И что осталось от этой женщины, которая  разрушила политическую систему Европы? - ФОТОСЕССИЯ

<span style="color: red;">И что осталось от этой женщины, которая  разрушила политическую систему Европы?  - <span style="color: red;">ФОТОСЕССИЯ
22 августа 2013
# 10:26

Vesti.Az продолжает рубрику - «Кариатиды политики». Роль женщин в мировой истории весома, хотя их социальная значимость в разные эпохи была разной. Королевы, царицы, графини и княгини порой обладали довольно внушительной властью. И часто пользовались ею с большим умением, нежели мужчины. И как бы не говорили: «Политика-дело не женское» – история и современность опровергают это утверждение. Женщины приходят в политику и в ней остаются. Их присутствие неоспоримо и действенно.

В этой рубрике публикуются статьи, очерки, эссе, повествующие о жизни и деятельности женщин - политических, государственных и общественных деятелей разных времен и народов, внесших значимый вклад в мировую историю.

«Итак, что осталось от этой женщины, которая погубила столько человеческих жизней, истратила столько денег, оставила нас без чести и энергии и разрушила политическую систему Европы? Версальский договор, который продлится известное время, Амур Бушардона, которым будут всегда восхищаться, несколько гравированных камней, которые приведут в восторг антикваров будущего, хорошенькая маленькая картина Ванлоо, на которую будут иногда смотреть, и... горсть пепла».

Дидро

29 декабря 1721 года у Франсуа Пуассон, шталмейстера двора герцога Орлеанского, родилась дочь. Дали ей имя  Жанна-Антуанетта. Родители будущей всесильной фаворитки, были по свидетельствам историков, ссылающихся на достоверные источники, далеки от добродетели и порядочности.

Её отец – Франсуа Пуассон, был настолько сильно окутан нечистыми делами, связанными с интендантством, что был приговорен к повешению. Но смерти избежал. Успел таки прохиндей спастись    бегством   в   Германию, при этом нисколько не задумываясь о судьбе своей семьи, что впрочем, не помешало ее дочери в дальнейшем трогательно заботиться о нем.

Маленькая Жанна осталась на руках матери, женщины очень красивой и умной, но, по-видимому, нравов нестрогих. Есть достаточно весомые обстоятельства, для предположений, что настоящим отцом Жанны был не Франсуа Пуассон, а генерал Ленорман деТурнехем. Как же по-другому объяснить, что в судьбе Жанны он принимал  очень  живое  участие. Прежде всего, он озаботился дать ей прекрасное воспитание и образование, а потом решил выдать ее замуж за своего  племянника. Трогательная забота.

И вот 9 марта 1741 года, а Париже, в церкви св. Евтихия, пятнадцатилетняя Жанна Пуассон повенчалась с Карлом Ленорман д Этиоль. Маленького роста некрасивый жених,  стройная,   с  интересным  бледным  лицом,  невеста. К свадьбе генерал подарил своему племяннику половину своих поместий, остальное обещал оставить после своей  смерти.

Несмотря на богатое приданное, которое за невестой получил от своего дядюшки молодой д'Этиоль браком по расчету сей союз не назовешь. Во всяком случае, для  д'Этиоля. Он любил свою жену. Но мадемуазель Пуассон  на свой брак смотрела, как на неизбежный этап своей жизни. Когда ей было девять лет, одна гадалка предсказала  ей,   что  она   будет  фавориткой  короля. М-ль Пуассон твердо верила этому предсказанию и всей  своей  жизнью   готовилась   к  нему.

Выйдя замуж, Жанна, несмотря на свой юный возраст, сумела собрать вокруг себя интересных людей. В замке Этиоль, где она поселилась, у нее бывало много писателей, художников, ученых — среди них были такие крупные имена,  как  аббат  Берни,   Вольтер,   Фонтенель. Через них она познакомилась с искусством, литературой,  политикой.

Нельзя сказать, чтобы она была красива, но она была очаровательна. Очень бледное, бесконечно подвижное лицо, прекрасные глаза, цвет которых нельзя было определить,— иногда они казались черными, иногда синими, чарующая улыбка, великолепные светлые волосы, прекрасные  руки,   стройная,  среднего  роста  фигура. Свою внешность она очень хорошо знала и умела ею пользоваться. У нее была прелестная дочь Александра, которую она нежно  любила.

