«Мы предотвратили перегон военных вертолетов из Азербайджана в Армению»

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с бывшим заместителем министра обороны Азербайджана, полковником в отставке Аязом Мамедовым.

- В первую очередь, расскажите немного о себе. Где Вы родились? Какой вуз заканчивали? Где и в каком звании (должности) служили до 1991 года?

-  Конечно же, расскажу, а заодно и своим оппонентам  поведаю о себе. Хоть я и привык к различного рода инсинуациям, но каждый раз все больше и больше нового узнаю о себе. Если раньше как-то переживал и возмущался, то теперь понял, что это совершенно бесполезное дело, тем более, что делать «открытием» то, что известно каждому, нет смысла. Судя по узкой направленности критиканства, - не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы вычислить «кукловода». Один американский экономист, кажется Джон Фрисби, говорил: «Даже если десять человек скажут, что я дурак, а я точно знаю, что не дурак. Кому я больше поверю?». Так и в моем случае, еще с 1995 году мусаватисты приписывали мне такие «достоинства», о которых я ни сном, ни духом. То я с миллионами убежал за кордон, то, почему-то в Пакистане «развил» сумасшедшую деятельность. То оказывается, что я «полковник-алкаш» и т.д. Сразу же хочу ответить своим оппонентам: Меня никогда не тянуло к горячительным напиткам. Мог и могу  выпить по великим праздникам, но меня даже пьющим невозможно назвать, не то что «алкашом».

Второе,  я - азербайджанец. Родился и вырос в Баку, на острове Артёма, сейчас Пираллахы. Для меня с детства не стоял вопрос - кем быть? Только - военным. Это ведь позже, усилиями  Гейдара Алиева в наше, Бакинское общевойсковое училище, стали набирать молодых людей из местного населения. Тогда же прием для нас был ограничен. Однако мы с братом, он тоже был военным, иной судьбы для себя не видели. Я поступал в Ульяновское танковое училище. Нас тогда было несколько человек из Азербайджана, и ни один из нас туда не был принят. «Проигравшими» возвращаться домой было стыдно и мы, несколько человек, из Ульяновска поехали в г. Вольск, где и поступили в училище тыла. Тогда мы сокрушались, мол, меняем «танки на тряпки», но со временем поняли, что наша специальность хоть и не романтична в армейском понимании, но жизненно важна для армии. Усилиями профессорско-преподавательского состава мы осознали, что тыл для армии - словно воздух. Когда он есть, его не замечают, а при его отсутствии - задыхаются.

По окончанию училища я прошел все возможные должностные категории от должности старшего лейтенанта до должности генерал-лейтенанта. Службу проходил в различных местностях Союза, начиная с Узла связи Округа ПВО в Баку. Далее полк в Советской Гавани Дальнего Востока. Служил под Ленинградом в Васкелово, в ракетно-технической базе, и в Тайцах в Корпусе ПВО. Потом г. Североморск, Полярная группа дивизионов (не полк, но приближенный к полку), полуостров Рыбачий - бригада. В Забайкалье - Учебный Центр. Там мне предложили повышение, и вопрос встал - или Кубинка Корпус ПРО, или в Норильск замкомандира дивизии. Уже в Москве, на Военном Совете, мне было предложено поехать под Баку, в Аляты, и я, не раздумывая, дал свое согласие. Это было в июне 1991 года.      

- Как Вы  оказались в Национальной Армии Азербайджана? При каких условиях?

- Здесь, в Баку, я понял всю гнусность пропагандисткой машины разваливающейся страны, и когда было объявлено о создании Национальной армии, я прибыл в штаб формируемых Вооруженных Сил. Тогда он находился в здании бывшего клуба Дзержинского, и вся армия состояла из нескольких пенсионеров-запасников. Я добился аудиенции у тогдашнего министра обороны, генерала Валеха Баршадлы, и попросил о переводе в Национальные Вооруженные Силы. Тогда еще не был отработан механизм перевода, и генерал предложил мне сначала уволиться из Советской Армии. Позже, уже при министре обороны Таджетдине Мехтиеве, я и еще группа подчиненных мне офицеров-азербайджанцев неофициально (официально были зачислены с февраля 1992 года) перешли в Азербайджанскую Армию. В родную армию я пришел не «с пустыми руками».  Наш переход в Национальные ВС сопровождался «угоном» эскадрильи боевых вертолетов МИ-24. Мы предотвратили перегон вертолетов в Тбилиси, с дальнейшей переправкой их в Армению. Я руководил и операциями по предотвращению вывоза различных видов оружия, техники, имущества. Можно с полной ответственностью сказать, что большая часть всего вооружения, техники и имущества алятской дивизии передислоцировалась вместе со мной. Правда, многое смогли вывезти из республики, а кое-что и передать во Внутренние Войска МВД Азербайджана.  

- Какая ситуация была в то время в только что создававшей армии Азербайджана?

- Период становления Национальных Вооруженных Сил пришелся на

революционную активность масс. Толпы людей носились по городу с требованиями об отставке правительства, министра обороны. Ни для кого не является секретом, что именно толпа «устранила» от должности генералов Баршадлы и Мехтиева. Ни для кого не было удивительным, если кто-то попадал под «горячую руку». Разъяренные люди могли, круша все на своем пути, ворваться в здание министерства, и выгнать из кабинетов офицеров, разрабатывающих и планирующих боевые действия. В то время у нас было много «бонапартов».  Сейчас их, правда, тоже хватает. Одни «разрабатывают» операции, сидя в Швеции или Голландии, другие  - «военные эксперты».  Я считаю, что каждый должен делать то, что он может делать лучше всего.

