Хураман Касимова: «После выхода кинокартины, меня, узнавая на улице, порой называли мышонком»

В рубрике будет сделан экскурс в раннюю молодость известных нам людей, гостями рубрики будут писатели, поэты, люди искусства, политики и спортсмены.

Одним словом, люди, которых мы хорошо знаем, уважаем и любим. Как прошла молодость? Какие мгновения были яркими? Какой след оставила первая любовь? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с молодостью вы узнаете от этих людей.

Сегодня в гостях рубрики народная артистка Азербайджана, оперная певица, киноактриса, заведующая кафедрой сольного пения Музыкальной академии Хураман Касимова.

- Оперные певицы Хураман и Фидан Касимовы хорошо известны далеко за пределами Азербайджана. Сегодня с высоты прошедших лет как бы Вы оценили Ваш приход в большое искусство? Это было простое стечение обстоятельств, были ли в вашей семье какие-то предпосылки к занятию искусством, стали ли Вы продолжателем семейных традиций?

- На самом деле были и серьезные предпосылки, и очень прочные корни. У нашей семьи очень интересная родословная. Я принадлежу к очень известному роду Касимовых. И среди них мне, прежде всего, хочется сказать о представителях четырех поколений, имена которых попали в Большую Советскую и Азербайджанскую энциклопедии. Я могу этим гордиться.

Прежде всего, это один из выдающихся представителей и просветителей XIX века – мой прадед Абдуссалам Ахундзаде, очень значительная фигура в истории азербайджанской науки, просвещения, религии, а также общественно-политической жизни второй половины XIX века. Будучи глубоко религиозным человеком, он прекрасно был знаком с канонами ислама и знал несколько иностранных языков – персидский, арабский, турецкий, а также латынь. Мой прадед долгие годы жил в Тифлисе, работал в медресе при духовном управлении мусульман Кавказа, где он преподавал уроки пения. С 1894 года, став шейх уль-исламом, он возглавил духовное управление мусульман Кавказа.

Абдуссалам Ахундзаде является одним из основоположников знаменитой Горийской семинарии, стоял у истоков ее создания. Кавалер российских орденов, он является автором более двадцати научных трудов по истории, литературе, языкознанию, которые сегодня хранятся в государственных архивах и библиотеках.

Кроме того, у Абдуссалама Ахундзаде был поистине божественный голос, который унаследовал наш отец, а уже от папы он передался и мне.

- То есть ваш приход в большое искусство был заранее предопределен?

- Широко известно в мире просветительства и имя моего дедушки Алибека Касимова, приходившегося племянником Абдуссаламу Ахундзаде. Алибек Касимов – известный азербайджанский просветитель, выпускник Горийской семинарии, в которой обучающиеся студенты получали разносторонние знания, и после окончания учебы возвращались к себе на родину, где, в свою очередь, передавали полученные знания молодому поколению.

Мой дедушка работал и в Дагестане, и в Гяндже, возглавлял литературные факультеты, прекрасно владел русским языком. Он, кстати сказать, специализировался именно по русскому языку и словесности. И одним из самых значительных страниц в истории жизни моего дедушки является то, что он, невзирая на большую разницу в возрасте, был лично знаком с великим русским писателем, графом Львом Толстым и находился с ним в личной переписке, бывал у него в гостях.

А.Касимов переводил произведения известных западных и русских писателей на азербайджанский язык. Кстати, он является первым переводчиком произведения «Спартак» на азербайджанский язык. Вот такова краткая история жизни моего дедушки.

А его сын, мой папа Экрем Алиевич Касимов также унаследовал прекрасный голос. Он получил замечательное образование в Баку, закончил индустриальный институт, который сейчас называется Нефтяной академией. Был энергетиком по специальности и, одновременно, обладал прекрасным голосом, что не могли не оценить его близкие друзья, среди которых были наши выдающиеся деятели культуры и искусства, писатели и композиторы.

Когда я была школьницей, у нас дома часто собирался самый цвет, самые сливки азербайджанской интеллигенции. Среди них были и маэстро Ниязи, и Тофик Кулиев, которого мы называли «дядя Тофик», и Фикрет Амиров, и Кара Караев, а также многие писатели. Эта аура богатой духовной жизни передалась и мне.

Мой отец обладал уникальным тенор-спинто. И маэстро Ниязи очень нравилось, когда мой отец пел и играл на многих инструментах, аккомпанируя самому себе.

Однако, к большому сожалению, папа, бывший настоящим самородком, не получил полного музыкального образования. Экрем Алиевич проучился в Бакинской консерватории на факультете вокального искусства недолго – около 2 лет. Причем, что интересно, мой папа был принят в консерваторию самим великим Узеиром Гаджибековым. Когда всемирно известный композитор услышал пение моего отца, то ни на секунду не усомнился в том, что этот молодой человек непременно должен получать уроки вокала, обучаться вокалу.

