«Товарищ Ариф, если вы провалите экзамен, то обратно в лагерь не возвращайтесь»

Редакция Vesti.Az представляет читателям рубрику «Как молоды мы были».

В рубрике будет сделан экскурс в раннюю молодость известных нам людей, гостями рубрики будут писатели, поэты, люди искусства, политики и спортсмены.

Одним словом, люди, которых мы хорошо знаем, уважаем и любим. Как прошла молодость? Какие мгновения были яркими? Какой след оставила первая любовь? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с молодостью вы узнаете от этих людей.

В гостях рубрики народный артист Азербайджана, актер-юморист Ариф Гулиев.

- Расскажите о том, когда у Вас появилось желание стать актером?

- Если выражаться более точно, то занятиями к актерскому искусству не приходят. То есть, существуют определенные профессии, которые, можно сказать, рождаются вместе с человеком и начинают показывать с самых ранних лет. В таких случаях можно с определенной долей вероятности заранее предсказать или определить жизненный путь человека. Скажем, ты можешь не родиться учителем, но сможешь этой профессии научиться. То же самое можно сказать о таких профессиях, как инженер, ученый, профессор. А вот что касается творческих профессий, то к ним идти не нужно, они сами к себе притягивают, сами ведут по жизни. Речь идет о таких профессиях, как певец, актер, композитор, поэт, художник.

Возьмем, к примеру, Саттара Бахлулзаде. Он родился художником. То есть данному ему самой природой художественному мастерству научиться невозможно. Можно выучиться и стать, к примеру, таким высококлассным врачом, как Джавадзаде, Нуреддин Рзаев, Ахлиман Амирасланов. Этому можно научиться. Можно выучиться на историка, к этому можно прийти, изучая различные предметы. А творческим профессиям научиться…

К примеру, сколько бы не учились, скажем, Самед Вургун или Залимхан Ягуб, они не могли бы писать так красиво, если бы талант не был заложен в них самой природой. То есть, я хочу сказать, что во внутреннем мире таких творческих личностей протекает естественный родник, естественное богатство, природный инстинкт. Этот заложенный глубоко внутри творческий талант дает понять человеку, что он может развиваться именно в этом направлении, в этой области.

Мне, например, часто говорили о том, что я вырос в бедности, к чему мне становиться актером, ведь, занимаясь искусством, много не заработаешь. Советовали учиться на учителя, инженера, бизнесмена, и тогда деньги сами потекут ко мне в руки. Но сколько бы мне не советовали, я все равно собирался оставаться верным искусству, которое неотрывно притягивало меня к себе. Я чувствовал эту тягу, этот талант внутри себя. Одно дело - видеть себя в искусстве, и совсем иное – видеть искусство в себе. В связи с тем, что я чувствовал искусство внутри себя, я и выбрал этот жизненный путь. Я понимал, что только в этой профессии мне будет сопутствовать успех, что, занимаясь творчеством, я могу принести пользу своему народу в качестве актера.

Именно поэтому в детские годы я… Вырос я в детском доме, меня вырастило государство, я учился в школе-интернате. И уже тогда я выбрасывал различные штучки, выступал с юмористическими сценками, юмористическими стихами. В четвертом классе я принимал участие в творческом конкурсе в интернате, читал стихотворение «Однажды в студеную пору я из лесу вышел, был сильный мороз…». И я инсценировал это произведение, тянул за собой повозку, рубил дрова. В результате, я занял в конкурсе первое место.

Хочу признаться, что в годы учебы в школе-интернате города Али-Байрамлы я из рук вон плохо учился по различным предметам. Я был очень слабым учеником, мне плохо давались история, физика, биология, алгебра, химия. Но мне ставили хорошие оценки, так как видели во мне другие таланты. Я постоянно пытался всех развеселить, учителя смотрели мои выступления на сцене. Я играл лентяев и лоботрясов, выставлял в смешливом виде заместителя директора, вживался в роль пьяницы, безработного бродяги. И учителя ставили мне за это по своим предметам «пятерки».

После окончания восьмого класса в Алибайрамлинской городской школе-интернате нас всей группой послали учиться в профессионально-техническое училище в Дашкесан. Я всегда заявлял о своем желании поступить в техникум, о желании стать актером. Однако в то время в интернате не было таких возможностей, и всех детей-сирот посылали учиться в профтехучилище. В результате, когда мы по пути в Дашкесан проезжали по территории Шамахинского района, я сбежал. Потом на грузовике-«полуторке» добрался до Баку.

