Народный артист Азербайджана: «Это был ужас! Жена грозилась выброситься с балкона гостиницы» - ФОТО

Vesti.Az выступает с новой рубрикой «Мои года – мое богатство». Главное преимущество старости – это мудрость и приобретённый опыт, которые позволяют по-другому смотреть на мир. Эти люди многое готовы  рассказать читателям. Итак наш первый гость Народный артист Азербайджана Агакиши Кязымов.

- Агакиши муаллим, с чего начался Ваш путь в театре?

- Я работал в Аздраме с 1952 года. Я тогда поступил на первый курс театрального института. Поступил странным образом. Я поехал в Москву сдавать экзамены во ВГИК на режиссерский факультет. Меня слушал Сергей Герасимов со своей супругой Тамарой Макарьевой. Но меня не приняли. Во-первых, вид у меня был деревенский. Оттуда прямо в столицу поехал. И скажу вам, в детстве в районе, где я родился, был маленький клуб, где часами крутили фильмы. В перерыве между частями, я включал и тушил свет, чтобы заправляли ленту. Так, я с 1946 года с 11 лет видел все трофейные фильмы, и знал наизусть нашу кинематографию. И я понял, что это какой-то волшебный мир, без которого я жить не смогу. Я очень хорошо знал и зарубежное кино, и русское, а азербайджанское – уж тем более.

Приехал в Ростов, поступил без экзаменов в горноспасательный техникум. Это было 20 сентября 1952 года. Но вдруг я поймал себя на мысли, что не могу жить без театра и кино. Я написал письмо директору Азербайджанского государственного театрального института Мусе Алиеву. После на основе этого института был создан университет искусства. А институт имел тогда всего 2-3 аудитории. Меня слушал Рза Тахмасиб, который снял «Аршин мал алан». История азербайджанского театра тесно связана с его именем. Меня также слушал Мехти Мамедов. А на 4 курсе преподавал Магеррам Гашимов, главный режиссер русского драматического театра и директор киностудии. Как только приняли в институт, я побежал в театр. Тогда Азербайджанский театр был на месте нынешнего музыкального театра. Я поехал туда смотреть спектакли, и был восхищен актерами, которые там играли, советовались со своими режиссерами, смотрел на них, как на богов. Меня пригласили участвовать там, в массовых сценах. С этого часа за кулисами  у меня началось личное знакомство с выдающимися актерами: Мирзаага Алиевым, Сидги Рухуллой, Марзией Давыдовой, далее с Агасадыхом Герайбейли, Мовсумом Санани, Мустафой Мардановым, затем с Рзой Афганлы, Фатимой Гадирли и другими.

- Как так получилось, что на вас обратили особое внимание?

- В марте 1953 года умер Сталин, по всей стране был траур. И тогда в театре возобновили драму Самеда Вургуна «Ханлар». По сценарию дашнаки убивают Ханлара, и в последних сценах показывают его похороны.  Это была массовая сцена. Мать Ханлара Гызйетер играла народная артистка СССР Марзия Давыдова.  Я так увлекся на сцене, что аж прослезился. Марзия ханум, оказывается, заметила это. На следующий день она сказала художественному руководителю Адилю Искандерову: «Ты обрати внимание на этого парня». Он и обратил внимание. В 1954 году дал мне роль Мурада из пьесы Джафара Джаббарлы «В 1905 году». 11 февраля 1955 году он меня взял в штат, с тех пор прошел ровно 61 год. На 4 курсе поставил дипломный спектакль Магеррам Гашимов. Нам повезло, сейчас дипломные спектакли ставят только преподаватели, и то под вопросом получилось или нет. Общественное признание и общественный просмотр этих дипломных работ не проводится. Когда тебя окружают маститые актеры, великолепные режиссеры, и если ты внимательно наблюдаешь за их работой, то  ты обязательно что-то воспримешь.

- А что вы восприняли?

- Я воспринял высокое искусство. В 1957 году я был участником московского фестиваля, посвященного 40-летию установления советской власти. Я играл в спектаклях «Алмаз» Джафара Джаббарлы и «Джаваншир» Мехти Гусейнли с Мовсумом Санани, Мамедали Велихановым, Лейлой Бадалбейли.  В 1959 году в Москве проводилась декада азербайджанской литературы и искусства. Мы играли в театре Вахтангова, везли туда 4 спектакля «Бухта Ильича» Джаббара Меджнунбекова, «Фархад и Ширин» Самеда Вургуна, «Отелло» Шекспира и «Алмаз» Джаббарлы.

- Ваша учеба в Ленинграде тоже оказала значительное влияние на ваши успехи в  будущей профессии. Как вы туда поступили?