С очаровательной улыбкой, обмахиваясь веером, на котором была нарисована Габриель д'Эстрэ, а у ног ее Генрих IV, она говорила своим многочисленным поклонникам: «Только  с  королем  я  могла  бы  изменить  моему  мужу». Самые злые языки в то время не могли сказать о ней ничего  дурного,— жизнь  ее  была  безупречна. Однако ее можно было часто встретить близ Этиоля, в лесах  Сенара,   где   происходили   королевские  охоты.

Она в голубой с розовым амазонке, с соколом в руке, как средневековая дама... Или она — в голубом фаэтоне, вся в розовом. Ее заметили, о ней заговорили, называли нимфой  лесов  Сенара. Она методично шла к своей цели. Наконец, после таких постоянных и надо признать очаровательных усилий, король невольно обратил внимание на одетую в цвета утренней зари амазонку. Любопытный взгляд короля встречается   со  взглядом  неверных  глаз   мадам   Этиоль. Но всё было не так просто. Около Людовика XV была в то время мадам Шатору. Появление на его горизонте юной амазонки ей не понравилось.  Мадам  Этиоль  это  дали   понять. Мудрости этой юной даме было не занимать и она приняла решение не появляться на королевской охоте. Но целью  ее  жизни продолжал оставаться  по-прежнему  король.

В 1745 году городом Парижем был устроен большой маскарад в честь помолвки дофина. Мадам Этиоль знала, что на нем будет король. Графиня Шатору незадолго до того внезапно умерла, и теперь король был свободен. Вот он желанный и долгожданный момент, которым он не преминула эффектно воспользоваться. На балу к Людовику XV подошла изящная маска в костюме Дианы-Охотницы. Король заинтересовался ее остроумным разговором, но маска скрылась, успев, однако, уронить надушенный тонкими духами носовой платок. Через несколько дней, в Версале, на спектакле Итальянской комедии, ложа мадам Этиоль была очень близка к королевской.

Спустя еще некоторое время король ужинал с  мадам  Этиоль  наедине. После этого ужина Людовик точно испугался своего нового увлечения и много дней не вспоминал о мадам Этиоль. Тщетно старался его камердинер Бинэ, дальний родственник  мадам  Этиоль,  напомнить   ему  о  ней. Наконец, король все-таки заговорил о ней с Бинэ. Он сознался, что она ему очень понравилась, но показалась более честолюбивой и властной, чем любящей. Бинэ уверял его, конечно, что мадам Этиоль безумно влюблена в него и теперь, изменив с ним обожающему ее мужу, она думает только  о  смерти. Король   пожелал   видеть   мадам   Этиоль   еще   раз.

Теперь она была более осторожна. Глубоко затаив свое честолюбие и властность, она была перед королем только бесконечно любящей женщиной. В ответ на свою нежность она почувствовала, что теперь она сильна, но ей было важно не покидать Версаль. И здесь она нашла выход. В объятиях короля, мадам Этиоль стала приходить в отчаяние от того, что ее ожидает дома, она уверяла короля, что безумно боится мужа, что он ревновал ее и раньше, но теперь гнев его будет ужасен. Король поверил ее страху и слезам и предложил ей укрыться временно от гнева мужа в дальних покоях Версальского  дворца.

На самом деле, муж мадам Этиоль был более жалок, чем страшен. Он искренно любил свою жену, и, когда его дядя, генерал Ленорман сообщил ему, что она его покинула, то он лишился чувств, а придя в себя, пытался много раз лишить себя жизни. Изгнанный королем из Парижа, он долго и серьезно болел в Авиньоне.

Когда Людовик XV уезжал к своим войскам во Фландрию, мадам Этиоль не поехала с ним. Она поселилась в Этиоле и жила там очень замкнуто, занятая почти исключительно перепиской с королем. Тем временем для нее в Версале отделывали комнаты, которые раньше занимала покойная мадам Шатору. Мадам Этиоль знала, что с приездом короля она будет объявлена официальной фавориткой. Одно из последних писем короля было адресовано ей уже не как мадам Этиоль, но как маркизе Помпадур,— в письме   были   документы  на  этот  титул. Через несколько дней по возвращении короля из Фландрии  новая  маркиза  была  предоставлена  ко  двору. Она сильно волновалась, но со своей задачей справилась умно и тактично. Только один момент растерялась она,— это  было  у  королевы.