- И как Вас встретила столица? Сколько Вам исполнилось к этому времени лет?

- Мне тогда было 16-17 лет, шел 1965 год. Я доехал до площади Азнефти, ни с кем в большом городе Баку я не был знаком. Так и просидел до наступления сумерек на Азнефти. Мне не к кому было идти, и поэтому первую ночь я провел под открытым небом на «вертолетной площадке». Утром следующего дня отправился к дому правительства в надежде попасть в министерство просвещения. Я собирался попасть к кому-нибудь на прием, поделиться своей проблемой, рассказать о том, что хочу учиться на актера в Баку, а меня посылают в Дашкесан. Я определил дверь, в которую должен буду войти. Но, опять наступила ночь, и вновь пришлось ночевать под открытым небом. В те годы со стороны дома правительства, обращенной к морю, был установлен памятник Ленину, а по бокам от него была лестница. Вот там я и лег спать таким образом, чтобы из-за каменного бордюра меня не было видать со стороны. Я спрятался за преграду, чтобы не быть застигнутым милицией, собираясь утром пойти к министру просвещения.

Около четырех часов ночи я очнулся, кто-то пытался меня добудиться. Окончательно я проснулся, когда получил звонкую пощечину. Открыв глаза, я увидел милиционера. Он спросил у меня, кто я такой, и что здесь делаю в столь поздний час. Я же ответил, что закончил учебу в школе-интернате, рассказал ему историю о своем желании поступить в техникум, в то время как меня направляют в училище. Сообщил о своих планах пройти в министерство просвещения и попасть на прием к министру Мехти Мехтизаде. Милиционер доставил меня в отделение, накормил, устроил на ночлег, а утром проводил до министерства.

Было раннее утро. Чуть позже на работе появился Мехтизаде, прошел к себе в кабинет. Я попросил секретаршу передать ему, что из алибайрамлинской школы-интерната сбежал ученик, чтобы попасть на прием к министру. Этот седовласый академик встретил меня в дверях, посадил у себя в кабинете на стул, выслушал меня и пообещал помочь мне. Написал что-то на бумаге на имя директоры школы-интерната города Али-Байрамлы Асиф муаллима, распорядился оформить всю документацию на меня и послать учиться в бакинский техникум. В министерстве меня накормили, дали денег и проводили с провожатым до вокзала, и я доехал на поезде до Али-Байрамлы. Добравшись до школы-интерната, я вошел в кабинет директора. Асиф муаллим очень удивился, увидев меня. Он только поднялся навстречу мне, чтобы отругать меня за побег из Дашкесана, как я протянул вперед руку с письмом из министерства. Директор прочитал депешу, удивился тому, что я побывал в Баку, велел срочно подготовить мои документы и вместе с одним из учителей отправил меня в столицу сдавать вступительные экзамены.

Интернатский преподаватель довез меня до техникума и вернулся обратно в Али-Байрамлы. И я вновь остался один наедине с городом. Первые два экзамена – по литературе и актерскому искусству - я сдал на «отлично», а после второго экзамена нас попросили освободить комнату в общежитии, так как оно закрывалось на ремонт. С третьего экзамена – по физике – я срезался. В результате, я остался стоять полностью растерявшийся в здании техникума – вступительные экзамены провалил, общежитие закрыли на ремонт, мои постельные принадлежности остались в комнате технички, мне некуда было идти. Охранник пытался спровадить меня из здания техникума, я же ответил, что мне некуда идти, что дожидаюсь одного человека, домой к которому собираюсь идти. Примерно в восемь часов вечера я увидел спускающуюся по лестнице женщину с черной сумкой в руках, черной косынкой на голове. Это была директриса техникума Джавахир Оруджева. Она прошла мимо, оглядела меня и спросила у сторожа, кто это такой? Тот ответил, что ему некуда идти, что провалил вступительные экзамены и собирается оставаться здесь. Тогда Оруджева обратилась с расспросами ко мне, я рассказал ей о себе. Директриса поинтересовалась, обедал ли я? Последовал отрицательный ответ, и тогда она пригласила меня пройти вслед за ней в ее кабинет, попросила сторожа купить мне в магазине булок, меня напоили и накормили. Затем она поинтересовалась, куда я собираюсь идти? И я ответил, что собираюсь идти к ней домой. Джавахир ханум вновь пристально посмотрела на меня и сказала, вставай, пойдем. Она отвела меня к себе домой, я переночевал у них, а наутро мы вернулись в техникум. Меня приняли на учебу, дали комнату для проживания в расположенном на проспекте Нариманова интернате с химическим уклоном обучения. Там я работал пионервожатым и учился в техникуме.