- Известно, что в конце 1991- начале 1992 года наша армия испытывала серьезные затруднения как с обмундированием, так и с военной техникой и вооружением. Как решался этот вопрос?

- Проще сказать, что в этот период не было никаких затруднений, потому что не было ничего. Автомобильной техникой еще как-то обеспечить могли. Распоряжением Кабинета Министров из различных предприятий республики были выделены транспортные средства. Правда, нельзя сказать, что весь транспорт работал, как часовой механизм, но, тем не менее, эту проблему с горем пополам решали. Основная тяжесть по обеспечению продовольствием легла на Исполнительную власть районов.

А вот обеспечение личного состава обмундированием, особенно обувью и вооружением, было крайне проблематично. Неприкосновенные запасы Советской Армии, если мы успевали конфисковать, то сразу же «с колес» выдавались в войска. Фабрики легкой промышленности в основном простаивали, и единственная, которая еще держалась на плаву - Бакиханова (бывшая Володарская).  Об оружии вообще говорить не стоит. Было так, что на два-три человека приходился один автомат. Командиры бригад формировали часть, и выезжали на линию фронта, не имея вооружения. Позже, когда уже из дивизий Советской Армии стали передаваться вооружение и техника, стало чуть легче. И то сказать, если со стрелковым вооружением вопрос решился более или менее, то с бронетехникой проблем хватало. Советские, или уже российские, войска передавали нам технику в основном неисправную.

- Бывали ли Вы на линии фронта? Принимали участие в военных действиях?

- Практически с первых же дней перехода в Вооруженные Силы Азербайджана я, можно сказать, не выезжал из зоны боевых действий. Конечно, я не бегал в атаку с автоматом наперевес, но и в глубоком тылу не отсиживался. Моей непосредственной задачей было - организация своевременного и бесперебойного обеспечение частей и личного состава материальными средствами, чем я и занимался.

-  В чем Вы видите причину неудач Азербайджанской Армии в Первой Карабахской войне? Какие недочеты были у военного командования?

- Думаю, что ответ на этот вопрос есть чуточку выше. Это - и «революционная активность» масс, и «бонапартизм», и непрофессионализм. Простой пример, который я часто привожу: если я не врач, то ни за что не встану у хирургического стола, чтобы сделать простейшую для специалиста операцию по удалению аппендикса. Но у нас сплошь и рядом в тот период были военачальники-полководцы, которые с маузером в руках могли отстранить от планирования генерала, и своим решением «изменить» ход боя. О соседе справа или слева речи быть не могло. Однако, он мог наградить денежными премиями офицеров вышестоящего штаба, и по доносу  арестовать любого. Так в 1992 году арестовали меня. В учебном центре в Геране я готовил лагерь для молодого пополнения, когда группа военных приехала «пригласить» меня. На фабрике в Евлахе была сварная клетка, где я и был в качестве «почетного гостя» под палящим солнцем. Это потом, когда Сурет Гусейнов стал премьер-министром, он между прочим признался, что арестовали меня по доносу.

- У военного ведомства Азербайджана – новый руководитель (Закир Гасанов). Как вы оцениваете его шаги в роли министра обороны?

- Я его совсем не знаю, и считаю, что пока рано делать какие-либо выводы о его деятельности. Однако, судить о министре, как «неспособном» отдавать воинскую честь, или того хуже, как некомпетентном генерале, считаю верхом цинизма. Его деятельность мне, как профессионалу и обывателю, пока нравится. Что и как будет дальше, покажет время. Сейчас, по крайней мере, я еще не слышал ни об одном коррупционном скандале.

Недавно я обратился к новому министру обороны с просьбой о реабилитации моих чести и достоинства. Т.е. я просил изменить формулировку моего увольнения из рядов Вооруженных Сил.

Конечно же, сейчас некоторые мои оппоненты сразу же заявят, что именно это было причиной моей явной поддержки З. Гасанова. Смею заверить - НЕТ. Ответа на свое письмо я пока еще не получил, и, тем не менее, считаю, что рано делать выводы о деятельности нового министра обороны.

- Хотелось бы узнать ваше мнение, как профессионального военного. Какая модель армии – по принципу российской или НАТО – более предпочтительна для Азербайджанской армии? Плюсы и минусы этих систем?

- Армейскую модель НАТО я изучал очень давно в пределах курса Военной Академии СССР, как и многие офицеры. Какие произошли там изменения, я не могу знать, тем более, что я почти двадцать лет уже не служу. Однако, российская модель (это для тех, которые считают меня пророссийским) никогда не выдерживала критики. Тактика, стратегия и военное искусство Российской Армии основаны на безграничных просторах, человеческом факторе  и технической оснащенности. Исторически сложилось так, что все войны России выигрывались за счет людских ресурсов и территорий, сейчас добавилась еще и техническая оснащенность. По мне, самая хорошая модель - это модель Вермахта, ведь только по официальным данным Советский Союз в прошедшей войне потерял свыше 20 миллионов человек, но мне попадались исследования генерала, профессора, Волкогонова, где он озвучивал цифру в 46 миллионов, говоря, что 20 миллионов - это только боевые потери. В то время, как Германия потеряла в той войне 6 миллионов человек, соответственно, 4 миллиона - боевые потери.  

Бахрам Батыев  

• Минобороны Азербайджана предупредило Армению
• В Ханкенди и Ходжалы продолжаются работы по разминированию
• ВВС Азербайджана провели тактико-специальные учения-ФОТО