Королева Мария Лещинская давно перестала ревновать короля, и маркиза Помпадур была для нее лишь новым именем, а не новым огорчением. И теперь, когда маркиза готовилась услышать от королевы заготовленную заранее готовую банальную фразу о своем туалете, Мария Лещинская вдруг ласково спросила ее об одной знакомой даме. Маркиза растерялась, и у нее вырвалось неловкое, но искреннее  восклицание: «Самое мое горячее желание — понравиться Вашему Величеству». Смущение маркизы быстро прошло, а за ласковые слова она  надолго  сохранила  благодарность  к   королеве.

Отличительной чертой XVIII века во Франции, века смеха и игры, была скука. Скука царила всюду. Она возникала внизу, где приводила к частым самоубийствам, увеличивалась со ступенями положения и богатства, и полным ее воплощением, казалось, был сам король Людовик XV. Скука была единственная любовница, которой он был верен всю жизнь, скука была тот злой гений, послушный которому Людовик говорил: «После нас хоть потоп».

Красивый, обаятельный, окруженный не только придворными, но и искренними друзьями, король скучал. И вот, вооруженная своим живым умом и вкусом, маркиза решила заставить короля не скучать. И вся тайна ее влияния на Людовика была в умении этого достигнуть. Для этого у нее был редкий дар ни в чем, начиная со внешности, никогда не быть однообразной. Всегда неожиданная, всегда умная и интересная по-новому, она быстро сумела всецело овладеть умом и душой ленивого, апатичного  короля. От ее зоркого глаза не укрывается ни одно маленькое облачко на челе царственного возлюбленного. Она умеет согнать его своей лаской, своей веселостью. Она играет на клавесине,   поет,   рассказывает  новый  анекдот.

С самой ранней юности маркиза любила искусства и занималась ими. Теперь, когда волей судьбы она приблизилась к французскому двору, вместе с нею приблизились искусства  и   литература. Хотя лично Людовик XV был ко всему этому равнодушен,  она  сумела  заинтересовать  и  его. Два раза в неделю у нее в салоне собирались художники, писатели, философы,— Бушардон, Бушэ, Латур, Верна, архитектор Габриэль, Вольтер... Возникали интересные темы разговоров, горячие споры. Маркиза принимала в этом большое участие, невольно стал принимать в этом  участие  и  король. Во дворце Шуази, по мысли маркизы, возникает театр, под названием «Театр Малых Покоев», интимный, изысканный   театр  для  сорока  человек   зрителей. Строил этот театр Габриэль по личному плану маркизы, а публику составляла почти всегда королевская семья во главе с Людовиком XV, родные и близкие маркизы. Сидя на простом стуле, король мог без утомительного для себя   этикета   смотреть   представление.

Труппу составляли не профессиональные актеры, а придворные, добившиеся, как большой чести, играть здесь. Главные актеры были Мориц Саксонский, герцог Дюра, Ришелье, Д Эстрад, директором был герцог де-Лавальер. Руководила всем и первой актрисой была маркиза Помпадур. Еще у себя в Этиоле она устраивала спектакли и показала себя хорошей актрисой и приятной певицей. Теперь она могла развернуться и проявить всю тонкость и изящество женского кокетства, все очарование и нежность своего гибкого голоса. В самом деле, где, кроме театра, можно быть так разнообразно красивой, можно менять столько пленительных обликов! Нежная пастушка, страстная одалиска, гордая римлянка... Какой простор была сцена для тонкого вкуса маркизы. Недаром, после одного из спектаклей, Людовик сказал ей: «Вы — самая очаровательная  женщина  Франции». Репертуар театра тоже составляла сама маркиза. На открытии шла комедия Мольера «Тартюф», дальше пьесы Вольтера,  Руссо,  Кребильона.

После спектакля король с самыми близкими, в числе не более четырнадцати лиц, обычно оставался на ужин. Приглашенные входили с ним вместе в салон, изысканно меблированный, на стенах которого была живопись Латура, Ватто, Бушэ. Сюжетом этой живописи были роскошные пиры,  но  в самом  салоне  не  было  и  намека на  ужин. Когда король переступал порог, к нему приближались два пажа и спрашивали приказаний насчет начала. Едва король успевал сделать знак, что можно подавать, расступался пол и, как во дворце Армиды, снизу поднимался роскошно сервированный стол. Пажи быстро вносили кушанья и начинался ужин.  Король не должен скучать,- вот цель маркизы. Поэтому во время постов, когда запрещены разные увеселения, она устраивает во дворце духовные концерты, где поет и  сама.