Но тогда это были такие годы, когда невозможно было совмещать два дела. Папа к тому времени уже работал, возглавлял отдел в Кабинете министров, и поэтому совмещать два занятия было очень тяжело. По этой причине, он вынужден был прервать учебу в консерватории. Моя мама, безусловно, очень жалела о том, что папа оставил это прекрасное занятие, но и, одновременно, молилась, чтобы его дар, его способности передались детям.

В нашей семье было трое детей - брат Алибек, названный так в честь дедушки, и две сестры, Фидан ханум и я. И мы все полюбили музыку, можно сказать, с колыбели. Моя мама уделяла нашему духовному и эстетическому воспитанию большое значение. Именно поэтому мои старшие брат и сестра уже в раннем возрасте стали заниматься музыкой.

Я чуть попозже, но вот это обучение музыке, любовь и тяга к культуре, искусству, живописи, это все прививалось нам с колыбели. У нас в квартире была богатая библиотека, в которой были собраны произведения выдающихся писателей, представителей мировой литературы.

У нас была также своя семейная фонотека – имелись прекрасные пластинки. Интересно и то, что в нашем доме некоторые известные композиторы впервые исполняли новые сочинения. Вот эта богатая духовная атмосфера, конечно же, отражалась на нашем развитии, и мы как бы втягивались в прекрасный мир музыки. Я с детства знала наизусть все песни наших композиторов - Рауфа Гаджиева, Тофика Кулиева, Тельмана Гаджиева, Джахангира Джахангирова, Сеида Рустамова и др.

Помню, как я в 5-6-летнем возрасте могла петь под аккомпанемент самого маэстро Ниязи его романс «Арзу», который мы очень любим по сей день. Конечно же, в те годы никто себе не мог представить, как у нас сложится жизнь. И вообще, даже тогда, когда мы уже стали достаточно взрослыми, серьезно обучались этому виду искусства, мы не ставили перед собой цель прославиться. Мы просто хотели постичь секреты этого чарующего волшебного вида искусства. Ну и, естественно, любили все, что связано с музыкой, с вокальной музыкой.

Мы изучали творчество композиторов, чьи произведения мы исполняли. Потому что необходимо понимать, почему Рахманинов или Моцарт так писали, что было главным в их жизни, к чему они тяготели, и что их заставило вот так красиво мыслить и изложить это в музыке. Я считаю, что, действительно, красивее музыки на свете ничего нет. Красота, богатство музыки способны творить чудеса.

Мой брат был пианистом, играл и учился игре на фортепиано. Закончил специальную музыкальную школу, поступил в консерваторию, но потом решил переквалифицироваться и ушел в науку. Теперь он физиолог. А вот Фидан ханум завершила струнный факультет специальной школы при консерватории, потом поступила в консерваторию на струнный факультет по классу скрипки. Но уже проявляла любовь и тягу к вокалу, и иногда дома даже исполняла какие-то произведения, например, арии из опер, что ей очень нравилось. И наша мама обратила внимание на то, что у Фидан приятного тембра голос. Когда человек поет, очень важна именно красота тембра голоса. Моя мама на это обратила внимание, потому что сама очень любила музыку, прекрасно играла на музыкальных инструментах, великолепно танцевала и писала музыку - была композитором-любителем.

- Вы были младшей в семье. Баловали ли Вас родители? Может Вы были не только романтичным ребенком, но и сорвиголовой?

- Да, меня очень баловали. Особенно баловал папа. Он вообще был очень привязан к своей семье, очень любил ее. А я была младшим ребенком, я вообще как бы была сорванцом, со школы очень любила дружить именно с мальчиками. У меня было больше друзей среди мальчиков, нежели среди девочек. Я была озорной, подвижной, но не сказать, что капризной. Но баловали в меру, потому что с нами возилась, в основном, мама, а она была строгой. Папа же очень любил своих детей, обожал нашу маму, и нам прививалось все самое доброе, отношения в семье были очень здоровые, красивые. Я считаю, что нам повезло, мы получили замечательное воспитание, в самом хорошем смысле этого слова. Здоровая, хорошая семья. Семья, которая, кстати сказать, видела очень многое - хорошие и тяжелые дни.

Наш род очень дружный, спаянный. Это, видимо, закладывалось поколениями. И мы с Фидан ханум выросли, в общем-то, в достатке внимания, ласки, всего было в меру. И вместе с тем нам было привито огромное желание к познаниям. Любить то, чем занимаешься. Ответственное отношение к своей учебе, к своей работе. Вот я, например, свое детство помню хорошо, а детства Фидан не помню, потому что я видела, что у нее не было детства. Она была скрипачкой и все свое свободное время посвящала овладению техникой игры на скрипке.

