве, где я перезнакомился практически со всеми дикторами не только Центрального телевидения, но и республиканских и даже областных студий. Так как телевидение тогда было совершенно новым делом, и школа дикторов была образована на основе школы радио, нам преподавали такие великие радийные дикторы, как Юлий Семенович Ярцев и Ольга Сергеевна Высоцкая.

Были в моей профессии и курьезные случаи… Однажды я готовил передачу с одним инженером. Днем мы отрепетировали, и все прошло нормально, но вечером, когда включили камеры и эфирный микрофон, и я представил гостя, он вдруг заявил прямо в эфир: «Рафик, а это вам надо? Ребята, выключайте камеры, идите домой отдыхать». Что тут началось! Тогда редактором передачи была Нина Яровая, и пока она поняла, в чем дело, что нужно немедленно выключить эфир, прошло какое-то время. Потом оказалось, что этот человек лечился в соответствующем учреждении, и, видимо, волнение прямого эфира дало рецидив…

Еще один курьезный случай был связан с передачей «Торговля – всенародное дело», которую я вел в советские времена, и которая была на контроле ЦК. В один прекрасный день в моем кабинете появляется директор магазина, который должны были критиковать в этой передаче, и протягивает мне довольно внушительную кипу денег. Естественно, я возмутился:

– Немедленно убери! Во-первых, Рафик Гусейнов взяток не берет, и брать не будет. А во-вторых, эта передача на контроле ЦК, и я не могу убрать ни одного слова.

– Ну, тогда хотя бы интонационно смягчи, – попросил он меня.

– Ладно, поскольку твой магазин обслуживает работников радио и телевидения, я постараюсь…

– А на что же ты так хорошо одеваешься, если такой честный?

Тут я достаю свой пиджак, в котором вел передачи, и показываю ему подкладку. То, что он увидел, его потрясло, потому что вся подкладка была в дырах. Ведь тогда на телевидении была страшная жара, а кондиционеров и в помине не было. Это сейчас для телеведущих созданы хорошие условия, а в то время температура в студии доходила до семидесяти градусов, и однажды один африканец даже потерял сознание от жары! После эфира я буквально выжимал свои вещи, и старался ничего нового не одевать. Ну, а мой внешний вид, это просто дело вкуса, отголоски молодости, стиляжничества и, конечно же, наблюдательности…

Говоря о современном Баку, мне хотелось остановиться на понятии «бакинец», хотя многие с этим не соглашаются. Для меня это, прежде всего, образ мышления и жизни, а не место прописки. И совсем не обязательно родиться в Баку, чтобы стать бакинцем. Мой папа, например, родился в Шуше, но считал себя бакинцем. А из восьми моих двоюродных сестер, живших в Шуше, и получивших высшее образование в Баку, только одна стала бакинкой, потому что сразу же почувствовала и приняла этот город, остальные же после окончания института вернулись к себе домой. И это был нормальный естественный отбор. Сейчас же все хотят остаться в столице…

Про настоящее спорить не буду, но жить одним сегодняшним днем я не хочу, потому что, не думая о будущем, жизнь становиться пресной, выхолощенной, не вспоминая прошлое можно не заметить всей прелести новизны… То, что сейчас делается в Баку, мне нравится. Единственное, что печалит – это исчезновение некоторых зданий, с которыми у Баку и бакинцев было связано много событий и историй. Что же касается людей, то это будет, прежде всего, зависеть от нас, бакинцев, если мы начнем проявлять себя, не думая, что наше время прошло. Прежде всего, надо вызвать к себе интерес, а для этого нужно больше появляться в городе и постараться привить новым жителям навыки городской культуры. Давайте объединимся вокруг этой идеи сохранения бакинских традиций, давайте общаться и выходить на улицы Баку, показывать пример того каким должен быть бакинец. Хватит прятаться в кабинках ресторанов или на кухнях друзей, и сетовать на то, что сейчас происходит в городе.

• В пятницу в Баку 17 градусов тепла и местами дожди - ПРОГНОЗ ПОГОДЫ
• Мойщица автомобилей, мать двоих детей: «Я зарабатываю чистые деньги» - ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЖИЗНИ
• Во вторник в Баку 18 градусов тепла и без осадков - ПРОГНОЗ ПОГОДЫ