Когда она чувствует, что королю уже надоедают развлечения, она увлекает его в путешествия. Он посещает незнакомые для себя города своего королевства, принимает приветствия от своих подданных, никогда еще не видавших его   раньше.

Влияние маркизы на Людовика не могло нравиться придворным. Она пришла не из их круга, а из буржуазии. Все в ней, начиная с ее манер и кончая ее языком, шокировало строгий этикет двора. Дофин и дочери короля были против нее, королева была безмолвна и не была ни за, ни против. Но маркиза была честолюбива. Ее влияние на личность короля ее не удовлетворяло — она хотела влияния на всю политику Франции. И несмотря на протесты двора и на восстановленный против нее придворными кругами Париж, изливший всю злобу на нее в целом ряде песенок, называвшихся по ее девичьей фамилии «пуассонадами», маркиза твердо  идет  к  своей  цели. Среди развлечений и путешествий она знакомится с делами  королевства. Насчет своих врагов маркиза никогда не заблуждалась и по достоинству оценивала их. В противовес им она употребляет все усилия, чтобы приобрести друзей. Но последнее ей плохо удавалось. Этому мешали два ее крупных недостатка — она была мстительна и злопамятна. Она никогда ничего не прощала, и ее близкие больше всего боялись  ее,   чем  любили. Относительно дофина ее месть была бессильна, но с другими своими врагами маркиза была беспощадна. Она добивается отставки Орри, министра финансов, пользовавшегося большой популярностью. Изгнан из Парижа за насмешливые куплеты о ней любимец короля Морепа. Почтительно, но твердо борется маркиза с королевской семьей, надменно с придворными, успешно с иезуитами, терпеливо  с   парламентом.

Власть маркизы с каждым днем становится сильней.  Она становится негласной правительницей Франции. Иностранные державы ищут ее расположения. Через нее добивается императрица Мария-Терезия союза с Францией, благодаря которому возникает неудачная для Франции семилетняя   война  с   Германией   и  Англией.

При дворе своем маркиза вводит строгий этикет. В ее приемном покое только одно кресло для нее, все приходящие должны стоять. Под предлогом частого нездоровья, она не вставала даже при принцах крови. В театре она сидела в королевской ложе, в капелле Версаля для нее было выстроено особое возвышение. Штат ее дома состоял из шестидесяти человек. Ее выездной лакей был из обедневшего,  но  старинного  дворянского  рода.

В своем величии маркизе хотелось, как бы вычеркнуть свое скромное происхождение. Своего отца, известного нам господина Пуассона, который в свое время так прытко убежал и от семьи и от Франции,  маркиза превращает в пэра Франции, владельца поместья де Мареньи, своего брата — в маркиза де Ведриер, впоследствии маркиза де Мареньи. Она покупает у фамилии Креки их склеп в церкви Капуцинов на площади Вандом и переносит туда тело своей матери.

Но главный предмет ее забот и честолюбивых замыслов это - ее единственная и нежно любимая дочь Александра, похожая на мать характером и внешностью. Она воспитывалась в аристократическом монастыре д'Ассомпсьон, где ее называли, как детей королевской крови, по имени: Александра. Ей маркиза готовила блестящую будущность. Но судьба разбивает все ее мечты. Десяти лет от роду Александра неожиданно умерла. Подозревали яд, месть иезуитов, но вскрытие ничего не обнаружило. Яд вообще маркиза предполагала всюду и много раз предостерегала против него короля. Сама она ничего не начинала есть  первой.  Правда,  у нее был  перед  глазами пример — неожиданная смерть мадам Шатору, очень похожая на отравление. Даже близким своим маркиза не могла доверять. Ее родственница и лучшая подруга, мадам д'Эстрад оказалась шпионкой при ней и любовницей ее врага, министра иностранных дел Аржансона.

Среди блеска, на вершине своего могущества, маркиза была очень одинока. Много сил, и душевных и физических, ей нужно было затрачивать, чтобы держаться на достойной высоте. Захватив в свои руки власть над Францией, маркиза навсегда отреклась от спокойной жизни. В слабом и болезненном теле маркизы Помпадур жила безумная энергия. Казалось, ни одного часа своей жизни она не проводила в бездействии. Она вникала во все. Картинная выставка, по поводу которой она выслушивает мнение других и высказывает свое... Антиквары, у которых она часто покупает прекрасные вещи для своих дворцов,— мебель, саксонский фарфор, китайский фарфор... Беседы с архитекторами, художниками...