А я все-таки детство имела. Я заканчивала, например, делать уроки, а иногда даже мухлевала и тут же спускалась во двор играть со своими сверстниками. Меня с трудом загонял мой брат, он был очень строг ко мне. Загонял меня домой, делать уроки. Были школьные предметы, которые я любила, которые мне удавались или не удавались, но больше всего я любила литературу, искусство, тяготела к гуманитарным предметам, ну и петь любила. Посещала различные кружки: по балету, танцам, языкам.

- А в школьные годы Вы любили кино?

- Кино – это такой вид искусства, который очень неожиданно постучался в наши двери, ворвался в мою жизнь. Я пела с очень раннего возраста. У меня был очень хороший слух, очень красивый, звонкий, детский голосок. Даже не знаю, как мне удавалось, но я пела «бесконечным» дыханием. И, порой, в наших семейных домашних вечерах музицирующие дядя Ниязи или дяди Тофик, как я их с детства привыкла называть, кричали, что я сейчас лопну. Что мне надо отдохнуть, остановиться и так далее. Кто мог ребенка трех или пятилетнего возраста научить этому? Это все было естественным, каким-то внутренним желанием и порывом.

Что же касается кино, то на стадии съемок нового фильма «Служебный лифт» искали героинь, подходящих под образ, каким себе их представляли авторы картины. Я тогда училась где-то в пятом-шестом классе. И, наверное, меня заметили. Причем раньше ведь можно было даже непрофессиональным актерам получить возможность сниматься в кино, потому что, наверное, с точки зрения авторов: режиссера, сценариста это, может быть, и логично.

Ведь в этом случае все получается естественно. И, видимо, именно поэтому нужна была современная девушка семнадцати лет, хотя отмечу, что я была по годам младше своей героини. Но, тем не менее, я попала в число отобранных молодых девушек. Сначала были фотопробы, потом кинопробы, одна, вторая, третья, и вот так неожиданно для себя я была утверждена на главную роль лифтерши. Причем в мире кино у нашей семьи не было абсолютно никаких знакомств, никаких протеже. Это была чистая случайность. Просто подошла по образу. Худенькая такая, невзрачная скромная городская девушка. Познакомилась со сценарием. Я тогда была школьницей, и мне было тяжело совмещать школу и съемки. Очень уставала. Напряженная работа на съемочной площадке, а затем допоздна уроки.

Наверное, когда я была утверждена, многие мои сверстницы где-то позавидовали мне, но после того, как я снялась и увидела себя на экране, то была очень огорчена. В те годы каждая из нас могла мечтать о какой-то сказочной героине. Если уж тебя берут сниматься в кино, то чтобы обязательно в роли какой-нибудь красавицы принцессы. А у меня получилось, на мой взгляд, тогда все так ужасно. В фильме я была, как говорится, именно гадким утенком, серым мышонком. Я где-то расстроилась. После выхода картины на широкий экран меня, даже узнавая на улице, порой называли Лалой или мышонком.

А сейчас, в последнее время мы часто вспоминаем о моей кинематографической деятельности. Часто стали показывать те фильмы. Я смотрю на себя молодую и думаю, - это замечательный вид искусства, это память, история, и если тогда я задумывалась, сняться или нет, то сейчас я говорю, что как все-таки здорово, что я воспитывалась в такой семье, где подходили к решению этих вопросов без предрассудков. Ведь мы говорим о середине 60-х годов. Не всегда, хочу подчеркнуть, не в каждой семье могли бы позволить дочке сняться в кино. Но вот еще раз говорю, от воспитания очень многое зависит, и я благодарна судьбе за то, что у меня были именно такие родители. Я думаю, что они не ошиблись, спасибо им за это. И, вообще, в выборе нашей специальности, конечно, родительское благословление и направление сыграло очень большую роль.

- Снимаясь с актерами, которых ранее Вы видели на телеэкране, испытывали ли Вы особое волнение?

- Конечно, мне с партнерами по искусству уже в том возрасте в юные годы можно сказать тоже повезло. Агарза Шейхзаманов, он к тому периоду был достаточно известный актер и кино, и театра. Тариэль Гасымов был молод, делал первые шаги. А во втором фильме я снималась с Шахмаром Алекперовым, Исмаилом Османлы, Агарзой Гулиевым. Режиссером первого фильма был Руфат Шабанов – это была его первая работа в кино. Затем я была приглашена на вторую свою роль, а там уже был Тофик Тагизаде, наш известный, прославленный кинорежиссер, снявший много прекрасных фильмов.

Молодая, неопытная, непрофессиональная актриса, я попала в такое приятное актерское окружение. Мне было все интересно. Думаю, что и им было легко со мной работать.

- О чем вы сейчас думаете, когда видите кадры из фильма «Мэн ки гёзэл дейилдим» («Красавицей я не была»), когда возвращаете постояльцу подаренную Вам обувь?