- А потом, наверняка, последовала работа в театре?

- После окончания учебы в техникуме в 1968 году меня направили работать в Мингечаурский государственный драматический театр. Как-то на праздновании 25-летия Мингечаура мы принимали участие в праздничном концерте. Я выступил, прочел монолог и ушел за кулисы. Мое выступление было встречено зрителями бурно, аплодисменты не стихали, и я вновь вышел на сцену. Потом еще раз. Меня трижды вызывали на бис. А после окончания концерта меня позвали от имени председателя местного исполкома Зулейхи Гусейновой, которая похвалила мое выступление и сказала о том, что
первый секретарь ЦК партии Мингечаура Вели Юсифович Ахундов хочет меня видеть. Мы поздоровались, он расспросил меня о том, откуда я, кто я, отметил мое хорошее выступление. Я ответил, что приехал в Мингечаур по распределению, живу в общежитии. Он удивился тому, что направленному на работу по распределению актеру не выделили отдельную квартиру и велел председателю исполкома от своего имени подарить мне однокомнатную квартиру в Мингечауре.

- То есть, можно сказать, что на смену тяжелым детским годам, в качестве своеобразной компенсации, последовало добро, с которым Вы столкнулись в лице окружающих людей? Об этом можно судить исходя из, по сути, родственного к Вам отношения и со стороны министра просвещения, и директора техникума, и руководства Мингечаура.

- Знаете, как я это воспринимаю? Аллах, с одной стороны, лишил меня в детстве родительского тепла, детство выдалось тяжелым, я вырос в детском доме и школе-интернате. А с другой стороны, одарил меня таким талантом, подарил такую специальность, благодаря которой я завоевал любовь зрителей. То есть я был лишен родительской любви, но потом появилась зрительская любовь. Я благодарен судьбе за то, что он сталкивал меня с хорошими людьми, фортуна мне улыбалась.

- А почему Вы пошли именно по сатиристической стезе? Вы таким образом смело встречали трудности, или же пытались сгладить тяжелые детдомовские будни себе и своим сверстникам?

- Знаете, после того, что мне пришлось пережить в детстве, я всегда мечтал смешить людей, вызывать у них на лицах улыбки, радостные эмоции. Старался сделать все, чтобы они хотя бы на время забыли о своих проблемах. И Всевышний, в свою очередь, неоднократно благоволил ко мне, оказывал мне в нужное время поддержку. Подобное можно сказать и о моем поступлении в институт.

В 1969 году я приехал в Баку поступать в институт искусства и культуры. Два года подряд я срезался на вступительных экзаменах. Из Мингечаура я ушел в армию, в 1970-72 годы проходил службу во Львове. В этом западно-украинском городе я принял участие в конкурсе-фестивале азербайджанской песни, исполнил азербайджанскую песню и украинскую «Червону руту», занял первое место. В знак поощрения мне дали внеочередной отпуск.

В 1972 году я вернулся из армии, а в 1973 году вновь подал документы в институт культуры. Приехав летом в Баку, я устроился работать в пионерлагере в поселке Мардакян. Успешно сдав первые три экзамены, на четвертом провалился. Представьте себе, что когда я отправлялся на сдачу очередного экзамена, пионеры заявили мне: «Товарищ Ариф, если вы срежетесь с экзамена, то обратно в лагерь не возвращайтесь». В результате, срезавшись на письменном экзамене, я решил не возвращаться в пионерлагерь, где работал и жил. Примерно в 6 часов вечера мне сообщили о проваленном экзамене, я добрел до скверика «9 января» - молоканского скверика, сел на скамейку, где и просидел до девяти - половины десятого вечера, подперев голову обоими руками. Сидел и думал, что мне делать, куда идти? Мне было стыдно возвращаться к пионерам.