Маркиза вела огромную переписку со многими замечательными  людьми. Маркиза любила книги, и ее колоссальная библиотека служила ей не только для вида. Там были книги по истории, гражданскому праву, политической экономии, философии,— в них она черпала знания для той роли, какую она хотела занимать во Франции. И действительно, если маркиза не всегда была компетентна в каком-либо вопросе, она всегда знала достаточно, чтобы не казаться в нем невеждой... Кроме того, у нее было великолепное собрание книг по театру  и  вообще  по искусствам.

Но больше всего у маркизы было книг о любви. Романы испанских, итальянских, французских писателей, рыцарские романы, героические, исторические, моралистические, политические, сатирические, комические, фантастические. Ее библиотека была храмом романа. Читая, маркиза переживала тысячи жизней, посвященных любви, и, уходя от действительности, отдыхала от нее в иной, творимой  жизни. По мысли маркизы основывается военное училище. За постройкой здания маркиза следит сама, и даже ею лично рисованы  проекты  некоторых   его  украшений

Французские гобелены давно победили восточные ковры, французский хрусталь был также прекрасен, как венецианский, но французский фарфор не мог соперничать с  саксонским   и   китайским. Маркиза, любившая его и понимавшая в нем толк, задалась целью создать французский фарфор, который был бы лучше саксонского. В 1756 году государственный фарфоровый завод, бывший в Венсене, переводят в Севр.

Здесь строят великолепные здания для художников и работников завода. Здания окружены прекрасными садами, где бьют фонтаны и насажены очаровательные боскеты. Вдали виден густой лес, где живущие на заводе могут охотиться.

Маркиза избрала Севр местом своих обычных прогулок. Она ободряет художников, дает им советы, помогает в выборе красок и форм. Прекрасный розовый цвет, изобретенный при ней, назван ее именем «Rose Pompadour». Однажды во время прогулки в Севр маркизу пленил раскинувшийся перед ней пейзаж. Она стояла на очаровательном зеленом холме, откуда было видно Версаль, Сен-Клу и еще дальше Сен-Жермен. Маркиза решила построить   здесь   дворец.

В прекрасный летний день она собирает сюда архитекторов, художников, садовников и, сидя на зеленой траве, обсуждает с  ними  план  постройки. И вот, под руководством архитектора Ландюро, художников Буша, Ванлоо и садовника Делиль, на живописном холме,  как  в  сказке,  вырастает  дворец   Белль-Вю. В день первого приезда короля в Белль-Вю, в театре, отделанном в китайском стиле, был дан балет «Амур-архитектор», изящная шутка на тему о постройке Белль-Вю. Вечером, после спектакля, маркиза повела короля в зимний сад. Горело много огней, тысячи цветов струили свой аромат. Король был удивлен, что маркиза по обыкновению не срывает для него цветов, и решил это сделать сам. Но сорвать цветы было нельзя,— они были из Севрского фарфора, а в их чашечки были налиты соответствующие каждому  духи.

Маркиза обладала не только дворцом Белль-Вю. Она часто покупала новые земли и дворцы и иногда продавала их с большим для себя убытком. Ее владения были огромны, и во многих из них она очень редко бывала. Дороже всего стоила Франции вся плеяда архитекторов, художников, скульпторов и садовников, которых маркиза возила за собой в каждое свое владение, где они переделывали от начала до конца все по ее вкусу. Это стоило государству тридцать миллионов ливров. Маркиза не ограничивалась перестройкой своих дворцов и домов, которые она занимала. Она также переделывала все дворцы короля, в которых он ее принимал. В этом, как и во всем, маркиза старалась найти развлечение для скучающего короля. Ей хотелось, чтобы ни один из его дворцов не был похож на другой и был ему по-новому интересен.