- «Да, я не беру подачки за какие-то услуги». Такой же я и осталась. У меня точно такое же отношение было бы проявлено и сегодня. Точно также поступила бы, если кто-то пытался бы оценить меня за оказанные услуги. Я гордая.

- Вы в этих картинах сыграли саму себя?

- Где-то да. Помните, как в фильме Саида резко ворвалась в комнату, когда ей что-то не понравилось и она переставила вещи на отцовском столе? Это ведь комната отца, где все было для нее дорого, памятно. Она хранила, вытирала пыль с каждой мелочи. И вдруг, скажем, книги сдвигаются вправо, коробки переставляются влево. И так далее. Ей это не понравилось - какой-то незнакомый, приезжий человек вошел и расставил все по-своему. В каждом доме есть свои правила. Он гость и пускай свои порядки не диктует. Саида показывала свое отношение к отцу, к порядкам в доме. Она же верила в то, что отец непременно вернется с фронта живым. Поэтому ее тоже можно понять.

- Вы не жалеете о том, что Ваша кинематографическая деятельность была недолгой? Что Вы посвятили себя целиком и полностью музыке?

- Ну, во-первых, мне уже надо было как-то там выбирать, настал период, когда я заканчивала школу. Я должна была определиться. Я очень хотела поступать в университет на факультет журналистики. И, одновременно, в эти же годы уже ярко проявились мои вокальные способности. Поэтому я оставалась на распутье. Но в те годы вступительные экзамены в консерваторию проходили раньше, чем в другие вузы. Мама посоветовала мне попробовать свои силы и подать документы в консерваторию, где, кстати сказать, уже училась моя сестра Фидан. В те годы ей, пожалуй, единственной было сделано исключение, и она одновременно училась на двух факультетах – струнном и вокальном. Она была очень хорошей, примерной во всех отношениях студенткой. Ей удавалось успешно сочетать учебы на столь сложных кафедрах.

Последние 15 лет я возглавляю кафедру сольного пения Музыкальной академии и хочу сказать, что, конечно, между студентами того и сегодняшнего периода, то есть нашим поколением и нынешним существует огромная разница. Мы были прилежными, примерными студентами, очень серьезно относились к занятиям, к результатам сессии, к выбранной профессии. Сейчас время многое изменило.

- Чему Вас было труднее всего заставить делать в молодые годы?

- Меня ничего не заставляли делать, но и вместе с тем, если даже мне чего-то не хотелось, меня настолько правильно направляли. Опять же говорю, я не была капризным ребенком. Но, характер, безусловно, проявлялся, может быть, я не с первого раза соглашалась. Конечно же, мне хотелось больше проводить времени с подругами, с друзьями, играться, бегать, ходить с классом по бульвару, гулять по садикам и так далее. Но я понимала, что делу - время, потехе – час. Чувство ответственности – важная черта моего характера и сейчас.

Мне, безусловно, не так легко давались эти предметы, которые вы назвали, потому что в отличие от меня, как я уже отмечала выше, мой брат и сестра с детства занимались музыкой. Было определенное время дня, которое я посвящала занятиям, потому что, скажу вам честно, мне было приятно, что Фидан ханум находилась в числе лучших студентов консерватории, и мне не хотелось ее подводить. Она всегда говорила, ты меня не срами, будь прилежной студенткой, чтобы мне не было стыдно за тебя.

Неустанная работа, стремление к лучшему исполнительству, советы старших, самокритика, какие-то замечания со стороны заставляли нас еще больше работать над имеющимися недостатками. Как таковой цели прославиться мы не имели. Единственным желанием было в совершенстве овладеть техникой удивительного искусства пения.

Со временем у нас появилось желание показать себя на каких-то конкурсах. И в этом направлении мы были первыми ласточками. Была очень хорошая традиция раз в 3 года проводить в одной из столиц трех республик Закавказья конкурсы молодых музыкантов-исполнителей. На таких конкурсах выявлялись новые имена молодых талантов в направлении классической музыки. И я помню, как торжественно проходил конкурс в большом зале нашей консерватории в 1972 году, где Фидан была удостоена первой премии среди вокалистов. Членами жюри были выдающиеся музыканты трех республик. Это был поистине большой праздник музыки. Потом, через три года уже в Тбилиси я стала победительницей аналогичного конкурса.

Постепенно с появлением уверенности мы уже выходили на более дальние географические рубежи, выходящие за рамки Закавказья. Все дипломы, почетные награды, полученные из рук прославленных музыкантов, дали нам возможность, и дальше развивая свое творчество, прославлять культуру своей страны далеко за ее пределами.

Расим Бабаев

• В России отказались праздновать юбилей Пугачевой
• Белорусские артисты выступили на главной сцене Азербайджана -ФОТО-ВИДЕО
• Чингиз Абдуллаев идет на поправку