Стемнело, был конец августа. Вдруг кто-то прикоснулся рукой к моему плечу. Обратившийся ко мне мужчина спросил, «Сынок, почему ты такой грустный? Что с тобой случилось?» Я поднял голову и ответил: «Ничего не случилось». Передо мной стояли трое, одного из них я узнал – это был поэт Тофик Байрам, второй показался мне немножко знакомым, а третьего я не знал вообще. Они долго пытались выпытать у меня причину моей печали, сказав, что, может, смогут помочь мне. Я не раскрывал причину моего состояния. Они не отставали, спросили, может, у меня закончились деньги, может, мне нужно куда-то ехать, может, мне необходима помощь. И я признался, что в третий раз пытаюсь поступить в институт, и в третий раз заваливаю вступительные экзамены. Что воспитывался в детском доме, учился в школе-интернате. На вопрос, есть ли мне где остановиться, я ответил отрицательно. Спросили, кушал ли я. Записали мои фамилию, имя и велели мне в 9 часов утра отправиться на прием к ректору института, заверив меня в том, что я буду зачислен на учебу. Там по соседству располагалась небольшая чайхана-закусочная. Они, наверняка были знакомы с работниками закусочной, позвали кого-то из персонала, велели накормить меня и уложить спать. После этого трое мужчин ушли, но через несколько минут вернулись и протянули мне деньги.

Я поблагодарил их, отправился в закусочную, поужинал и остался ночевать. Наутро бегом отправился в институт. Пришел к секретарше и спросил ректора. Прошло полчаса, я увидел идущего ректора. Спрятался за дверь, он прошел в приемную, и когда приблизился к входу в свой кабинет, обернулся, увидел меня и сказал «голубоглазый молодой человек, идите за мной». Пригласил к себе в кабинет, угостил чаем, выслушал меня. Ректор сказал, «Гулиев Ариф, по письму ты получил двойку». Открыл папку с моим личным делом, увидел, что я учился в интернате. Пригласил в кабинет учителя по имени Инглаб Керимов – сейчас он академик – и попросил у него помочь мне переписать письменный экзамен. Я переписал экзаменационное задание, мне поставили пятерку, и ректор задал мне вопрос: «Кем ты приходишься Мир-Джалалу?» Я ответил, что знаю Мир-Джалала Пашаева как писателя, как ученого, но никогда не видел его лично. Ректор ответил: «Нет, ты его видел. Вчера вечером он позвонил мне и замолвил за тебя слово». То есть мне повезло, что я повстречался с этим писателем, с помощью которого был зачислен в институт искусства.

- Как в дальнейшем складывалась Ваша актерская жизнь?

- В 1975 году я учился на втором курсе, когда к нам в аудиторию пришли Шамси Бадалбейли, являвшийся тогда художественным руководителем театре музыкальной комедии, и Бала Гасымов – директор театра. Они набирали молодых актеров, видели мою игру в спектаклях «Гёзюн айдын» и «Экзамен». Меня пригласили в театр. Я проработал в хоре в течение двух лет, после чего стал работать плечом к плечу с Гаджибабой Багировым, Насибой ханум Зейналовой, Сиявушем Асланом и многими другими актерами. Одной из первых моих ролей была роль Али в спектакле «Гайнана» («Свекровь»), в котором играл вместе с Насибой ханум. Играл в «Гёзюн айдын», в «Дурна» («Аист») исполнял роль Дурсуна, в спектакле «Хайатым мэним, хэйэтим мэним» («Моя жизнь, мой двор») создал персонаж управдома, в «Гыз гёрюшэ тэлэсир» («Девушка спешит на встречу») – Кярамят, «Бэхт улдузу» («Счастливая звезда») – Шербетали. Начал выступать во многих постановках. В этом театре я работаю уже более 30 лет.

- Расскажите о своих отношениях с кинематографом.

- Я снялся где-то в двадцати фильмах. Самые запоминающиеся роли – директор склада Ахад в «Мерзавце», полицейский в «Бэхт юзюйю» («Обручальное кольцо»), Мириш в «Бэйин огурланмасы» («Похищение жениха»), буфетчик в «Йай айларынын хэзан йарпаглары», помощник капитана корабля в «Гями эхвалаты» («Приключение на корабле»), Гаджи Орудж в снятой Анаром «Гэм пенджереси» («Окно печали»), Гаджи Кямран-ага в «Ёлюлэр» («Мертвецы») и т.д. Очень много киноролей мне дороги.

Много снимался в юмористических новеллах, участвовал в телепрограммах «Сехер гёрюшлэри» («Утренние встречи»), «Хекяйе ахшамлары» («Романтические вечера»), «Гюлюш геджэлэри» («Ночи смеха»). Снялся примерно в шестидесяти выпусках юмористического киножурнала «Мозалан».

- Какие могли бы сейчас вспомнить интересные случаи, происшедшие с Вами во время киносъемок?