Жизнь маркизы Помпадур была не только «вечной битвой» с интригами врагов, но и «вечной битвой» с самой собой, битвой со своей душой, со своим слабым болезненным телом, даже со своим холодным темпераментом. Ее видят всегда веселой, спокойной, с улыбкой и песнью на устах. Но ее беспокоит отношение к ней короля. Отношения эти далеко не прежние. Когда Дамьен ранил Людовика кинжалом в 1757 году, маркиза одиннадцать дней, запершись в своих покоях, не знала, что ее ожидает. Она плакала, падала в обморок, придя в себя, снова плакала и снова лишалась чувств. Доктор Кезнэ из покоев короля все время ходил к ней и обратно, стараясь, как мог, ее успокоить. Сам король ее к себе  не   звал   и  не   давал  о  себе   знать. После одиннадцати дней мучительного ожидания король прислал к маркизе своего министра Машо, ее же ставленника, с приказом от имени короля немедленно покинуть  Версальский  дворец.

Маркиза уже решила выполнить это приказание, но одна из ее подруг, жена маршала, Миренуа, ее отговорила. Сделав вид, что покидает дворец, маркиза на самом деле оставалась там, выжидая событий. Совету мадам Миренуа маркиза последовала не зря, через несколько дней король с ней увиделся, и она снова заняла свое положение. А министр Машо  получил  отставку. Но пришел день, когда маркизе пришлось оставить надежду  удержать   короля-любовника. Измученная внутренней и внешней борьбой, развлечениями через силу, под вечным страхом соперниц, она не вынесла,  и  ее  слабое   здоровье   пошатнулось.

Устранена и неожиданно умирает (есть подозрение, что ее отравили по приказу маркизы) обольстительная  Шуазель-Романэ. Но теперь маркиза понимала, что дальше уже не так просто. И вот она решается на поступок, заклеймивший ее в веках. С ее разрешения возникает так называемый «Олений Парк», нечто вроде маленького гарема для короля, где одновременно было не больше двух девушек. Кто их возлюбленный, девушки не знали. Им намекали, что это польский принц, родственник королевы. Скромные, необразованные девушки были не страшны маркизе. «Мне нужно его сердце», - говорила она о короле. Когда какая-нибудь из девушек беременела, ее увозили оттуда, ребенка обеспечивали, а мать с небольшим приданым выдавали замуж в провинцию. Все это устраивала сама маркиза, и трудно сказать, во имя любви или во имя честолюбия приняла она на себя эту двусмысленную роль

С сжатым сердцем и холодным умом стала маркиза Помпадур уже не возлюбленной, а другом и поверенной короля  Людовика. Она покидает верхние интимные покои Версальского дворца и поселяется внизу, где до нее жили только принцы крови. И как бы объявляя всем о перемене своего положения, она ставит в парке Белль-Вю свою статую в виде богини  Дружбы. Но теперь маркизе было важно иметь официальное положение при дворе, и король просит королеву принять ее в  свою  свиту. Но даже кроткую Марию Лещинскую эта просьба возмутила. Не имея смелости прямо отказать королю, она говорит, что не может принять к себе женщину, бросившую своего  мужа и за это  осужденную  церковью.

Помпадур продолжает бороться. Маркиза пишет своему мужу, господину Ленорману Д Этиоль письмо, полное раскаяния, где, сознавая все свои ошибки, всю свою вину перед ним, она умоляет простить ее и принять обратно к себе. Однако, одновременно с этим письмом отправляется верный человек сказать ему, что, если он не желает навлечь на себя неудовольствие  короля, ему советуют отказать. Муж маркизы давно примирился со своей судьбой и жил, развлекаясь вином и легкими любовными интригами. На свое письмо маркиза получила от него вежливый ответ, где он писал ей, что от всего сердца прощает ей ее вину перед ним, но принять к себе не желает. Получив предсказуемый, но тем не менее долгожданный ответ, маркиза разражается потоком жалоб. Она виновата, она раскаялась, что ей делать, если муж ее теперь отталкивает, только религия может  ее  утешить.

Каждый день в часовне Версаля, но не наверху, не на своем почетном месте, а внизу, в толпе, и долго по окончании службы она стоит коленопреклоненная у алтаря. После долгого колебания и нерешительности иезуита отца де Сасси, после ее письма к Папе, она, наконец, получает прощение церкви. Марии Лещинской теперь ничего не остается,   как  только   покориться  воле  короля.  «Государь! У меня один царь на небе, который дает мне силы переносить мое горе, и один король на земле, воле которого я всегда покорна», - говорит она королю, принимая  новую  даму  в  свою  свиту. Враждебного отношения иезуитов во время своего покаяния маркиза не забыла. Двенадцать лет спустя иезуиты  были  изгнаны  из  Франции.