- Это получилось чисто случайно. Мы с супругой были в Ленинграде. Как-то во время прогулки я увидел объявление о том, что проводится прием в вуз. Хорошо, что я взял с собой в Ленинград диплом, а я окончил с отличием театральный институт в Баку. Пошел, написал заявление, начал сдавать экзамены. Жена спрашивала: «Куда это ты постоянно уходишь?» «К друзьям» - отвечал я. «Какие могут быть у тебя друзья в Ленинграде?» - возмущалась она. Я ей не говорил, что сдаю экзамены в институт. На одном из экзаменов дали задание написать свое режиссерское мышление на одну из десяти пьес. К счастью, в этом списке была пьеса «Иркутская история» Арбузова. Я просто обожал эту пьесу, и поэтому смог ее написать. На другом экзамене мне попался билет, на котором было написано «Ровно в полночь…». «Господи, что может случиться ровно в полночь?» - думал я и решил, что, наверное, убийство. Я ведь кавказец, лучше не придумаешь. Показал сцены убийства, прочел стихотворения, я ведь актер. Эти экзамены сдал. Остались история театра и русский язык и литература. А жена продолжала интересоваться, куда я пропадаю каждый раз. Я сказал ей: «Я тебе открою секрет. Я поступаю в институт, и мне осталось сдать два экзамена»

- А как она отреагировала?

- Это был ужас! Она грозилась выброситься с балкона гостиницы. В итоге, мы вернулись в Баку.

- И как же все-таки вы поступили в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии?

- Опять же это какая-то случайность, поверьте мне, это судьба, которая все время преследует меня. Я это всем рассказываю. Иду я по Торговой, и мне навстречу двое знакомых, один из них играл со мной в массовых сценах, а другой работал в ТЮЗе. Они сообщают мне, что оба поступили в ГИТИС. Дочка, ты не знаешь, что со мной тогда было! Ты всю жизнь мечтаешь стать режиссером и даже начал успешно сдавать экзамены в институт, а твоя мечта так и остается мечтой. Что делать? Не знаю. Всю свою злость выливал на жену. Она посоветовала позвонить в тот институт. Оказывается, меня там ждали, меня приняли, хотя оставались еще два экзамена. Ну, я и поехал. Так как у меня уже был диплом с отличием, мне разрешили не ходить на занятия, а посещать только режиссерские уроки. Целыми днями я просиживал в библиотеке Салтыкова-Щедрина, изучал историю режиссуры. Вдруг  понял, что в 29 лет снова сесть на студенческую скамью – очень поздно. Но с другой стороны– это надо было, иначе я просто не смог бы жить.

- А что было дальше?

- А дальше судьба преподнесла мне подарок. Зимой 1968 года в Ленинград приезжал Татарский академический драматический театр. Стилистически он был близок к нашему театру. И потому я решил подготовить свою дипломную работу в этом театре, ибо в Азербайджане я бы не продвинулся. Тут уже были маститые режиссеры: Тофик Казымов, Алескер Шарифов, Мехти Мамедов и другие. В Ленинграде мне сказали поставить в Казани три спектакля: первый – в качестве ассистента, второй – как режиссер, а третий – уже собственный дипломный спектакль.  Я так и сделал. Первый спектакль был поставлен по пьесе Шекспира «Мера за меру», вместе с главным режиссером поставили спектакль по пьесе «Дуэль» Марбаджиева, третьим поставил национальный спектакль «Айдын» Джаббарлы. Я не думал, что мой дипломный спектакль «Айдын» так хорошо получится. Тогда проходил фестиваль «Драматургия народов СССР в театрах РСФСР». В Казани выдвинули мой спектакль. В драматургии РСФСР этот спектакль удостоился первого места, о нем много писали в московских газетах. Ведь я тогда очень умно поступил: в постановке этого спектакля пригласил выдающегося композитора Фикрета Амирова. Ему я отослал пригласительное на премьеру этого спектакля, который должен был состояться после дипломного просмотра. Он известил секретаря ЦК Джафара Джафарова, Гасана Сейидбейли, Имрана Гасымова, Мирзу Ибрагимова, Лейлу Бадалбейли, Адиля Искандерова и других о том, что их земляк поставит на татарской сцене  пьесу «Айдын» Джаббарлы. На просмотр моего дипломного спектакля собралось много людей, среди них были ученые и деятели культуры Татарстана.