- Очень сложно что-либо сейчас вспомнить, но в театре однажды произошел очень смешной случай. Я играл пьяницу и выходил на сцену не из-за кулис, а из зала. Дело было в Шамкире. По сценарию жена на сцене причитает о том, что муж каждый вечер возвращается домой изрядно выпившим. В этот момент я, напевая мелодию и шатаясь, вошел в зрительный зал. Когда я проходил мимо одного из задних рядов, один из зрителей на самом деле принял меня за пьяницу, поднялся, дал мне пинка и со словами «пьяница Вася, что ты тут делаешь? Пошел вон отсюда» схватил меня за шкирку и вытолкнул из зала. Я вновь вошел обратно. Он не на шутку разозлился, дескать, что за наглый алкаш попался. Тут ему объяснили, что я актер, создавший образ пьяницы. Когда я поднялся на сцену, то посмотрел в ту сторону, где он сидел, но не увидел его. Я попросил своего партнера по сцене потянуть время, а сам бросился бежать. Добежав до выхода из дома культуры, я увидел, как милиционер уводит этого зрителя прочь. Я остановил их, сказал стражу порядка, что зритель просто не узнал меня, попросил его отпустить. Проводив зрителя до зала, я бегом вернулся на сцену. Вот такой интересный случай.

- Как Вы познакомились со своей будущей супругой?

- Как-то в начале 77-го года я выступал в медицинском техникуме. Все в зале покатывались со смеху. Рядом с завучем, пригласившей меня выступить с концертом, сидели две девушки. Одна из них очень громко смеялась, вторая же даже не улыбалась. Я долго думал, почему она не смеется. Прошло некоторое время, я вновь приехал с концертом в этот техникум. Признаюсь, что уже во время первого представления эта девушка очень мне приглянулась. Я поинтересовался у завуча относительно этой девушки и узнал, что она родом из поселка Туркян, и решил про себя, что обязательно женюсь на «несмеяне». Я влюбился в нее и уже 29 лет мы живем одной семьей.

Узнал, где она живет. Представьте себе ситуацию. По традиции я должен был отправить сватов к ее родителям, а у меня никого в мире нет из родных. В результате свататься к ней отправились несколько моих преподавателей и актеры Сиявуш Аслан, Эльданиз Зейналов, Гаджибаба Багиров, а также заменивший в техникуме мне отца Агаисмаил Агаев, Фазиль Байрамов. Я отдал им кольцо и немного подарков. Все вместе мы отправились на остров Пираллахы, в то время именовавшийся островом Артем, где они жили. Зашли к ним в дом, представились сватами Арифа Гулиева, увидели на стене большую афишу о моем концерте, который домой притащил брат моей будущей супруги. Через некоторое время отец девушки спросил, где сам Ариф? Ему ответили, что я на улице. Меня пригласили в дом, мы выпили чай, получили согласие, а в 1977 году сыграли свадьбу. Сегодня у нас трое детей и два внука.

- Известный российский юморист Геннадий Хазанов последние годы выступает в амплуа драматического актера. У Вас нет подобных планов?

- Нет, но в кино, в фильме «Меним аг шехерим» («Мой белый город») я исполнил серьезную роль. Этот фильм о Сумгайытской жизни, о семьях, проживающих в небольших домах. Они заболевают от различных загрязнителей и умирают. А я играю роль торговца, который реализует свои товары в этом поселке. Мой герой постоянно приезжает туда на своем «Запорожце», продает небольшие сувениры, детские машинки, игрушки, куклы. И я всегда дарю подарки маленькой девочке из очень бедной семьи, с которой подружился. Каждый раз мой герой дарил ей машинки, кукол. А однажды, приехав в поселок, я ее не увидел среди детворы. Спросил, где она, и мне ответили, что она заболела и умерла, и что похоронена на кладбище. И мой герой поехал прямо на кладбище. Уже темно, туманно, дождь. Я нашел ее могилку, и весь в слезах положил на нее куклу, которую собирался подарить этой девочке. И плача, покидаю кладбище. Я создал в кино и такой образ, и я по-настоящему плакал, исполняя эту роль и прочувствовав до конца всю боль, всю тяжесть потери родного человека.

Я думаю, что смогу создать драматическую роль, если это будет требоваться по сценарию.

Расим Бабаев

• В Баку пройдут Дни культуры Беларуси
• Стали известны подробности о состоянии здоровья Чингиза Абдуллаева
• Новая работа Алихана Раджабова поднимает проблему ранних браков