Король, связанный с маркизой единственно силой привычки и ее ума, искал новой любви. Его короткие романы в «Оленьем Парке» его не удовлетворяли. Враги маркизы старались  выдвинуть  новую   фаворитку. Перед королем проходит длинная вереница женщин, из которых каждая доставляет несколько дней тревоги и горя маркизе. Когда на горизонте короля появляется мадемуазель Роман, маркиза видит, что король влюблен уже по-настоящему. У  мадемуазель   Роман  был  сын  от  Людовика. С бьющимся сердцем идет маркиза в Булонский лес, где на траве, заколов роскошные черные волосы бриллиантовым гребнем, кормит грудью мадемуазель Роман своего сына, Людовика Бурбонского. Прикрыв, как бы от сильной зубной боли, свое лицо платком, маркиза наблюдает за ней и  даже  заговаривает  с  ней. Вернувшись домой, она говорит с грустью мадам Хосе «Надо  сознаться,   и  мать,   и   ребенок,  очень  красивы».

Но этот роман короля, более серьезный, чем другие, не порвал цепей, которыми он был прикован к маркизе Помпадур. Эта победа несколько успокаивает маркизу, но она, все еще веселая внешне, грустна, разочарована, одинок и болезненна. С 1756 года маркиза стала чувствовать себя очень плохо. Но она усиленно скрывает свои болезни от короля. Веселая улыбка и искусный грим маскировали от посторонних  глаз  ее  болезненный  вид. Некогда гадалка предсказала маркизе ее блестящее возвышение. И теперь переодетая, с приклеенным носом, маркиза пробирается к другой гадалке, узнать, как она умрет.  Она  получает  ответ: «Вы  успеете  раскаяться». Это  предсказание,   как  и  первое,  сбылось.

У маркизы в детстве шла горлом кровь. Ее жизнь погубила вконец ее здоровье. Но она не хотела сдаваться до последней  возможности. В 1764 году, после одной увеселительной прогулки в Шуази, она слегла. Около нее несколько друзей, герцог Шуазель, мадемуазель Мирепуа и принц Субиз, самый преданный  ей  человек. За несколько дней до смерти наступило неожиданное улучшение.  Маркизу  перевезли  в  Версальский  дворец. Здесь, во дворце, где по этикету могли умирать только принцы крови, умирала маркиза Помпадур. Умирала спокойная, и все еще красивая, несмотря на болезнь.

Когда приближался ее конец, король лично сказал ей, что настало время причаститься. Она не могла лежать из-за одышки и сидела, обложенная подушками в кресле, сильно страдая. Перед смертью она набрасывает рисунок прекрасного фасада церкви св. Магдалины в Париже.  Перед смертью она велела надеть на себя монашеское платье, большие четки ордена Францисканцев и деревянный крест на грудь. Сейчас же после смерти ее тело вынесли  из Версаля. Когда священник св. Магдалины собирался уходить, она с улыбкой сказала ему: «Подождите минутку, святой отец,  мы  уйдем  вместе». Через  несколько  минут  она   умерла.

В день похорон шел сильный дождь. Король вместе со своим камердинером Шамплостом стоял на балконе с непокрытой головой, следил, как шла мимо дворца ее погребальная   процессия. Когда она скрылась за углом, глаза его были полны слез: «Вот единственная почесть, которую я могу ей оказать». Маркизу Помпадур похоронили в склепе на площади Вандом, где уже стоял  гроб  ее   матери. Ей было 42 года от роду, и она двадцать лет правила Францией. Из них только пять первых она была возлюбленной  короля…

…Париж. Апрель 2013 года. Кресло, изготовленное в середине XVIII века специально для маркизы де Помпадур, продано за 601 500 евро, что в два раза выше оценочной стоимости. Торги дома "Сотбис" прошли в Париже. Покупку совершил частный европейский коллекционер, пожелавший остаться неизвестным для широкой публики.

Кресло было изготовлено знаменитым французским мастером-краснодеревщиком Николя-Кинибером Фолио в 1755 году. Оно украшало зал для приемов в замке Креси (в 100 км от Парижа), который маркизе де Помпадур подарил Людовик XV.

Фуад Мамедов-Пашабейли

[email protected]

# 7885
# ДРУГИЕ НОВОСТИ РАЗДЕЛА
#