Меня охватывало волнение в тот день. Вот он, просмотр! Телеграммы за телеграммой с поздравлениями приходили каждый день на мое имя, на имя театра. Так можно было с ума сойти. Неужели Дюма был прав, когда говорил, что у человека появляется много знакомых, когда к нему приходит известность. Я приехал в Баку, а тут мне работу не дают, подумаем, говорят, куда тебя пристроить. Меня вызывает к себе Джафар Джафаров и говорит: «Я назначаю вас с Арифом Агаевым главными режиссерами Сумгайытского театра». Мы с Арифом были друзьями, но я не знал, что он такой неактивный, а я-то горел идеями. В течение года понял, что он ничего не хочет делать. Между нами сложились холодные отношения, он пожаловался на меня Джафару, добивался того, чтобы снять меня с этой должности. Джафар Джафаров разгневался на меня, хотел меня уволить из театра. Я просил его оставить меня в театре, пусть даже уборщиком. «Я и театру, и вам, и министерству культуры докажу, что люблю этот театр. Я сделаю все, что угодно» - просил я его. Он удивленно и долго смотрел на меня и решил снова назначить меня главным режиссером театра, а Арифа режиссером. Суть не в этом: я ставил там спектакль «Трагедия Фахраддина», директор Аздрамы, покойный Алигейдар Алекберов предложил мне показать этот спектакль и сцене Аздрамы, чтобы его видели. Всем понравился этот спектакль. Не проходит и месяц, как звонит мне Алигейдар и говорит: «Я даю тебе спектакль в Аздраме. Предлагаю тебе поставить здесь пьесу Н.Думбадзе «Не беспокойся, мама!» Я, разумеется, согласился, но с одним условием: художник чтоб был из Грузии. 

26 марта 1972 года Гейдар Алиев со всеми членами бюро был на премьере спектакля Наби Хазри «Эхо». А на следующий день должен был состояться мой спектакль. Чистая случайность! Он за кулисами поздравил Наби, поинтересовался планами театра. А директор Аздрамы Алигейдар Исмаилов, добрейший души человек, сообщил ему, что завтра будет представлен другой спектакль молодого режиссера, который хорошо зарекомендовал себя в Казани, ставил спектакли и на сумгайытской сцене. Гейдар Алиев обещал завтра всем составом бюро посетить мой спектакль. На следующий день после спектакля мне звонит из телестудии Нахид Гаджиев и говорит: «Председатель Юсифзаде мне поручил найти тебя и дать тебе зеленый свет на телестудии». Эта удача мне очень дорогого стоила.

Был еще один интересный момент. Али Алекперов должен был ставить спектакль. Сам он не мог, потому что лежал больной в постели, и поэтому предложил мне поставить пьесу Ильяса Эфендиева «Чудак-парень». Я посмотрел сценарий. Анекдот! Но его надо было ставить правильно и со вкусом, чтобы люди смотрели. Я решил поставить мюзикл по этой пьесе. Музыку написал Эмин Сабитоглу, стихи - Фикрет Годжа, а Амалия ханум, Фуад Поладов и Алиага Агаев исполнили главные роли. Как они великолепно сыграли! Пятьсот раз с аншлагом ставился этот спектакль.  Амалия ханум и по сей день называет эту работу большим триумфом! А у меня отец не народный писатель, не министр, не художник, я простой деревенский парень, который надеялся только на себя. И вот у меня все получилось. С 1973 года меня назначили режиссером-постановщиком в оперный театр, не спрашивая меня. Али Исмаилов был директором этого театра и поручил мне поставить оперу композитора Шафиги Ахундовой «Скала невесты», но ставить оперный спектакль очень сложно.  Но, к счастью, опера  так хорошо была поставлена, что все враги Шафиги Ахундовой стали ее друзьями.

- Завистники и вас окружали?

- Я долгое время руководил театром юного зрителя, 20 лет своей жизни отдал этому театру, но за эти годы мне не давали ни звания, ни хорошую зарплату. Хотя я организовывал гастроли этого театра в Ашхабаде, Ереване, Махачкале, Москве. Я всегда говорю: самый неблагодарный коллектив был в ТЮЗе, а сейчас новое поколение этого театра меня очень уважает.

А в оперном театре на одном из собраний с возмущением выступила одна актриса: «Товарищи, кого это нам послало министерство культуры? Мы же этого режиссера не знаем». Я встал и ответил ей: «Ханум, я для вас закрытый сундук! Вот откроется этот сундук, тогда вы и увидите, в нем что-то есть или нет!». А в Аздраме, где с 1955 до1964 года был штатным актером, все знали, что я неслучайный человек. Меня там любили и уважали.

- Известно, что звание заслуженного деятеля искусств вам не сразу было присвоено…

- Да, ведь мне не давали продвинуться и всегда вставляли палки в колеса. В 1985 году я отмечал 50-летие. Министр культуры Закир Багиров пришел на мой очередной спектакль, покойный Али Исмаилов сказал ему, что у меня нет звания. Но тогда сказали, что приказ о присвоении мне звания народного артиста не проходит через ЦК. И снова Бог пришел мне на помощь. В 1986 году было 80-летие Самеда Вургуна. Мне поручили возобновить его спектакль «Вагиф». На спектакле присутствовал секретарь ЦК Рамиз Мехтиев. Али Исмаилов и ему сказал, что у меня нет звания. Как же удивился Рамиз Мехтиев! Через два-три месяца дали звание. Я очень благодарен Гейдару Алиеву за его первую поддержку. Благодаря ему, я стал номер 1 среди молодых режиссеров.  В 2000 году мне дали звание народного артиста Азербайджана, за день до своего отъезда на лечение в 2003 году Гейдар Алиев подписал указ о предоставлении мне президентской пенсии, в 2007 году Президент Ильхам Алиев подарил новую квартиру. Я всегда говорю: я очень доволен и руководством страны, и министерством.

- Вы ведь еще преподавали в институте…

- Да, я долгое время работал в институте искусств заведующим кафедрой. Написал учебник «Основы режиссуры». Но мне сказали, что надо дать дорогу молодым, и потому я написал заявление об уходе. Сейчас я без дела. Но звание профессора у меня никто не отменит.

- Как Вы обучали молодых студентов режиссуре?

- Это целая система обучения. На первом курсе абсолютно другие требования. Ведь нынешняя молодежь не ходит же в драмкружки, театр не знают, артистов театра не знают. Мы в свое время 5 лет изучали только режиссуру. А здесь надо с нуля за 4 года обучать их и режиссуре, и актерству. Это невозможно. Поэтому у нас с поступлением новых кадров возникает проблема. От того, какими выйдут из университета студенты, с какими идеями они переступят порог театра, как они будут относиться к своей профессии – от этого будет зависеть будущее нашего театра.

- Среди работников театра много ваших выпускников?

- Да, многие выросли на моих спектаклях. И, конечно, среди них есть и мои студенты. Их много! Они сейчас работают в Гяндже, Ленкорани, Агдаме, Мингечауре, Шеки.

- Вы тяжело пережили уход из театра?

- Я сошел с ума! Когда в 2011 году мне сообщили, что меня сняли с должности режиссера театра, я буквально сошел с ума. Убрали всех режиссеров, чтобы дать дорогу молодым. Я тяжело перенес эту новость. Я ведь говорил, с какими выдающимися личностями мне довелось познакомиться в стенах этого театра. Хорошо, что я не умер. Сейчас приглашают иногда ставить спектакли и в Аздраме, и в оперном театре,  и в ТЮЗе. Но я ищу кое-что другое. Сейчас драматический театр со своими выразительными средствами не нравится публике. Это горькая правда, но она такова. Сейчас надо создать постдраматический театр.

- Поясните…

- Такой театр есть в Берлине, в Стокгольме. Это мозаикообразное представление разных мотивов и тем, объединенных одной идеей. Мы привыкли видеть целостный сюжет, драму. Сейчас драматический театр не привлекает. Правда, билеты продают, люди приходят на спектакли. Но когда сейчас мне предлагают ставить тот или иной спектакль, честно вам скажу, я боюсь. Я всегда говорил: режиссура – это такая профессия, что с годами становится все тяжелее и тяжелее открывать ее двери. Когда знаешь, что стоит за этим словом, но не можешь объяснить это актеру, а актер, в свою очередь, не может это воспринять, - это трагедия.

- По-вашему, каков сейчас интерес азербайджанцев к театру?

- Обратите внимание: в автобусе, в метро, на улице, в парках все сидят в интернете. Этот всемирная сеть так разрушила людей, что им даже неинтересно быть вместе. В театр зачем ходили? Чтобы себя показать, с людьми поговорить. Это очень отрицательно влияет на общественное совместное проведение времени. Это и убивает их интерес к театру. Сейчас если идея не будет сверхсовременной, если исполнение не будет сверхсовременным, люди не станут покупать билеты и сидеть в театре. Время поменялось. Но это не значит, что театр умрет. Театр хоронили несколько раз: в 1905 году, 1915 году, в 1930-ые годы, 1960-ые годы. Театр будет жить! Честь и хвала поколению, которое придет и поймет, что нужно. Лично я считаю, что нужно сделать постдраматический спектакль, который ближе к сегодняшнему поколению.

Чинара Гасанова

• Белорусские артисты выступили на главной сцене Азербайджана -ФОТО-ВИДЕО
• Рамиль Гасымов: «Наша главная цель – сохранить традиции Гянджинской филармонии» - ИНТЕРВЬЮ
• В Баку пройдут Дни культуры Кыргызстана